Иван поэма

 Иван (поэма)

Глава 1
 Вот мой герой зовут Иваном,
С семьи крестьянской родом он.
Был, одержим и честным малым,
 И в службу преданно влюблен.
Судьба  ему благоволила,
Хоть и в учёбе средним был
 В училище определила,
Ему погоны  нацепив.
Став офицером, он носился
По  военным городкам.
 В лачужках тесных он ютился,
Был рад ближайшим кишлакам.
Но все ж судьба его холила,
И за прилежность, в тридцать лет,
Ему майора подарила,
Счастливый выдала билет.
И вот осеннею порою
Когда уходит летний зной
Гонимый снова ж той судьбою.
На запад едет мой герой.
Какие были ощущенья
В душе стоял какой-то звон.
Всё мучили его сомненья.
О, неужели это он.
Простой мужик, совсем без блата.
В Германии будет служить.
 Ребята служат там с Арбата.
 Другим не велено там жить.
Нам кишлаки, пески, болота.
Им, коньяки и города.
Им все штабы, а нам пехота.
Во фляге ржавая вода

Мне тридцать лет, так думал он,
Мой жребий как меня кидал!
Я одинок, но был влюблён
Супруги верной, Бог не дал.
Он вспомнил новогодний бал,
Ещё курсантом тогда был.
Как он девчонку повстречал,
И её сразу полюби
То были юные года.
Увидел девушку он вдруг.
Как хороша была она,
Красивей всех своих подруг.
Он подошёл к ней. — Извините?
Вас ангажировать хочу.
— Как в старину, вы говорите.
 К её притронулся  плечу.

А дальше всё как в сказке было
В висках пульсировала кровь
Всего насквозь его пронзило.
Амур стрелой принёс любовь
 Их тут же вихрем закружило
 Она как лебедь  поплыла
Ей всё казалось, это было,
Знакома с ним давно была.
Рукой держал он девы стан,
Узнал, что звать её Татьяна
—  Жаль, не Евгений я, Иван
Сказал он ей как будто пьяный
— Ну что ж поделать, проза жизни,
Подходит имя молодцу
Не всем же быть героем книжным.
Оно вам к форме и к лицу.
Да и к тому же в сказках наших,
Всё главным тот же Ваня был.
— Тут не стыковка в мыслях ваших,
 Он там всё время дурнем слыл.
 — Ах, Ваня в сказке той  мудреной,
Он  притворяется глупцом.
Из кипятка, воды студеной,
Вдруг появлялся молодцом.
-—А я  отвечу просто, Таня.
 Его я вовсе не люблю.
Не модно нынче имя  Ваня.
Сказать вам честно, не терплю.
— Не современно?   И всего?
 Ну, что с того, что не по моде.
 Тот, кто  крестил водой, носил его
Подарок божий, в переводе.

Иван не знал про то, как было,
 Думал, что его Татьяна не любила.
Он ехал с мыслями в купе один
В вагоне поезда Москва- Берлин.

Глава 2
 А было так, пришла весна.
О это чудная пора!
Когда каштаны зацвели,
Когда сводили всех с ума,
В садах вишнёвых соловьи.
Была вечерняя пора,
Иван и Таня вместе шли аллеей парка.
Там у реки играли в игры детвора.
И было жарко.
В весеннем платьице она.
А  ветерок  хотел её раздеть
О Боже как она мила!
В его руке её рука,
 Ему хотелось в облака.
Лететь, лететь  и всё любить
А под ногами лепестки, 
  Сирени, брошенной, цветки,
И нежный, нежный аромат.
 То издавал фруктовый сад.
Ещё прошли они вперёд,
А там стоял как липкий мёд
 Черёмухи душистой запах
Проснувшись от зимы,
Трава зазеленела
А по краям из одуванчиков
Кайма желтела.
На клумбе из тюльпанов
Красный круг,
Мохнатый шмель
С цветка сорвался вдруг.
И загудел как бомбовоз,
К себе домой нектар унёс.
В ушах стоял весенний звон,
 Всё время доносился он,
От детворы игравшей в прятки.
От полиглота, от скворца,
  Что  повторял,
Все птичьи голоса.
А от церквушки вдалеке,
Что разместилась на холме,
Раздался звон.
Густым ударом колокольным,
Всё в один миг заполнил он.
Ну а за ним раздался вдруг,
Тончайший колокольный звук.
И всё смешалось, всё слилось,
Кому хоть раз бы довелось,
Услышать этот перезвон,
То, вероятно, не забудет он,
Руси вечерние напевы.
Всё оборвалось в один миг,
И звон, и птичьи голоса,
Заката луч скользнул и сник
И потемнели небеса.
И всё затихло, наконец.
И только утки на реке,
Вдруг прокричали вдалеке,
Как будто известили дню венец.
Река покойна величава,
 Несла себя.
Она как будто бы устала,
От  утомительного дня.
Огромный камень господин,
Мешал ей только лишь один.
Вокруг него вода  бурлила,
Она как  будто норовила.
Его столкнуть.
С коры кораблик, плыл рекой.
Он видно детскою рукой,
Был в путешествие отправлен.
А там, у самой у  воды,
Песочный замок был оставлен.
— Смотри-ка Ваня мы вдвоём,
 На том кораблике плывём.
И пусть в далёкие края,
Судьба несёт с тобой меня.
Но вдруг кораблик повернулся,
И с камнем тем в воде столкнулся.
Бумажный парус наклонился,
Черпнув  воды, он погрузился.
—Судьба, нам, Ваня заказала.
С тобою  милый мне не быть.
Лишь на него я загадала,
Не смог и метра он проплыть.
Но обогнув водоворот,
Перевернулся он и вот,
Бумажный парус забелел.
— Смотри-ка, Таня, одолел,
Он все подводные теченья,
И вот теперь без затрудненья,
Меня с тобою унесёт.

И вдруг всё в вихре закружилось,
Зашелестела вся листва.
Река вся вздыбилась, взъершилась,
И закипела в ней вода.
На потемневшем небосводе,
Сверкнула яркая гроза.
 Прохожим осветила лица
И ослепила  им глаза.
Весенний гром. О, упоенье!
И сколько сил хранится в нём,
Души и тела наслажденье,
Я твоей мощью покорён.

Стих ветер, и дождинки
 Защекотали на лице.
И с нарастающею силой
 Запрыгали и на вроде.
Там появились пузырьки,
А на аллее ручейки,
 Одолевая сушь земную.
 Объединялись вдалеке.
Толпою ринулись к реке.
И замутилась, потемнела,
Как будто вовсе не хотела,
Река непрошеных гостей.
Иван и Таня побежали
К скамейкам, что не в далике
 Под двумя клёнами стояли.
Они под  ветками своими,
Влюблённых часто  укрывали.
А там, была влюблённых пара
Под ветками скрывалась от дождя.
То были наших беглецов друзья.
Там  был  Ивана друг Вадим,
 Не то чтоб близкий друг,
А так из тех товарищей один,
С кем проводил он свой досуг.

—Знакомься, Таня, Вадик друг.
— Я догадалась вы, Иван,
О вас мне Таня рассказала, —
Вадима спутница вмешалась, вдруг,
И  тут  во всю захохотала.
—Ну, Света я не представляла,
Что ты такая вот болтушка,
Тебе б я ничего не рассказала,
Моя прекрасная подружка.
— Не надо сорится, прошу вас,
Всё ведь не плохо получилось, -
Сказал Вадим, не отводя от Тани глаз.
Как быть должно, так и свершилось.

Дождь кончился, они потом гуляли.
К отбою еле лишь успели.
Вместе с девчонками к училищу бежали.
С окна на улицу глядели.
Девчонки всё не уходили.
Вадим шепнул, давай вдвоём,
Мы в канцелярию войдём.
Все улеглись, они вскочили,
Открыв окно, с девчонками заговорили.
Услышав разговор столь шумный,
Вышел на улицу дежурный.
Глядит на третьем этаже,
Две головы торчат в окне.
 Воздействовала  принятая мера.
Девчонки сразу убежали,
Только завидев офицера.
Ребята спрыгнули с окна,
Под одеяло и  притихли,
Как офицер пришёл туда.
Ну а на утро старшина,
Надолго выстроил всю роту.
Ну и давай пытать пехоту.
—Кто  торчал  в окне? — я жду ответ
И почему ядрена вошь,
 В подразделении порядка нет?
И если, только вашу мать,
Вы не изволите сказать,
Тогда в другое воскресенье,
Не видеть роте увольненье.
 Иван шепнул, — надо сознаться,
Зачем за нас ребятам отдуваться.
 — Не торопись, —сказал Вадим, —
Если ты хочешь, говори, что был один.
 В Светланы будет день рожденье.
Я приглашён, мне надо  позарез,
 Быть в увольнении в воскресенье.
А старшина всё повторял,
— Кто ночью в канцелярию забрался,
Открыл окно и там болтал?
Иван шагнул вперёд и тут же сдался.
— А кто второй?
 Ты ж не один туда забрался?
— Да, был один,
Было темно, дежурный обознался.
Ну, что ж браток, тебя уважу,
За пару месяцев, гулять тебя  отважу.
Народ по выходным будет гулять,
 Ты окна будешь драить.
В наряде будешь ты стоять.

 Иван всё мучился, как Тане передать.
Ведь в парке в это воскресенье,
Она же будет его ждать.
И тут мелькнула мысль одна.
— Да разрешима, ведь, беда.
Вадим  же в это воскресенье
К  Свете идет на день рожденье.
Я Тане напишу письмо.
 Ему ведь будет все равно.
Он по пути к ней занесёт.
Она к училищу придет.
Мы в зале для приезжих посидим
Часок, другой
Ну а потом она пойдёт домой.
А я займусь оконной мойкой.
Надраю  их я до бела,
Чтоб не придрался старшина.

И в выходной, как он решил,
Письмо он Тане написал.
В конверт он то письмо вложил,
Его с Вадимом передал.
И наказал: « что у фонтана,
У входа в парк, в двенадцать дня
Меня там будет ждать Татьяна.
Ей скажешь, что в наряде я.
Письмо, как только прочитает,
Что надо делать она знает.
Ну, а Светлане передай,
Что с днём рождения поздравляю.
Любви и счастья ей желаю».

