Я помню – был горяч и хрусток хлеб,
Осока не сминалась под ногами,
Роса на солнце полнилась мирами,
Лежал в траве монетой курослеп.
И сладкая студеная вода
Была дороже всех сокровищ мира.
Я нес ее, как ладан или мирру,
В ладонях. А вечерняя звезда
Катилась с тихим звоном на крыльцо,
Чтоб, светом васильковым пламенея,
Вдруг освятить живущее под нею –
Колодец, сад, усталое лицо,
Склоненное над книгой в тишине...
И падала так долго, долго книга,
Когда ты через всю огромность мига
Вставая, протянула руку мне.