Шепот, вбирающий тысячи женских герц,
Сколь ни тянись ты в вечность, голос не закопать.
И, когда оба гроба, покинувшие дворец,
Опускались в могилу, царь повторил – глупа,
Эх, Василисушка. И, обязав попа
Отпеть негодяев, прикинул – поп не жилец.
Царь не любил измены. Да и к чему царю,
Правя страною, свинство и сей бордель.
Не для того же семь раз подтягиваешься к алтарю,
Чтобы в итоге двери сносить с петель.
И, сгибаясь над гробом, он вдруг возопил - Ужель
Мне не сыскать любви, о которой я говорю.
А Василиса все ерзала, но максимум – хрю-хрю-хрю,
Слышал Иван. Весна. Пятьдесят пятая параллель.