Вадим помчался, он решил
Вначале рынок посетить
Он там букет цветов купил
И тётку не забыл он навестить.
Ну а к Татьяне не пошёл,
На то он время не нашёл.
Потом поехал он к Светлане.
О! Сколь тщеславия было в нём!
Когда зашёл с букетом в дом.
В Светланин дом гостей набилось,
То были школьные друзья.
Вадим был гордый за себя.
Ему казалось, все влюбились,
 В него девчонки как  одна.
Мальчишки были все моложе,
Ему завидовали тоже.
Всем им казалось он теперь.
Уже почти что офицер.
В компании он центром  был.
Он так себя сейчас любил.
И создавалось  впечатление,
Что не Светлане, а ему,
Сегодня было день рождение
Все танцевали, шум стоял,
Компания вся веселилась.
Вдруг неожиданно для всех
С букетом Таня появилась.
—А, генеральша, заходи, —
Светлана ей сказала
Танюша, где ты пропадала?
Уж сколько времени, ты погляди.
-У входа в парк Ивана, ожидала.
Наверно, что-то там стряслось,
Если ему прийти не довелось.
Вдруг вспомнил про письмо Вадим.
Отдать сейчас письмо, нет мочи,
И он сказал так, между прочем:
«Об этом мы потом поговорим».
Вадим так робко неумело
 С Татьяной всё хотел заговорить.
А поборов себя, он смело
Решил на танец пригласить.
— Ну, что случилось там с Иваном?
—Послушай, Таня, очень рано,
Об этом здесь нам говорить.
Мысль о конверте продолжала,
Всё время в голове сверлить.
— А отчего, тебя все тут,
Вдруг генеральшею зовут?
—Да то Светлана шутки ради,
Мой дядя генерал в генштабе.
 Родители мои погибли, уж как год.
А дядя, папин брат
В Москву меня зовет,
Я не могу, никак решится,
Уехать мне туда учится.
 С  бабулей жалко расставаться,
Ну и к тому же, как представлю,
Не буду с Ваней я встречаться.
У дяди нет своих детей,
Его супруга тётя Нина.
Меня почти удочерила
Я как приеду  в гости к ней
 Считает дочкою   своей.
—А что Иван тебе сказал,
Когда об этом он узнал?
— Он  пожалел меня тогда,
Сказал, что тоже сирота.
Вадим был просто не в себе.
 И думал, — ну, Иван, вот так село,
Смотри, как крупно повезло.
С такой женою ждёт успех везде.
Открыты двери все тебе.
А, что Светлана, это дура,
Есть только рожа, да фигура.
Отец рабочий, брат юнец,
Мать в гастрономе продавец.
А тут готовая карьера
Для будущего офицера.
Тут удалось ему смекнуть,
Как бы так дельце провернуть.
Как незаметно, между прочим,
Ему Ивана опорочить.
В её глазах оговорить,
К себе её расположить.
 С Татьяны глаз он не сводил.
И с ней одной лишь танцевал
Её вниманьем окружил,
И  все ей ручку целовал.

Светлану это раздражало,
В другую комнату позвала
Валеру верного ей друга.
— Валера, я тебе подруга?
И ты мне нужен.
Я знаю ты давно
Ко мне неравнодушен.
И глаз с меня ты не сводил.
И тайно ты меня любил.
Так знай, скажу тебе и я.
Лишь одного люблю тебя.
Давай Валерочка вдвоём,
Сейчас куда ни будь уйдём.
 Пойдём ко мне, — сказал Валера.
Моих родителей нет дома,
До вечера они уехали к знакомым.

О том, что двое вдруг пропали,
Ребята вид не подавали.
В начале скромно все молчали.
Потом заговорили громко.
И тут вдруг высказался Ромка.
— Ребята, вам не всё равно,
Ведь в них любовь была давно.
И тут же было решено,
Всем надо разойтись давно.
Все посмотрели на Вадима.
И в мыслях стали представлять,
Как побежит её искать.
Вадим конечно не искал,
Домой он Таню провожал.
И молвил он: «Танюша,
Милая, послушай.
Не знаю, как тебе сказать,
Иван велел мне передать,
С тобой не хочет он встречаться.
И больше он не может врать.
Не знаю, из того ли места,
Откуда родом он,
К нему приехала невеста.
И он давно в неё влюблен.
И на сносях кажись она.
Примчалась вся её родня.
Им удалось своим приездом,
Ивана крепко поприжать.
Они об отпуске хлопочут.
А он сейчас конечно хочет,
В загс заявление подать».

И вмиг Татьяна изменилась,
И не узнать было лица,
А по щеке её катилась
Большая как горох слеза.
Ну а Вадим всё говорил,
За «непорядочного» друга
Он всё прощение просил.
— О, Таня, а твоя подруга,
Не хорошо как  поступила,
Меня и своего друга
На день рождение пригласила.
Выходит мы вдвоём с тобой,
Объединенные судьбой.
Тебе хочу я другом быть
Друзей нет больше никого.
Ты разреши к тебе  ходить,
Чтобы забыться и побыть,
Мне возле друга своего.
— Что ж приходи, мне всё равно.
Теперь уж точно решено,
В Москву уеду я, учится.
— Зачем Танюша торопится,
Закончу, летом я учёбу.
В тебя, наверно будут вещи.
Поедем мы с тобою вместе.
Заеду к тётке я в Москву.
И тебе немного помогу.

И вот уж день стал уходить
Иван на окнах всё торчал.
Чтоб невзначай, её не пропустить,
Прохожих всё глазами провожал.
А Таня всё не шла.
Пришла вечерняя заря.
 Ивана мучила тоска.
Он понял, мучил себя зря.
  У остановки, там вдали
 Зажглись ночные фонари.
— Теперь уж всё, не стоит ждать.
А, может, всё он перепутал,
И не сумел ей передать.
Теперь надежда лишь одна.
Сидеть и ждать Вадима у окна.
Пришел Вадим, Иван к нему.
— Что там случилось, почему,
Ко мне Татьяна не пришла?
— Она конверт твой не взяла.
Я два часа её прождал.
На день рождение опоздал.
О, как обиделась Светлана?
И там была твоя Татьяна,
С каким-то видным пареньком.
Обо всём узнал я лишь потом.
Что из Москвы приехал он,
И что в Татьяну он влюблен.
И мне сказали, что она
В него,  как будто, влюблена.
Не стану врать,
Но говорят приехал он,
Что бы её  в Москву забрать.
Я намекнул  ей, мол, конверт,
Она в ответ сказала, нет.
Вот друг и все твои дела.

В Ивана закружилась голова.
На ней повис как будто камень.
Он обхватил её руками.
На миг сознанье потерял,
Присел на стул и зарыдал

О, человеческая подлость,
Как ты хитра и как коварна.
Скольких влюбленных разлучила,
И сколько душ ты погубила.
Но с честностью схватившись снова
Её не можешь побеждать.
Ты вынуждена убежать
 И подлеца искать другого.

           Глава 3

И так, Иван сидел в купе,
Под стук колёс ему дремалось.
Мелькали нивы за окном,
Кое- где они остались,
 Ещё с неубранным зерном.
Во все цвета был лес одет.
Берёзы светло-желтый цвет,
А клён был красный, дуб зелёный,
Вес лес стоял заворожённый.
Лежали сонные луга,
По ним разбросаны стога.
И в ожидании томились,
На переездах трактора.
И деревень убогий вид,
И чёрная как смоль лежит,
Уже запахана земля.
А впереди была граница.
Иван заснул и ему снится,
Какой-то город, зимним днём.
Он с Татьяною вдвоём,
По ровной улице идёт.
На ней, хотя б единая душа.
Вокруг  метель метёт.
 Татьяна  также хороша,
Но только вот её коса,
Покрылась белой сединой.
Спросил он: «Таня, что с тобой»?
Она сказала: « ничего,
 меня метелью занесло».
И вдруг поднялся ураган,
И всё исчезло в один миг,
И занесло Татьяны стан.
А вдалеке раздался крик.
Иван проснулся.
Пограничник то кричал,
—Всем подготовить паспорта! —
Он извещал.

Ушедших снов, о впечатление!
Какое может быть сомнение,
В том, что вы есть,
И, что  ты весь
Настроен ими на дела,
 Которые влекут тебя,
 В мир неизведанный доселе,
Где бури и метут метели,
Где сказочные города.

В Берлин он прибыл слишком рано
Иван не знал, как ему быть.
И он решил, что ему надо,
У коменданта всё спросить.
Всё на немецком языке.
Где комендант этот сидит?
И он увидел вдалеке,
 Какой то офицер стоит.
Он подошёл, сказал, — простите,
У вас спросить вы разрешите.
А офицер ему в ответ:
« Иван, Рубцов, сомненья нет.
Ты, что меня не узнаёшь?
О, сколько лет, и сколько зим».
Иван узнал, то был Вадим.
—Не  мудрено и обознаться, —
Сказал Иван, стал обниматься.
— Теперь поближе разглядел,
Стать подполковником успел,
— Да ты Иван не все смотрел,
Я полысел и потолстел.
—Так вот, хотел тебя спросить.
Как коменданта мне найти?
Сюда приехал я служить.
Может нам будет по пути?
—Ну что ж, я может, помогу,
На предписанье дай взгляну.
О, эту часть я знаю Ваня.
В том городке она стоит, где я служу.
Как другу я тебе скажу,
Но только под большим секретом.
Там командир у них с приветом,
Но первокласснаейшая баня.
Ты угадал, нам по пути.
Ты здесь немного подожди,
 Шефа с женой на поезд посажу.
Потом похлопал по плечу.
 Бабёнка шефа с гонорком, не выношу.
Ты посиди я полечу.
Иван присел и задремал,
Проснулся перед ним Вадим стоял.
— Ну, что заснул браток Иван.
Бери свой толстый чемодан.
—Ох, утомительна граница,
Всю ночь контроль, а утром спится.
—А я отправил шефа в отпуск,
И за него сейчас остался.
Пойдём, водитель нас заждался

УАЗ по улицам промчался,
Потом пройдя по виадуку
 На автостраде оказался.
Какая была красота,
Дорог немецких широта.
После песка, да кишлаков,
Да кучки глиняных домов,
От громады тех дорог,
Прейти в себя Иван не мог.
Он лишь сказал: « Вот это да»!
— О, Ваня это ерунда.
Какое пиво они пьют.
В гаштетах чистота уют.
У нас в пивбарах только мат,
Плевки да рожи пьяные сидят.
Вот тут бы, Ваня, приземлится.
Жаль, не дано нам здесь родится.
—О, нет, Вадим я возражаю.
Живут как немцы, я не знаю.
У нас ведь русская душа,
Ей красота нужна другая.
А как природа хороша,
Она как будто не земная.
Озёра, дивные луга,
 И города совсем другие
Блестят церквушек купола,
И в них звонят колокола,
И люди добрые такие.
Присущ нам азиатский колорит.
Шум, запах дынь, и пряностей различных
На рынках городских стоит.
— Не говори ты это мне,
Мы родились не в той стране.
Смотри, мы как в хлеву живём.
Мы гадим, где едим и пьём.
— Что, мы, ты говоришь, согласен я
То, что случилось это с нами,
Включая и себя,
 Во всём мы виноваты сами.
Природа всем нас одарила,
И водами морей безбрежных,
Нас окружила.
И много ископаемых полезных,
Она дала.
Да только вот беда,
Что этим нас и развратила,
И почему-то нас умом не наградила.
А лучше б было всё наоборот.
— Ну, вот.
Ты согласился, наконец, со мной.
Ты лучше расскажи мне дорогой,
Куда пропал и где ж ты жил?
А, что сказать в ТуркВо служил.
— А что ж жены нету с тобой?
—Вадим, я парень холостой.
Ты, что развёлся?
—Нет, Вадим, пока женой не обзавелся.
Женится, служба не дала.
А как твои, Вадим дела?
—Все время в крупных городах.
И в основном служил в штабах.
Затем в столицу перебрался,
И в академию прорвался.
После учёбы в ЗГВ,
Служу и здесь при главном штабе.
—Ты на полковничьей уже?
— Нет, Ваня всё ещё в программе.
Немножко мне не повезло,
На должность, я, полковничью собрался,
Как вдруг моё тягло,
С генштаба генерал,
 Что мне немного помогал,
На пенсию засобирался.
И вот представь себе теперь,
Передо мной закрылась дверь.
—А есть ли дети у тебя?
—Зачем, живём мы для себя.
Они лишь раздражают нас,
Ведь мы живём всего лишь раз.
—А как же будущие поколенья?
— Ты безнадёжно устарел,
Сейчас совсем другое время.
Кто любит с детками возится,
Мы им своё оставим семя.
И тут, Вадим расхохотался,
— Так быстро ты до подполковника добрался.
Я в срок все получал,
И лишь майором оказался.
— Досрочно капитана получал.
— Наверно воевал?
Иль перед Родиной имел заслуги.
— Дядя генерал у моей подруги.
Иван сидел и размышлял,
Сосков, какой ты циник стал.
А может он, и был таков?
Сейчас мы просто старше стали,
Ну а тогда не замечали,
Нас окружавших пацанов.
Ты, что затих Иван Рубцов?
В полку, где будешь ты служить,
О, даже очень можно жить.
Валюту платят, есть девицы.
И жизнь не хуже чем в столице.
Чинов здесь повидаешь разных,
Увидишь звёзд ты всех эстрадных.
Валюту заработать норовят,
Все звёзды в гости к нам летят.
Вот только в штабе говорят,
В Союз полк вывести хотят.
Так вот,
Чтоб знал ты  наперёд,
До вывода остался год.
Хватай Иван и не робей,
А то останешься ни с чем
Как тот без перьев воробей.
 УАЗ сигналит у ворот,
К ним не спеша, солдат идет.
Что-то водителя спросил,
Открыл ворота и впустил.
—Вот и приехали домой,
Я, Ваня  не пойду с тобой.
Под красной черепицей дом,
Там штаб полка найдёшь ты в нём.

         Глава 4

Ивана встретили как дома,
Пусть было всё и не знакомо
Но так понравилось ему
С жильём проблемы нет,
Квартиру дали одному.
И командир на удивленье оказался,
В меру строг, и справедлив.
И думал он, - зачем Вадим,
О нём так дурно отзывался
 Как- то в столовой был он на обеде
С ним рядом в дружеской беседе,
Обед два офицера проводили,
И невзначай его спросили:
-А вы в полку совсем не давно?
-Только неделю лишь всего.
А мы в этом полку давно.
Откуда прибыли вы к нам?
С ТуркВо, большая разница скажу я вам.
Ну, как вам полк, какие ощущенья.
О, не ТуркВо, какие могут быть сомненья.
Здесь дисциплина, быт, и служба,
И между офицерами есть дружба.
- Порядок, быт и дисциплина,
 Не  так давно,
С приходом нынешнего командира.
А раньше было тут говно.
Когда был прежний командир,
В полку лишь был развал один.
Пригрел он тут дружков.
Один из них Вадим Сосков,
Сюда с проверкой приезжал,
 В штаб рапорта хвалебные писал.
Они такое вытворяли тут,
Телефонисток наберут,
И с ними развлекались в бане.
 А утром с бодуна построит нас.
И  каждый раз,
Перед полком орал,
В своём роду, я будет пятый генерал.
- Ну, как, он стал?
- Да нет, пока не стал,
Послали дальше на развал.
Пошёл дивизию валить.
А в прочем скоро может быть.
Здесь подполковник был один,
Звали его Вениамин.
 С Сосковым вместе  обучался,
Хотя комбатом был,
Он их нисколько не боялся.
И как - то раз он умудрился
Ему при всех сказать,
«Сосок», ты глубоко зарылся
Погоны б с тебя снять,
И ими рожу нахлестать.
Тот как оплеванный стоял,
Так ничего и не сказал.
Сосков на этот метил полк,
Но что-то, где-то он не смог.
О, если б командиром сал,
Он этот полк бы доконал.
Как командир пришёл другой,
 Друзья уж больше ни ногой.
Он приказал всех в шею гнать
Кто в полк приедет погулять.
-Вениамин, случайно не Петров?
- Да  был когда-то здесь таков.
-Ну и куда же делся Веня?
-В Союз уехал по замене.
Когда Вениамина проводили,
О, как они на радостях кутили.
А как они его боялись.
Не передать вам, это жуть.
Они,  конечно же, пытались,
Его куда ни будь спихнуть.
И  особиста подключили,
Наверх доносы всё строчили,
Мол, здесь ему не место быть,
И не надёжен он,
И с немцами пытается дружить.
К нему с проверкой приезжали,
Его всё время заставляли
 Бумаги длинные писать.
И не найдя,
 Ни с чем, им приходилось уезжать.
Всё было вотще,
Как бы не старались.
Спихнуть не получалось вообще
Поэтому они его боялись.

Как честный человек,
То подлецам помеха.
Они боятся его больше чем огня.
А честный в жизни может не иметь успеха.
Зато он уважать будет себя.

Глава 5
 Была суббота, зимняя пора
Татьяна всё страдала от тоски
По выходным так было ей всегда
От скуки начала   вязать носки.
Татьяна выходные не любила.
Их было не за что любить.
Всегда в тоске их проводила.
Одной ей приходилось быть.
Вадим из дома исчезал,
То говорил ей на работе,
То с шефом на рыбалке, или на охоте.
Всегда куда-то пропадал.
Вдруг зазвонил дверной звонок.
И отложив своё вязанье, Татьяна,
Повернув замок,
Открыла дверь, а перед ней Оксана
Соседка сверху.
-Ты на Леонтьева пойдёшь?
С утра с дружками,  муж, поддал.
Уж больно что-то не хорош.
 Стал задираться, учинил  скандал.
-Чтоб только скуку заглушить,
То не мешало бы сходить.
Прошу минутку подождать,
Я  деньги принесу,
Чтоб за билет тебе отдать.
-Хочу, тебя спросить, Татьяна.

 Лицо ты моешь туалетною водой?
-Обычною  водой,  из крана.
- Не ври, скажи, как сделать кожу молодой.
-Соседка, тайн больших здесь нет.
Лень старит женщин, вот секрет.
Сегодня спишь ты допоздна,
А завтра ходишь ты в халате рваном.
Глядишь ему ты больше не мила.
Всё по крупицам соберётся,
И он приходит домой пьяным,
Иль ещё хуже, подерётся.
И тут  ворвалась в дом беда.
Вот мы и старимся тогда.
Тебе хочу сказать Оксана,
Хотя б немного ты следила за собой,
Тогда не шёл бы от дружков он пьяным,
А   торопился бы домой.
Ты посмотри, как он живет.
На службу не позавтракав, идет.
А ты все нежишься в постели.
Твои проблемы все от лени.
 Соседка вся покрылось краснотой.
От злости закипела кровь.
Ну и что, ухожен и обласкан твой,
А все равно на стороне любовь.
Ты думаешь,  куда он ходит?
Спроси мою подружку, Зина знает.
С одной красоткой шашни водит
Её все время Зина на дежурстве подменяет.
А если хочешь всё ты знать,
В постели сейчас нежатся они
Телефонистка, Валей звать.
Вот тебе номер позвони.
Ушла соседка, а Татьяна
По комнатам бесцельно всё   ходила,
И думала: « нет, не любила,
Она Вадима, да и он
 Пожалуй, тоже не влюблён.
И телефон она взяла
Записанный Оксаной номер набрала.
Ответил голос ей мужской.
Его узнала и тут же изменила свой.
Немного с хрипотой
 Она сказала: «ой, простите
Вы к телефону Валю позовите.
-А Валя в ванной подождите.
Потом раздался женский голос
И к телефону слышно он идет.
- Вадим мне вытри полотенцем волос.
Ты  видишь, как с него течет.
Татьяна трубку положила,
Всё это ей противно было.
В Татьяны всё в груди заныло
И всё что раньше с нею было,
И что случилось с ней сейчас,
Все завертелось, закружилось.
И всё смешалось в один раз.
-Ну что ж после таких известий
Нам лучше  и не оставаться вместе.
 Взглянула на билет, начало на двенадцать дня.
Быстро себя в порядок привела.
Потом по улице пошла,
И только там немного отошла.
Морозец с лёгким ветерком
Лицо ей обжигал.
 Поймала  мысль свою потом.
Вадим ей безразличен  стал.
В фойе полно было людей.
 Она сняла пальто.
  И вдруг в толпе увидела  лицо,
Как будто его знает, показалось ей.
Она приблизилась, шепнула: «ты ли Ваня,
Случайно я не обозналась?»
Он улыбнулся и сказал: «да Таня.
Ты как, здесь оказалась?»
-Муж в штабе служит, поэтому здесь я.
А как Ванюша жизнь твоя?
И как здоровье у твоей жены.
- Жена в проекте. Не нашёл такой как ты.
К тебе ж в училище невеста приезжала.
- Ты, что-то мне не то сказала.
Ведь как давно всё это было,
И ты быть может, позабыла.
А я ведь помню каждый час.
Когда дежурный офицер застукал нас.
Я на себя тогда всё взял,
Нас старшина тогда прижал,
И я лишён был увольненья.
Вадим пошёл на день рожденья,
С ним передал тебе письмо.
Он мне тогда вернул его.
Сказал,  ты меня видеть не желаешь.
И что в Москву ты с парнем уезжаешь.
Ты прав, быть может, так и было,
И я наверно подзабыла.
Потом немного помолчала,
И громко вдруг сказала:
- Не думала, что он такой мерзавец,
-Не понял, Таня, ты о ком?
Да есть тут у меня один красавец.
Когда-то я троянского коня пустила в дом.
-Ты познакомишь меня с мужем?
-Зачем знакомить, ты давно с ним дружен.
 Твоего  друга  Соскова я жена.
- Теперь я понял, ты права

Потом местами с кем- то поменялся,
Он на концерте с ней сидел.
И ею он все время любовался.
На милое лицо он с упоением глядел.
Он провожал её домой
И у подъезда сам не свой,
Стоял и думал:
«Как хочется, зайти к ней в дом».
Да и она всё время думала о нём,
К себе его хотелось пригласить,
Его обнять,  с ним рядом быть.
Подумала: «он первый должен предложить,
Она глядела на него и всё ждала.
А он сказал: « пора мне уходить»
Подумала: « обижен, что мерзавцу поверила тогда»

Глава 6
И день, и ночь промчались как мгновенье.
Она была под впечатленьем,
От встречи с ним.
И не заметила, как в дом зашёл Вадим.
- Ну, надоела эта служба,
Как выходные так пахать,
Другим так отдыхать,
А мне всегда мой шеф по дружбе
Части посылает проверять.
- Наверно завтракать ты хочешь?
-Нет, не хочу, в столовой в части ел.
-Тогда наверно слушать будешь.
Ты б  на минуту рядом сел.
 Вадим, я встретила Ивана
Ох, милая Татьяна,
А я  сказать тебе забыл.
Его с Берлина я недавно подвозил.
Вадим не надо, я с ним говорила,
И твой обман я весь раскрыла.
Ещё я знаю, где ты был.
Ты знаешь, кто тебе вчера звонил?
Когда ты Валю полотенцем вытирал.
 И  к телефону пригласил.
Вадим молчал.
Он весь перекосился.
Вдруг покраснел,
И весь взбесился.
И что есть силы, завопил
- Ну что с того, что я люблю.
Тебя я  вовсе не любил.
Что лезешь в душу ты мою.
А что случилось так с Иваном,
В том виновата ты сама.
Не хвасталась бы генералом,
На день рождении тогда.
Ну и чёрт с тобой,
Иди к нему.
До сей поры он холостой,
Да только кажется ему,
Ты вовсе не нужна, пустой.
-Ты упрекнул в том, что пустая я.
А не твоя ли в том вина?
Ты помнишь, я беременной была,
Кто на аборт послал меня?
Меня как ветку обломал,
В моих глазах Ивана оболгал.
Где ты  появишься и где пройдешь
Там прорастают лесть и ложь.
О, прав был генерал,
Он тебя сразу распознал.
Всё говорил, смотри, Татьяна,
 Вадим мерзавец чистый без изъяна.
-Да кто, такой твой генерал?
Он что мне много помогал.
Иван без блата до майора сам дошёл.
Что я в тебе скажи, нашёл.
Иль может быть я от Ивана
Так слишком далеко ушел?
Валентина хоть с деньгами.
Богатые родители снабжают.
Её как куклу одевают.
Отец приехал и две «Ауди» с собой угнал.
Пенсионер и нищета твой генерал.
-Гляжу я на тебя, сплошная скука.
Одна корысть и больше ничего.
Мать родила тебя  аль сука.
Какая польза от служенья твоего.
Кто в академию тебя устроил,
 Спасал, когда с неё чуть не погнали.
 Его ты  честь и имя  опозорил.
Скажи, мы как сюда попали?
А помнишь, как приезд сюда ты обмывал,
Тогда с Вениамином ещё в дружбе был.
 Бокал  поднял он,  тост тебе сказал.
Я тогда думала, что   он грубил.
 А он ведь правду говорил.
Давайте выпьем за  мерзавца,
Великий гений среди них,
И если даже сильно постараться,
 То больше не найдёте вы таких.
Все думали, что пьяный он такой.
Его отправили домой.
И уходя, сказал он мне,
 Пред человеком вы в большой вине.
Молитесь Богу, грустно с вами мне.
Тогда его словам не придала значения
Ведь я слепой была, не мучили сомнения.
- Да что твой Веня, пророка мне нашла,
Если б по пьянке  не  сказал ему тогда,
 Про то, как я женился, и про дядю генерала,
И  с носом, как  оставил я Ивана.
- Как можешь, подлостью ты похвалятся?
Да ты чудовище, с тобою жить нельзя
 И нам пора расстаться.
-Что ж, буду рад и я.
Вон чемоданы можешь собираться.

Прошло  два дня, как с Таней встретился Иван.
И горько было на душе за тот обман.
И он не знал, как ему быть.
Как же с Вадимом поступить.
-Как раньше просто было жить,
Никто не смел друг, друга оскорбить.
 Мерзавца тут же пригласил бы на дуэль.
И кончил бы всю эту канитель.
 До сей поры, любить Татьяну продолжал,
В нём дух противоречья возражал.
Он думал: «сколько лет прошло, а чувства не остыли
А может, мы друг друга не любили?
В том, что случилось, я виновен сам.
Зачем поверил я пустым словам.
Не надо было, мне смирится,
А к ней сходить и объяснится.
Ну а сейчас, у них семья.
Её разбить не вправе я.
Сомнениями он себя терзал.
А в понедельник  новость рассказали.
На запад офицер бежал.
С утра, об этом  все болтали.
С разведкой ФРГ он связан был.
Секретные бумаги с собой он прихватил.
Ушёл туда, с телефонисткой, не один.
Иван узнал, то был Сосков Вадим.
Разведал, где сейчас находится жена,
Ему сказали, что она,
В течение суток, не поздней,
Будет отправлена домой.
Тут прекратил бороться он с собой.
Решил, пойти необходимо к ней.

Она сидела у краюшка стола
И дверь совсем не заперла.
Тихонечко Иван зашёл.
Все ту же красоту он в ней нашел.
Была всё также хороша,
Но стала белая как лунь её коса.
И сон Иван свой вспоминал.
Татьяну за руку он взял.
Сказал он, - Таня я люблю тебя.
Она в ответ ему, - прости меня,
За муки, которые тебе я принесла.
Зачем ты так ведь виноват и я.
-Руки твоей пришел просить.
-Нет, не могу на то есть две причины
Причина первая я не могу тебе родить.
Ну а вторая такова, я не жена и не вдова.
-На первую тебе отвечу я,
С детдома мы возьмем дитя.
А на вторую, будем вместе жить,
Пока развод ты не сумеешь получить.
-Нет, Ваня, с тобой мне жить видать не суждено,
А относительно меня всё решено.
Вот паспорт мой и в нём закрыли визу,
К утру мне надо пересечь границу.
Так что уеду я домой,
Вот слышишь, в дверь звонят.
Приехали за мной.

Глава 7
Прошло пол года
Как Иван с Татьяною расстались
Теперь в его душе  остались,
Грусть и тоска.
Назначен был на конец лета
Вывод полка.
Может быть, это
 Спасло Ивана от несчастья.
Да и командованье части,
Заметив перемены в нём,
Так нагружало его днем
Что ночи на отдых не хватало.
До вывода полка еще осталось много дел.
А он заметно поредел.
Из тысячи двухсот солдат
Осталось только двести
Из офицеров оказались те намести,
 Что не знавали,  слова блат.
А кои этим обладали, те в одночасье,
Были переведены в другие части.
Что выводились годом позже.
Работы доставалось всем,
И даже тем,
Кто по природе лодырь был совсем.
И вот уж осени начало.
Часть спешно эшелоны отгружала.
Их отправляла на восток.
И было всем им невдомек
Кому нужна такая спешка.
Комдив отдал приказ,
Чтобы главкому радовало глаз,
Необходимо в городке всё снять.
В казармах все полы сорвали
А в туалетах бачки и писсуары поломали.
Стали  фонарные столбы, заборы,  все снимать.
И этот хлам весь в эшелоны загружать.
Хотя за эшелоны немцы все платили.
Но по приезду: Как главкома материли!
Когда  все это, от эшелонов увозили
Нужны были грузовиков колонны, автокраны
Неужто наши генералы
 Совсем не понимали,
Когда приказы вот такие отдавали.
Перевезенный через две границы хлам.
Дороже золота он обошёлся нам.
Зато нефтепродуктов вывоз запрещали.
Их бензовозами умело продавали,
Дельцы в лампасах и погонах,
Им помогали и гражданские умельцы
А  с техники, что находилась в  эшелонах
Сливалось топливо народом, что помельче.
КАМАЗы в эшелоны загружали
 Что войску ГДР  принадлежали.
Немцам, они были не нужны.
Они по договору их   в группу передали.
А в штабе их учесть забыли, иль не желали.
Их продавцы в погонах в России распродали.
А деньги по карманам рассовали.
И к октябрю закончились мученья.
Вернее только начинались.
О, это было загляденье,
После победы, через сорок восемь лет
 Домой разграбленные, части возвращались.
И омрачилась слава тех побед,
Одним лишь глупым росчерком пера.
А на дворе стояла зимняя пора.
На полигонах лежали машины без колес.
Кому не лень, снимал, запчасти с них, и нёс.
И продавал, что бы семью хоть как-то прокормить.
А власть забыла, что надо деньги армии платить.
В палатках жили, не мылись месяцами.
Обогревались тем, что было под ногами.
 Как потеплело,  стало  легче жить.
Ловили рыбу, мылись у реки.
Ивану повезло, развалу вопреки,
Он в академию смог поступить.
А остальные офицеры стали увольняться.
Не надо с армией сражаться,
Людей на смерть не надо посылать.
А что бы вражеское войско побеждать.
Немного надо денег накопить,
И глупого правителя купить.

Глава 8
Не знаю, как учился мой герой
Я эту цель не ставил пред собой,
После учёбы он попал служить,
На Северный Кавказ,  а там как раз,
Посланцы шейхов народ стали мутить.
Что, мол, Москва нам не указ.
Мы без России прекрасно будем жить.
Особо рьяные, в аулах, русских стали вырезать.
Да храмы православные сжигать.
Не знаю, русский царь, чем размышлял,
 Зачем Ермолов кавказцев усмирял?
О, если бы  тогда не покорился нам Кавказ,
Как бы сейчас покойно было на душе у нас.
Коль в тейпах сей народ, за многие  века, остался.
Он государством и не жил, не развивался.
Ни грек, ни перс, и ни монгол туда не шли.
Не нужно было этой им земли.
И что ж там есть?
Как я смогу, так постараюсь перечесть.
Есть камни, горных рек стремнины,
Что между скал так рвутся на равнины.
В горах убогие селенья,
Ну и конечно без сомненья,
Сей край всех манит красотой.
Но к сожаленью сыт, не будешь той.
Царю не плохо было бы понять,
Что горца мало покорить,
Чтоб  постоянно, усмирять,
Его же надобно кормить.
А гордый горец тоже должен знать.
Как только от России сможет отделиться,
То мрак и нищета должны там поселится.
Кавказ ещё не жил средневековьем.
И чтоб народу самому развиться,
На прежний путь придется возвратиться.
Да, и эмиров приглашать чужих,
Чтоб тейпы содержать, кишка тонка, в своих.
И на носу всем надо зарубить,
Как только сами перережут пуповину,
Набегами, как прежде, им придется жить.
И гнуть побольше спину.
 Сейчас, всего лишь размышленья.
Тогда же, в Грозном начались волненья.
И мир на волоске повис.
Москве не худо  было б  говорить.
Но молвил тут министр « не волнуйся друг Борис
Их сможем, как щенков побить
И парашютно-десантным мы полком
За два часа порядок наведём».
Властям не плохо бы истории  учится.
Ермолову не год пришлось, там потрудится.
Но только жаль, что в школе  они троечники были.
Да классиков читать, так не любили.
 И тут  такое началось.
Властям, и детям их, повоевать не довелось,
А  как Иван, простолюдины,
Хватили  там лихой годины.
Но зря  министр, президента,  заверял.
Он по наивности не знал,
Что нету у него десантного полка,
Что на бумаге он пока.
А полнокровные полки, что с заграницы выводили,
На полигонах бездарно загубили.
И стали войско собирать из всех щелей,
И кое- как его собрали из свинарей и писарей.
И чудо- войско двинули  чеченцев усмирять.
Наивно думая, их массой напугать.
О, ты «великий» полководец!
Ну, если, ты  учится прилежно, не хотел.
Хотя бы фильмы о войне смотрел.
Там командарм Рыбалко, так сказал:
«Я в Киев танки не пущу,
Его я с флангов обойду,
Их там сожгут».
А тут,
Вопреки наукам всем военным,
Тот полководец удила закусил.
Бригаду танковую в город запустил.
Тот генерал  с министром был в родстве.
На сестрах оба женаты были.
А президент с министром водку пили,
И были в дружбе,  не разлить воде.
 И генерал командовал, без страха и оглядки.
Людей нисколько не жалел.
На них смотрел он как на тряпки.
А совести, как таковой, он не имел.
Когда ещё в главкома замом был,
Средь офицером чудаком он слыл.
 В полк, приедет командира проверять,
И тут давай его пытать,
Как свиноматок содержать.
И сколько самка поросят рожает,
Так  говорили: «генерал-дурак, к нам прибывает».
И воеводе,  вот такому поручили,  чеченцев усмирять.
Коль дурака заставь молится,
То лоб он расшибет, тут нечему дивится.
А во дворце, чеченский президент сидел.
И генерал наш захотел,
Ко дню рожденья, свояку подарок подарить.
К утру чеченца главного пленить.
И брали тот дворец словно Рейхстаг.
Хотя и  вовсе не дворец то был, а так,
Изба посреди Грозного стояла.
Туда бы авиацию сначала,
Да все с землёй сравнять, всё  разбомбить.
Так нет же, президента захотелось им пленить.
А бомбы падали на мирные дома.
Да потому, что нет ума.
И мирных граждан всех он обозлил.
 Новым Ермоловым себя он возомнил.
И в плен имама великого берет.
И наплевать, что тысячи солдат он положил.
Под новый год,
И что гробы он матерям пришлёт.

 Танковый зажат был батальон.
Иван с людьми спешил на выручку ему.
Там было всё в дыму
Картина жуткая представилась ему.
Зажаты меж домов, стояли танки без движений.
Сверху, по ним, как по мишени
С гранатомётов чеченцы били.
Танки как факелы пылали,
Из них ребята выбегали,
Их пулемётами косили.
Иван   пошел прочесывать дома.
Тут завязалась у чеченцев кутерьма
Не выдержав такой напор
Чеченцы кинулись во двор.
Их добивали на бегу.
А с верху в ту толпу.
Гранатомётчики стреляли.
Кто  в доме спрятался,
 Тех с окон побросали.
Путь танковому батальону был очищен,
Иван слегка был ранен,
Но кровище,
Залила ему глаз, и от убийств был одурманен.
Как бык, израненный, на площадь он влетел.
Там без ноги у танка офицер сидел.
Его нога валялась здесь не вдалеке.
Он был полуживой, но пистолет держал в руке.
А из окна на первом этаже вниз головой,
Висел чеченец молодой, в стену упершись бородой.
А рядом два танкиста лежали вверх спиной.
И тлела на одном ещё одежда.
Иван перевернул их, у него была надежда,
Что может, кто ещё живой.
На лицах их, застывшие лишь были муки.
Чуть дальше на спине раскинув руки
Лежал парнишка молодой,
Наверно этим летом отметил вечер выпускной.
Он  бедняга так и не пожил
Учился в школе, строил планы
Да месяц в армии служил
А наши дяди генералы
Учить не стали, зачем им голову ломать.
В Чечню послали умирать.
У края дома, у стены,
Сидел чеченец с повязкою на лбу,
Краешком спины,
 На век прижался он к углу.
Как будто путник утомился,
И со своей  судьбой давно смирился,
В подъезде дома на двери,
Висел солдат гвоздями приколоченный.
Из ран текли кровавые ручьи,
И волос  с кровью смешанный, всклокоченный.
 Когда солдаты подошли, то он ещё стонал,
Как стали гвозди вынимать, навеки замолчал.
И  выбежал на улицу Иван, и закричал:
 - «Зачем же женщине рожать? –
Чтоб жизни детские так отдавать? -
 Делишки, грязные, политикам решать!
От крови рукавом  лицо утер.
Он оглянулся, а сбоку репортер,
Со всех сторон его снимал.
Иван его совсем не замечал,
 И дальше с солдатами пошел он в бой.
Не знал, что репортер тот послан, был судьбой.
А завтра, всё в крови лицо, увидят на экране.
И что тот кадр все перевернёт в  Татьяне.
Но не последний будет у Ивана этот бой,
И командира закроет он собой.
Очнётся в госпитале, чуть живой.

Глава 9

Татьяна только что пришла домой
После работы ужин готовить не хотела.
А много ль нужно ей одной.
Уставшая, на стул присела.
Задумалась, чем вечером заняться
Вдруг позвонили в дверь, потом стали стучаться.
Она пошла открыла.
Возле двери стоял лет сорока мужчина.
Интеллигентный вид, одет отменно.
Татьяна сразу догадалась, непременно,
Приезжий он, из заграницы к нам примчался.
На Таню он глядел и улыбался.
- Вам кого? – она спросила иностранца.
- Татьяну я ищу, я прибыл к ней в лице посланца.
Письмо я вам привёз, возьмите.
- Ну что ж тогда входите.
От кого оно?
Я бизнесмен, и  прибыл по делам не так давно.
В  Германии  знаком я с вашим мужем.
И даже больше вам скажу, сосед я с ним, и  дружен.
Торгуем парфюмерией вдвоем,
С ним дело общее ведём.
Если хотите ему вы написать,
 В Германию я завтра еду,
Письмо с собой смогу  забрать.
И передать соседу.
Письмо читать Татьяна стала.
«Здравствуй любимая»! Татьяна прочитала
И посмотрела на курьера, что  рядом с ней сидел.
« Прости что может, оторвал тебя от дел,
 Уж,  сколько лет терзаю я себя,
За то, что обманул Ивана и тебя.
За все  прощения просить хотел.
Да раньше написать  не смог,
Вот  случай мне помог.
Сейчас живу как господин,
Имею фирму, дом, но в нём
Живу как привидение, один.
Валентина с любовником вдвоём
В Америку умчалась.
Скука и   тоска мне одному досталась.
О, как бы видеть я тебя хотел,
Если б только ты могла простить.
А сколько ждёт тебя тут дел.
И как бы стали мы с тобой прекрасно жить.
Я знаю, что не легко  вам там живётся,
В демократическом угаре вся страна.
И нет надежды, что она очнётся.
Так что подумай о себе сама.
С деньгами я смогу помочь
Тот, кто привёз письмо, их дать  не прочь.
Но просьба у него будет одна.
Задаст вопрос тебе, ответить ты должна.
Вопрос не сложный, твой дядя знает на него ответ.
Не скрою, в нем государственный есть небольшой секрет.
Ты дядю, между прочим, расспроси.
Мой друг научит, как, ему ты донеси».
Татьяна поняла, в чём просьба состояла
И бизнесмену она так сказала:
«Не надо силы тратить, давно всё решено.
 С  этим человеком в разводе мы давно,
И к прошлому возврата нет.
Напрасно ждёте вы ответ.
А вас прошу, меня вы извините,
Забудьте адрес мой, ко мне не приходите.
Мужчина вежливо ей поклонился.
Письмо взял со стола и удалился.
Такие неожиданные вести,
Потрясли её, и час заставили сидеть на месте.
Всё думала, Вадим Сосков,
Ты погляди мерзавец то каков.
Таким, без чести, неважно, что продать.
 Там Родина, где заднице тепло и есть пожрать!
Включила телевизор, чтоб отвлечь себя.
Шли вести, главной темой снова там была Чечня.
Показывали танки в Грозном, бой.
 И кто-то  вдалеке мелькнул знакомый ей такой.
И тут в крови лицо во весь экран.
-О Боже это же Иван!
Уж скоро месяц Татьяна себе места не находит.
Покоя нет ни ночью и ни днём.
Все время думы только лишь о нём.
Не выдержала, дядю просит.
- Мой милый дядя помоги,
Ивана, если сможешь, разыщи.
И тут же слёзы потекли из глаз.
Не плачь Танюша, не тревожь ты  нас.
- Зачем рыдаешь, разве можно,
Найти его совсем не сложно.
- Мне б только дядя адрес разыскать.
Чтоб я могла ему писать.
Я знаю полк его в Чечне.
Ивана видела  я на экране.
Он на войне.
- Сейчас друзьям в генштаб я позвоню,
И просьбу выполню твою.
А вечером с генштаба позвонили,
И новость им такую сообщили.
Иван Рубцов в Вооруженных силах числится таков.
Но не майор, а подполковник он.
Звездой героя награждён.
 В  реанимации в Бурденко он, лежит. 
Тяжелый,  пока не говорит.
На утро дядя  в форму облачился,
Чтобы уборщица метлой не гнала.
Поехал в госпиталь, и с ним Татьяна.
Там разрешенье, навестить Ивана, он добился.
Пока стабильно всё, но худшего боюсь, -
Сказал им доктор. -  Вы кто ему, жена?
Татьяна  сразу же,  сказала, - да.
А дядя улыбнулся в ус.
С закрытыми глазами Иван лежал.
Торчали, трубки он тяжело дышал.
Услышав шорох, он глаза открыл.
И к удивленью всех заговорил.
-Я  долго так, Танюша, тебя ждал.
И  вот чего бы я желал,
Чтоб больше ты не уходила от меня.
- Нет милый мой, я не уйду, навеки я твоя.










 









 






 


 



 




               



 
 






 




















 




 



 
 


    
 Иван (поэма)

Глава 1
 Вот мой герой зовут Иваном,
С семьи крестьянской родом он.
Был, одержим и честным малым,
 И в службу преданно влюблен.
Судьба  ему благоволила,
Хоть и в учёбе средним был
 В училище определила,
Ему погоны  нацепив.
Став офицером, он носился
По  военным городкам.
 В лачужках тесных он ютился,
Был рад ближайшим кишлакам.
Но все ж судьба его холила,
И за прилежность, в тридцать лет,
Ему майора подарила,
Счастливый выдала билет.
И вот осеннею порою
Когда уходит летний зной
Гонимый снова ж той судьбою.
На запад едет мой герой.
Какие были ощущенья
В душе стоял какой-то звон.
Всё мучили его сомненья.
О, неужели это он.
Простой мужик, совсем без блата.
В Германии будет служить.
 Ребята служат там с Арбата.
 Другим не велено там жить.
Нам кишлаки, пески, болота.
Им, коньяки и города.
Им все штабы, а нам пехота.
Во фляге ржавая вода

Мне тридцать лет, так думал он,
Мой жребий как меня кидал!
Я одинок, но был влюблён
Супруги верной, Бог не дал.
Он вспомнил новогодний бал,
Ещё курсантом тогда был.
Как он девчонку повстречал,
И её сразу полюби
То были юные года.
Увидел девушку он вдруг.
Как хороша была она,
Красивей всех своих подруг.
Он подошёл к ней. — Извините?
Вас ангажировать хочу.
— Как в старину, вы говорите.
 К её притронулся  плечу.

А дальше всё как в сказке было
В висках пульсировала кровь
Всего насквозь его пронзило.
Амур стрелой принёс любовь
 Их тут же вихрем закружило
 Она как лебедь  поплыла
Ей всё казалось, это было,
Знакома с ним давно была.
Рукой держал он девы стан,
Узнал, что звать её Татьяна
—  Жаль, не Евгений я, Иван
Сказал он ей как будто пьяный
— Ну что ж поделать, проза жизни,
Подходит имя молодцу
Не всем же быть героем книжным.
Оно вам к форме и к лицу.
Да и к тому же в сказках наших,
Всё главным тот же Ваня был.
— Тут не стыковка в мыслях ваших,
 Он там всё время дурнем слыл.
 — Ах, Ваня в сказке той  мудреной,
Он  притворяется глупцом.
Из кипятка, воды студеной,
Вдруг появлялся молодцом.
-—А я  отвечу просто, Таня.
 Его я вовсе не люблю.
Не модно нынче имя  Ваня.
Сказать вам честно, не терплю.
— Не современно?   И всего?
 Ну, что с того, что не по моде.
 Тот, кто  крестил водой, носил его
Подарок божий, в переводе.

Иван не знал про то, как было,
 Думал, что его Татьяна не любила.
Он ехал с мыслями в купе один
В вагоне поезда Москва- Берлин.

Глава 2
 А было так, пришла весна.
О это чудная пора!
Когда каштаны зацвели,
Когда сводили всех с ума,
В садах вишнёвых соловьи.
Была вечерняя пора,
Иван и Таня вместе шли аллеей парка.
Там у реки играли в игры детвора.
И было жарко.
В весеннем платьице она.
А  ветерок  хотел её раздеть
О Боже как она мила!
В его руке её рука,
 Ему хотелось в облака.
Лететь, лететь  и всё любить
А под ногами лепестки, 
  Сирени, брошенной, цветки,
И нежный, нежный аромат.
 То издавал фруктовый сад.
Ещё прошли они вперёд,
А там стоял как липкий мёд
 Черёмухи душистой запах
Проснувшись от зимы,
Трава зазеленела
А по краям из одуванчиков
Кайма желтела.
На клумбе из тюльпанов
Красный круг,
Мохнатый шмель
С цветка сорвался вдруг.
И загудел как бомбовоз,
К себе домой нектар унёс.
В ушах стоял весенний звон,
 Всё время доносился он,
От детворы игравшей в прятки.
От полиглота, от скворца,
  Что  повторял,
Все птичьи голоса.
А от церквушки вдалеке,
Что разместилась на холме,
Раздался звон.
Густым ударом колокольным,
Всё в один миг заполнил он.
Ну а за ним раздался вдруг,
Тончайший колокольный звук.
И всё смешалось, всё слилось,
Кому хоть раз бы довелось,
Услышать этот перезвон,
То, вероятно, не забудет он,
Руси вечерние напевы.
Всё оборвалось в один миг,
И звон, и птичьи голоса,
Заката луч скользнул и сник
И потемнели небеса.
И всё затихло, наконец.
И только утки на реке,
Вдруг прокричали вдалеке,
Как будто известили дню венец.
Река покойна величава,
 Несла себя.
Она как будто бы устала,
От  утомительного дня.
Огромный камень господин,
Мешал ей только лишь один.
Вокруг него вода  бурлила,
Она как  будто норовила.
Его столкнуть.
С коры кораблик, плыл рекой.
Он видно детскою рукой,
Был в путешествие отправлен.
А там, у самой у  воды,
Песочный замок был оставлен.
— Смотри-ка Ваня мы вдвоём,
 На том кораблике плывём.
И пусть в далёкие края,
Судьба несёт с тобой меня.
Но вдруг кораблик повернулся,
И с камнем тем в воде столкнулся.
Бумажный парус наклонился,
Черпнув  воды, он погрузился.
—Судьба, нам, Ваня заказала.
С тобою  милый мне не быть.
Лишь на него я загадала,
Не смог и метра он проплыть.
Но обогнув водоворот,
Перевернулся он и вот,
Бумажный парус забелел.
— Смотри-ка, Таня, одолел,
Он все подводные теченья,
И вот теперь без затрудненья,
Меня с тобою унесёт.

И вдруг всё в вихре закружилось,
Зашелестела вся листва.
Река вся вздыбилась, взъершилась,
И закипела в ней вода.
На потемневшем небосводе,
Сверкнула яркая гроза.
 Прохожим осветила лица
И ослепила  им глаза.
Весенний гром. О, упоенье!
И сколько сил хранится в нём,
Души и тела наслажденье,
Я твоей мощью покорён.

Стих ветер, и дождинки
 Защекотали на лице.
И с нарастающею силой
 Запрыгали и на вроде.
Там появились пузырьки,
А на аллее ручейки,
 Одолевая сушь земную.
 Объединялись вдалеке.
Толпою ринулись к реке.
И замутилась, потемнела,
Как будто вовсе не хотела,
Река непрошеных гостей.
Иван и Таня побежали
К скамейкам, что не в далике
 Под двумя клёнами стояли.
Они под  ветками своими,
Влюблённых часто  укрывали.
А там, была влюблённых пара
Под ветками скрывалась от дождя.
То были наших беглецов друзья.
Там  был  Ивана друг Вадим,
 Не то чтоб близкий друг,
А так из тех товарищей один,
С кем проводил он свой досуг.

—Знакомься, Таня, Вадик друг.
— Я догадалась вы, Иван,
О вас мне Таня рассказала, —
Вадима спутница вмешалась, вдруг,
И  тут  во всю захохотала.
—Ну, Света я не представляла,
Что ты такая вот болтушка,
Тебе б я ничего не рассказала,
Моя прекрасная подружка.
— Не надо сорится, прошу вас,
Всё ведь не плохо получилось, -
Сказал Вадим, не отводя от Тани глаз.
Как быть должно, так и свершилось.

Дождь кончился, они потом гуляли.
К отбою еле лишь успели.
Вместе с девчонками к училищу бежали.
С окна на улицу глядели.
Девчонки всё не уходили.
Вадим шепнул, давай вдвоём,
Мы в канцелярию войдём.
Все улеглись, они вскочили,
Открыв окно, с девчонками заговорили.
Услышав разговор столь шумный,
Вышел на улицу дежурный.
Глядит на третьем этаже,
Две головы торчат в окне.
 Воздействовала  принятая мера.
Девчонки сразу убежали,
Только завидев офицера.
Ребята спрыгнули с окна,
Под одеяло и  притихли,
Как офицер пришёл туда.
Ну а на утро старшина,
Надолго выстроил всю роту.
Ну и давай пытать пехоту.
—Кто  торчал  в окне? — я жду ответ
И почему ядрена вошь,
 В подразделении порядка нет?
И если, только вашу мать,
Вы не изволите сказать,
Тогда в другое воскресенье,
Не видеть роте увольненье.
 Иван шепнул, — надо сознаться,
Зачем за нас ребятам отдуваться.
 — Не торопись, —сказал Вадим, —
Если ты хочешь, говори, что был один.
 В Светланы будет день рожденье.
Я приглашён, мне надо  позарез,
 Быть в увольнении в воскресенье.
А старшина всё повторял,
— Кто ночью в канцелярию забрался,
Открыл окно и там болтал?
Иван шагнул вперёд и тут же сдался.
— А кто второй?
 Ты ж не один туда забрался?
— Да, был один,
Было темно, дежурный обознался.
Ну, что ж браток, тебя уважу,
За пару месяцев, гулять тебя  отважу.
Народ по выходным будет гулять,
 Ты окна будешь драить.
В наряде будешь ты стоять.

 Иван всё мучился, как Тане передать.
Ведь в парке в это воскресенье,
Она же будет его ждать.
И тут мелькнула мысль одна.
— Да разрешима, ведь, беда.
Вадим  же в это воскресенье
К  Свете идет на день рожденье.
Я Тане напишу письмо.
 Ему ведь будет все равно.
Он по пути к ней занесёт.
Она к училищу придет.
Мы в зале для приезжих посидим
Часок, другой
Ну а потом она пойдёт домой.
А я займусь оконной мойкой.
Надраю  их я до бела,
Чтоб не придрался старшина.

И в выходной, как он решил,
Письмо он Тане написал.
В конверт он то письмо вложил,
Его с Вадимом передал.
И наказал: « что у фонтана,
У входа в парк, в двенадцать дня
Меня там будет ждать Татьяна.
Ей скажешь, что в наряде я.
Письмо, как только прочитает,
Что надо делать она знает.
Ну, а Светлане передай,
Что с днём рождения поздравляю.
Любви и счастья ей желаю».

Вадим помчался, он решил
Вначале рынок посетить
Он там букет цветов купил
И тётку не забыл он навестить.
Ну а к Татьяне не пошёл,
На то он время не нашёл.
Потом поехал он к Светлане.
О! Сколь тщеславия было в нём!
Когда зашёл с букетом в дом.
В Светланин дом гостей набилось,
То были школьные друзья.
Вадим был гордый за себя.
Ему казалось, все влюбились,
 В него девчонки как  одна.
Мальчишки были все моложе,
Ему завидовали тоже.
Всем им казалось он теперь.
Уже почти что офицер.
В компании он центром  был.
Он так себя сейчас любил.
И создавалось  впечатление,
Что не Светлане, а ему,
Сегодня было день рождение
Все танцевали, шум стоял,
Компания вся веселилась.
Вдруг неожиданно для всех
С букетом Таня появилась.
—А, генеральша, заходи, —
Светлана ей сказала
Танюша, где ты пропадала?
Уж сколько времени, ты погляди.
-У входа в парк Ивана, ожидала.
Наверно, что-то там стряслось,
Если ему прийти не довелось.
Вдруг вспомнил про письмо Вадим.
Отдать сейчас письмо, нет мочи,
И он сказал так, между прочем:
«Об этом мы потом поговорим».
Вадим так робко неумело
 С Татьяной всё хотел заговорить.
А поборов себя, он смело
Решил на танец пригласить.
— Ну, что случилось там с Иваном?
—Послушай, Таня, очень рано,
Об этом здесь нам говорить.
Мысль о конверте продолжала,
Всё время в голове сверлить.
— А отчего, тебя все тут,
Вдруг генеральшею зовут?
—Да то Светлана шутки ради,
Мой дядя генерал в генштабе.
 Родители мои погибли, уж как год.
А дядя, папин брат
В Москву меня зовет,
Я не могу, никак решится,
Уехать мне туда учится.
 С  бабулей жалко расставаться,
Ну и к тому же, как представлю,
Не буду с Ваней я встречаться.
У дяди нет своих детей,
Его супруга тётя Нина.
Меня почти удочерила
Я как приеду  в гости к ней
 Считает дочкою   своей.
—А что Иван тебе сказал,
Когда об этом он узнал?
— Он  пожалел меня тогда,
Сказал, что тоже сирота.
Вадим был просто не в себе.
 И думал, — ну, Иван, вот так село,
Смотри, как крупно повезло.
С такой женою ждёт успех везде.
Открыты двери все тебе.
А, что Светлана, это дура,
Есть только рожа, да фигура.
Отец рабочий, брат юнец,
Мать в гастрономе продавец.
А тут готовая карьера
Для будущего офицера.
Тут удалось ему смекнуть,
Как бы так дельце провернуть.
Как незаметно, между прочим,
Ему Ивана опорочить.
В её глазах оговорить,
К себе её расположить.
 С Татьяны глаз он не сводил.
И с ней одной лишь танцевал
Её вниманьем окружил,
И  все ей ручку целовал.

Светлану это раздражало,
В другую комнату позвала
Валеру верного ей друга.
— Валера, я тебе подруга?
И ты мне нужен.
Я знаю ты давно
Ко мне неравнодушен.
И глаз с меня ты не сводил.
И тайно ты меня любил.
Так знай, скажу тебе и я.
Лишь одного люблю тебя.
Давай Валерочка вдвоём,
Сейчас куда ни будь уйдём.
 Пойдём ко мне, — сказал Валера.
Моих родителей нет дома,
До вечера они уехали к знакомым.

О том, что двое вдруг пропали,
Ребята вид не подавали.
В начале скромно все молчали.
Потом заговорили громко.
И тут вдруг высказался Ромка.
— Ребята, вам не всё равно,
Ведь в них любовь была давно.
И тут же было решено,
Всем надо разойтись давно.
Все посмотрели на Вадима.
И в мыслях стали представлять,
Как побежит её искать.
Вадим конечно не искал,
Домой он Таню провожал.
И молвил он: «Танюша,
Милая, послушай.
Не знаю, как тебе сказать,
Иван велел мне передать,
С тобой не хочет он встречаться.
И больше он не может врать.
Не знаю, из того ли места,
Откуда родом он,
К нему приехала невеста.
И он давно в неё влюблен.
И на сносях кажись она.
Примчалась вся её родня.
Им удалось своим приездом,
Ивана крепко поприжать.
Они об отпуске хлопочут.
А он сейчас конечно хочет,
В загс заявление подать».

И вмиг Татьяна изменилась,
И не узнать было лица,
А по щеке её катилась
Большая как горох слеза.
Ну а Вадим всё говорил,
За «непорядочного» друга
Он всё прощение просил.
— О, Таня, а твоя подруга,
Не хорошо как  поступила,
Меня и своего друга
На день рождение пригласила.
Выходит мы вдвоём с тобой,
Объединенные судьбой.
Тебе хочу я другом быть
Друзей нет больше никого.
Ты разреши к тебе  ходить,
Чтобы забыться и побыть,
Мне возле друга своего.
— Что ж приходи, мне всё равно.
Теперь уж точно решено,
В Москву уеду я, учится.
— Зачем Танюша торопится,
Закончу, летом я учёбу.
В тебя, наверно будут вещи.
Поедем мы с тобою вместе.
Заеду к тётке я в Москву.
И тебе немного помогу.

И вот уж день стал уходить
Иван на окнах всё торчал.
Чтоб невзначай, её не пропустить,
Прохожих всё глазами провожал.
А Таня всё не шла.
Пришла вечерняя заря.
 Ивана мучила тоска.
Он понял, мучил себя зря.
  У остановки, там вдали
 Зажглись ночные фонари.
— Теперь уж всё, не стоит ждать.
А, может, всё он перепутал,
И не сумел ей передать.
Теперь надежда лишь одна.
Сидеть и ждать Вадима у окна.
Пришел Вадим, Иван к нему.
— Что там случилось, почему,
Ко мне Татьяна не пришла?
— Она конверт твой не взяла.
Я два часа её прождал.
На день рождение опоздал.
О, как обиделась Светлана?
И там была твоя Татьяна,
С каким-то видным пареньком.
Обо всём узнал я лишь потом.
Что из Москвы приехал он,
И что в Татьяну он влюблен.
И мне сказали, что она
В него,  как будто, влюблена.
Не стану врать,
Но говорят приехал он,
Что бы её  в Москву забрать.
Я намекнул  ей, мол, конверт,
Она в ответ сказала, нет.
Вот друг и все твои дела.

В Ивана закружилась голова.
На ней повис как будто камень.
Он обхватил её руками.
На миг сознанье потерял,
Присел на стул и зарыдал

О, человеческая подлость,
Как ты хитра и как коварна.
Скольких влюбленных разлучила,
И сколько душ ты погубила.
Но с честностью схватившись снова
Её не можешь побеждать.
Ты вынуждена убежать
 И подлеца искать другого.

           Глава 3

И так, Иван сидел в купе,
Под стук колёс ему дремалось.
Мелькали нивы за окном,
Кое- где они остались,
 Ещё с неубранным зерном.
Во все цвета был лес одет.
Берёзы светло-желтый цвет,
А клён был красный, дуб зелёный,
Вес лес стоял заворожённый.
Лежали сонные луга,
По ним разбросаны стога.
И в ожидании томились,
На переездах трактора.
И деревень убогий вид,
И чёрная как смоль лежит,
Уже запахана земля.
А впереди была граница.
Иван заснул и ему снится,
Какой-то город, зимним днём.
Он с Татьяною вдвоём,
По ровной улице идёт.
На ней, хотя б единая душа.
Вокруг  метель метёт.
 Татьяна  также хороша,
Но только вот её коса,
Покрылась белой сединой.
Спросил он: «Таня, что с тобой»?
Она сказала: « ничего,
 меня метелью занесло».
И вдруг поднялся ураган,
И всё исчезло в один миг,
И занесло Татьяны стан.
А вдалеке раздался крик.
Иван проснулся.
Пограничник то кричал,
—Всем подготовить паспорта! —
Он извещал.

Ушедших снов, о впечатление!
Какое может быть сомнение,
В том, что вы есть,
И, что  ты весь
Настроен ими на дела,
 Которые влекут тебя,
 В мир неизведанный доселе,
Где бури и метут метели,
Где сказочные города.

В Берлин он прибыл слишком рано
Иван не знал, как ему быть.
И он решил, что ему надо,
У коменданта всё спросить.
Всё на немецком языке.
Где комендант этот сидит?
И он увидел вдалеке,
 Какой то офицер стоит.
Он подошёл, сказал, — простите,
У вас спросить вы разрешите.
А офицер ему в ответ:
« Иван, Рубцов, сомненья нет.
Ты, что меня не узнаёшь?
О, сколько лет, и сколько зим».
Иван узнал, то был Вадим.
—Не  мудрено и обознаться, —
Сказал Иван, стал обниматься.
— Теперь поближе разглядел,
Стать подполковником успел,
— Да ты Иван не все смотрел,
Я полысел и потолстел.
—Так вот, хотел тебя спросить.
Как коменданта мне найти?
Сюда приехал я служить.
Может нам будет по пути?
—Ну что ж, я может, помогу,
На предписанье дай взгляну.
О, эту часть я знаю Ваня.
В том городке она стоит, где я служу.
Как другу я тебе скажу,
Но только под большим секретом.
Там командир у них с приветом,
Но первокласснаейшая баня.
Ты угадал, нам по пути.
Ты здесь немного подожди,
 Шефа с женой на поезд посажу.
Потом похлопал по плечу.
 Бабёнка шефа с гонорком, не выношу.
Ты посиди я полечу.
Иван присел и задремал,
Проснулся перед ним Вадим стоял.
— Ну, что заснул браток Иван.
Бери свой толстый чемодан.
—Ох, утомительна граница,
Всю ночь контроль, а утром спится.
—А я отправил шефа в отпуск,
И за него сейчас остался.
Пойдём, водитель нас заждался

УАЗ по улицам промчался,
Потом пройдя по виадуку
 На автостраде оказался.
Какая была красота,
Дорог немецких широта.
После песка, да кишлаков,
Да кучки глиняных домов,
От громады тех дорог,
Прейти в себя Иван не мог.
Он лишь сказал: « Вот это да»!
— О, Ваня это ерунда.
Какое пиво они пьют.
В гаштетах чистота уют.
У нас в пивбарах только мат,
Плевки да рожи пьяные сидят.
Вот тут бы, Ваня, приземлится.
Жаль, не дано нам здесь родится.
—О, нет, Вадим я возражаю.
Живут как немцы, я не знаю.
У нас ведь русская душа,
Ей красота нужна другая.
А как природа хороша,
Она как будто не земная.
Озёра, дивные луга,
 И города совсем другие
Блестят церквушек купола,
И в них звонят колокола,
И люди добрые такие.
Присущ нам азиатский колорит.
Шум, запах дынь, и пряностей различных
На рынках городских стоит.
— Не говори ты это мне,
Мы родились не в той стране.
Смотри, мы как в хлеву живём.
Мы гадим, где едим и пьём.
— Что, мы, ты говоришь, согласен я
То, что случилось это с нами,
Включая и себя,
 Во всём мы виноваты сами.
Природа всем нас одарила,
И водами морей безбрежных,
Нас окружила.
И много ископаемых полезных,
Она дала.
Да только вот беда,
Что этим нас и развратила,
И почему-то нас умом не наградила.
А лучше б было всё наоборот.
— Ну, вот.
Ты согласился, наконец, со мной.
Ты лучше расскажи мне дорогой,
Куда пропал и где ж ты жил?
А, что сказать в ТуркВо служил.
— А что ж жены нету с тобой?
—Вадим, я парень холостой.
Ты, что развёлся?
—Нет, Вадим, пока женой не обзавелся.
Женится, служба не дала.
А как твои, Вадим дела?
—Все время в крупных городах.
И в основном служил в штабах.
Затем в столицу перебрался,
И в академию прорвался.
После учёбы в ЗГВ,
Служу и здесь при главном штабе.
—Ты на полковничьей уже?
— Нет, Ваня всё ещё в программе.
Немножко мне не повезло,
На должность, я, полковничью собрался,
Как вдруг моё тягло,
С генштаба генерал,
 Что мне немного помогал,
На пенсию засобирался.
И вот представь себе теперь,
Передо мной закрылась дверь.
—А есть ли дети у тебя?
—Зачем, живём мы для себя.
Они лишь раздражают нас,
Ведь мы живём всего лишь раз.
—А как же будущие поколенья?
— Ты безнадёжно устарел,
Сейчас совсем другое время.
Кто любит с детками возится,
Мы им своё оставим семя.
И тут, Вадим расхохотался,
— Так быстро ты до подполковника добрался.
Я в срок все получал,
И лишь майором оказался.
— Досрочно капитана получал.
— Наверно воевал?
Иль перед Родиной имел заслуги.
— Дядя генерал у моей подруги.
Иван сидел и размышлял,
Сосков, какой ты циник стал.
А может он, и был таков?
Сейчас мы просто старше стали,
Ну а тогда не замечали,
Нас окружавших пацанов.
Ты, что затих Иван Рубцов?
В полку, где будешь ты служить,
О, даже очень можно жить.
Валюту платят, есть девицы.
И жизнь не хуже чем в столице.
Чинов здесь повидаешь разных,
Увидишь звёзд ты всех эстрадных.
Валюту заработать норовят,
Все звёзды в гости к нам летят.
Вот только в штабе говорят,
В Союз полк вывести хотят.
Так вот,
Чтоб знал ты  наперёд,
До вывода остался год.
Хватай Иван и не робей,
А то останешься ни с чем
Как тот без перьев воробей.
 УАЗ сигналит у ворот,
К ним не спеша, солдат идет.
Что-то водителя спросил,
Открыл ворота и впустил.
—Вот и приехали домой,
Я, Ваня  не пойду с тобой.
Под красной черепицей дом,
Там штаб полка найдёшь ты в нём.

         Глава 4

Ивана встретили как дома,
Пусть было всё и не знакомо
Но так понравилось ему
С жильём проблемы нет,
Квартиру дали одному.
И командир на удивленье оказался,
В меру строг, и справедлив.
И думал он, - зачем Вадим,
О нём так дурно отзывался
 Как- то в столовой был он на обеде
С ним рядом в дружеской беседе,
Обед два офицера проводили,
И невзначай его спросили:
-А вы в полку совсем не давно?
-Только неделю лишь всего.
А мы в этом полку давно.
Откуда прибыли вы к нам?
С ТуркВо, большая разница скажу я вам.
Ну, как вам полк, какие ощущенья.
О, не ТуркВо, какие могут быть сомненья.
Здесь дисциплина, быт, и служба,
И между офицерами есть дружба.
- Порядок, быт и дисциплина,
 Не  так давно,
С приходом нынешнего командира.
А раньше было тут говно.
Когда был прежний командир,
В полку лишь был развал один.
Пригрел он тут дружков.
Один из них Вадим Сосков,
Сюда с проверкой приезжал,
 В штаб рапорта хвалебные писал.
Они такое вытворяли тут,
Телефонисток наберут,
И с ними развлекались в бане.
 А утром с бодуна построит нас.
И  каждый раз,
Перед полком орал,
В своём роду, я будет пятый генерал.
- Ну, как, он стал?
- Да нет, пока не стал,
Послали дальше на развал.
Пошёл дивизию валить.
А в прочем скоро может быть.
Здесь подполковник был один,
Звали его Вениамин.
 С Сосковым вместе  обучался,
Хотя комбатом был,
Он их нисколько не боялся.
И как - то раз он умудрился
Ему при всех сказать,
«Сосок», ты глубоко зарылся
Погоны б с тебя снять,
И ими рожу нахлестать.
Тот как оплеванный стоял,
Так ничего и не сказал.
Сосков на этот метил полк,
Но что-то, где-то он не смог.
О, если б командиром сал,
Он этот полк бы доконал.
Как командир пришёл другой,
 Друзья уж больше ни ногой.
Он приказал всех в шею гнать
Кто в полк приедет погулять.
-Вениамин, случайно не Петров?
- Да  был когда-то здесь таков.
-Ну и куда же делся Веня?
-В Союз уехал по замене.
Когда Вениамина проводили,
О, как они на радостях кутили.
А как они его боялись.
Не передать вам, это жуть.
Они,  конечно же, пытались,
Его куда ни будь спихнуть.
И  особиста подключили,
Наверх доносы всё строчили,
Мол, здесь ему не место быть,
И не надёжен он,
И с немцами пытается дружить.
К нему с проверкой приезжали,
Его всё время заставляли
 Бумаги длинные писать.
И не найдя,
 Ни с чем, им приходилось уезжать.
Всё было вотще,
Как бы не старались.
Спихнуть не получалось вообще
Поэтому они его боялись.

Как честный человек,
То подлецам помеха.
Они боятся его больше чем огня.
А честный в жизни может не иметь успеха.
Зато он уважать будет себя.

Глава 5
 Была суббота, зимняя пора
Татьяна всё страдала от тоски
По выходным так было ей всегда
От скуки начала   вязать носки.
Татьяна выходные не любила.
Их было не за что любить.
Всегда в тоске их проводила.
Одной ей приходилось быть.
Вадим из дома исчезал,
То говорил ей на работе,
То с шефом на рыбалке, или на охоте.
Всегда куда-то пропадал.
Вдруг зазвонил дверной звонок.
И отложив своё вязанье, Татьяна,
Повернув замок,
Открыла дверь, а перед ней Оксана
Соседка сверху.
-Ты на Леонтьева пойдёшь?
С утра с дружками,  муж, поддал.
Уж больно что-то не хорош.
 Стал задираться, учинил  скандал.
-Чтоб только скуку заглушить,
То не мешало бы сходить.
Прошу минутку подождать,
Я  деньги принесу,
Чтоб за билет тебе отдать.
-Хочу, тебя спросить, Татьяна.

 Лицо ты моешь туалетною водой?
-Обычною  водой,  из крана.
- Не ври, скажи, как сделать кожу молодой.
-Соседка, тайн больших здесь нет.
Лень старит женщин, вот секрет.
Сегодня спишь ты допоздна,
А завтра ходишь ты в халате рваном.
Глядишь ему ты больше не мила.
Всё по крупицам соберётся,
И он приходит домой пьяным,
Иль ещё хуже, подерётся.
И тут  ворвалась в дом беда.
Вот мы и старимся тогда.
Тебе хочу сказать Оксана,
Хотя б немного ты следила за собой,
Тогда не шёл бы от дружков он пьяным,
А   торопился бы домой.
Ты посмотри, как он живет.
На службу не позавтракав, идет.
А ты все нежишься в постели.
Твои проблемы все от лени.
 Соседка вся покрылось краснотой.
От злости закипела кровь.
Ну и что, ухожен и обласкан твой,
А все равно на стороне любовь.
Ты думаешь,  куда он ходит?
Спроси мою подружку, Зина знает.
С одной красоткой шашни водит
Её все время Зина на дежурстве подменяет.
А если хочешь всё ты знать,
В постели сейчас нежатся они
Телефонистка, Валей звать.
Вот тебе номер позвони.
Ушла соседка, а Татьяна
По комнатам бесцельно всё   ходила,
И думала: « нет, не любила,
Она Вадима, да и он
 Пожалуй, тоже не влюблён.
И телефон она взяла
Записанный Оксаной номер набрала.
Ответил голос ей мужской.
Его узнала и тут же изменила свой.
Немного с хрипотой
 Она сказала: «ой, простите
Вы к телефону Валю позовите.
-А Валя в ванной подождите.
Потом раздался женский голос
И к телефону слышно он идет.
- Вадим мне вытри полотенцем волос.
Ты  видишь, как с него течет.
Татьяна трубку положила,
Всё это ей противно было.
В Татьяны всё в груди заныло
И всё что раньше с нею было,
И что случилось с ней сейчас,
Все завертелось, закружилось.
И всё смешалось в один раз.
-Ну что ж после таких известий
Нам лучше  и не оставаться вместе.
 Взглянула на билет, начало на двенадцать дня.
Быстро себя в порядок привела.
Потом по улице пошла,
И только там немного отошла.
Морозец с лёгким ветерком
Лицо ей обжигал.
 Поймала  мысль свою потом.
Вадим ей безразличен  стал.
В фойе полно было людей.
 Она сняла пальто.
  И вдруг в толпе увидела  лицо,
Как будто его знает, показалось ей.
Она приблизилась, шепнула: «ты ли Ваня,
Случайно я не обозналась?»
Он улыбнулся и сказал: «да Таня.
Ты как, здесь оказалась?»
-Муж в штабе служит, поэтому здесь я.
А как Ванюша жизнь твоя?
И как здоровье у твоей жены.
- Жена в проекте. Не нашёл такой как ты.
К тебе ж в училище невеста приезжала.
- Ты, что-то мне не то сказала.
Ведь как давно всё это было,
И ты быть может, позабыла.
А я ведь помню каждый час.
Когда дежурный офицер застукал нас.
Я на себя тогда всё взял,
Нас старшина тогда прижал,
И я лишён был увольненья.
Вадим пошёл на день рожденья,
С ним передал тебе письмо.
Он мне тогда вернул его.
Сказал,  ты меня видеть не желаешь.
И что в Москву ты с парнем уезжаешь.
Ты прав, быть может, так и было,
И я наверно подзабыла.
Потом немного помолчала,
И громко вдруг сказала:
- Не думала, что он такой мерзавец,
-Не понял, Таня, ты о ком?
Да есть тут у меня один красавец.
Когда-то я троянского коня пустила в дом.
-Ты познакомишь меня с мужем?
-Зачем знакомить, ты давно с ним дружен.
 Твоего  друга  Соскова я жена.
- Теперь я понял, ты права

Потом местами с кем- то поменялся,
Он на концерте с ней сидел.
И ею он все время любовался.
На милое лицо он с упоением глядел.
Он провожал её домой
И у подъезда сам не свой,
Стоял и думал:
«Как хочется, зайти к ней в дом».
Да и она всё время думала о нём,
К себе его хотелось пригласить,
Его обнять,  с ним рядом быть.
Подумала: «он первый должен предложить,
Она глядела на него и всё ждала.
А он сказал: « пора мне уходить»
Подумала: « обижен, что мерзавцу поверила тогда»

Глава 6
И день, и ночь промчались как мгновенье.
Она была под впечатленьем,
От встречи с ним.
И не заметила, как в дом зашёл Вадим.
- Ну, надоела эта служба,
Как выходные так пахать,
Другим так отдыхать,
А мне всегда мой шеф по дружбе
Части посылает проверять.
- Наверно завтракать ты хочешь?
-Нет, не хочу, в столовой в части ел.
-Тогда наверно слушать будешь.
Ты б  на минуту рядом сел.
 Вадим, я встретила Ивана
Ох, милая Татьяна,
А я  сказать тебе забыл.
Его с Берлина я недавно подвозил.
Вадим не надо, я с ним говорила,
И твой обман я весь раскрыла.
Ещё я знаю, где ты был.
Ты знаешь, кто тебе вчера звонил?
Когда ты Валю полотенцем вытирал.
 И  к телефону пригласил.
Вадим молчал.
Он весь перекосился.
Вдруг покраснел,
И весь взбесился.
И что есть силы, завопил
- Ну что с того, что я люблю.
Тебя я  вовсе не любил.
Что лезешь в душу ты мою.
А что случилось так с Иваном,
В том виновата ты сама.
Не хвасталась бы генералом,
На день рождении тогда.
Ну и чёрт с тобой,
Иди к нему.
До сей поры он холостой,
Да только кажется ему,
Ты вовсе не нужна, пустой.
-Ты упрекнул в том, что пустая я.
А не твоя ли в том вина?
Ты помнишь, я беременной была,
Кто на аборт послал меня?
Меня как ветку обломал,
В моих глазах Ивана оболгал.
Где ты  появишься и где пройдешь
Там прорастают лесть и ложь.
О, прав был генерал,
Он тебя сразу распознал.
Всё говорил, смотри, Татьяна,
 Вадим мерзавец чистый без изъяна.
-Да кто, такой твой генерал?
Он что мне много помогал.
Иван без блата до майора сам дошёл.
Что я в тебе скажи, нашёл.
Иль может быть я от Ивана
Так слишком далеко ушел?
Валентина хоть с деньгами.
Богатые родители снабжают.
Её как куклу одевают.
Отец приехал и две «Ауди» с собой угнал.
Пенсионер и нищета твой генерал.
-Гляжу я на тебя, сплошная скука.
Одна корысть и больше ничего.
Мать родила тебя  аль сука.
Какая польза от служенья твоего.
Кто в академию тебя устроил,
 Спасал, когда с неё чуть не погнали.
 Его ты  честь и имя  опозорил.
Скажи, мы как сюда попали?
А помнишь, как приезд сюда ты обмывал,
Тогда с Вениамином ещё в дружбе был.
 Бокал  поднял он,  тост тебе сказал.
Я тогда думала, что   он грубил.
 А он ведь правду говорил.
Давайте выпьем за  мерзавца,
Великий гений среди них,
И если даже сильно постараться,
 То больше не найдёте вы таких.
Все думали, что пьяный он такой.
Его отправили домой.
И уходя, сказал он мне,
 Пред человеком вы в большой вине.
Молитесь Богу, грустно с вами мне.
Тогда его словам не придала значения
Ведь я слепой была, не мучили сомнения.
- Да что твой Веня, пророка мне нашла,
Если б по пьянке  не  сказал ему тогда,
 Про то, как я женился, и про дядю генерала,
И  с носом, как  оставил я Ивана.
- Как можешь, подлостью ты похвалятся?
Да ты чудовище, с тобою жить нельзя
 И нам пора расстаться.
-Что ж, буду рад и я.
Вон чемоданы можешь собираться.

Прошло  два дня, как с Таней встретился Иван.
И горько было на душе за тот обман.
И он не знал, как ему быть.
Как же с Вадимом поступить.
-Как раньше просто было жить,
Никто не смел друг, друга оскорбить.
 Мерзавца тут же пригласил бы на дуэль.
И кончил бы всю эту канитель.
 До сей поры, любить Татьяну продолжал,
В нём дух противоречья возражал.
Он думал: «сколько лет прошло, а чувства не остыли
А может, мы друг друга не любили?
В том, что случилось, я виновен сам.
Зачем поверил я пустым словам.
Не надо было, мне смирится,
А к ней сходить и объяснится.
Ну а сейчас, у них семья.
Её разбить не вправе я.
Сомнениями он себя терзал.
А в понедельник  новость рассказали.
На запад офицер бежал.
С утра, об этом  все болтали.
С разведкой ФРГ он связан был.
Секретные бумаги с собой он прихватил.
Ушёл туда, с телефонисткой, не один.
Иван узнал, то был Сосков Вадим.
Разведал, где сейчас находится жена,
Ему сказали, что она,
В течение суток, не поздней,
Будет отправлена домой.
Тут прекратил бороться он с собой.
Решил, пойти необходимо к ней.

Она сидела у краюшка стола
И дверь совсем не заперла.
Тихонечко Иван зашёл.
Все ту же красоту он в ней нашел.
Была всё также хороша,
Но стала белая как лунь её коса.
И сон Иван свой вспоминал.
Татьяну за руку он взял.
Сказал он, - Таня я люблю тебя.
Она в ответ ему, - прости меня,
За муки, которые тебе я принесла.
Зачем ты так ведь виноват и я.
-Руки твоей пришел просить.
-Нет, не могу на то есть две причины
Причина первая я не могу тебе родить.
Ну а вторая такова, я не жена и не вдова.
-На первую тебе отвечу я,
С детдома мы возьмем дитя.
А на вторую, будем вместе жить,
Пока развод ты не сумеешь получить.
-Нет, Ваня, с тобой мне жить видать не суждено,
А относительно меня всё решено.
Вот паспорт мой и в нём закрыли визу,
К утру мне надо пересечь границу.
Так что уеду я домой,
Вот слышишь, в дверь звонят.
Приехали за мной.

Глава 7
Прошло пол года
Как Иван с Татьяною расстались
Теперь в его душе  остались,
Грусть и тоска.
Назначен был на конец лета
Вывод полка.
Может быть, это
 Спасло Ивана от несчастья.
Да и командованье части,
Заметив перемены в нём,
Так нагружало его днем
Что ночи на отдых не хватало.
До вывода полка еще осталось много дел.
А он заметно поредел.
Из тысячи двухсот солдат
Осталось только двести
Из офицеров оказались те намести,
 Что не знавали,  слова блат.
А кои этим обладали, те в одночасье,
Были переведены в другие части.
Что выводились годом позже.
Работы доставалось всем,
И даже тем,
Кто по природе лодырь был совсем.
И вот уж осени начало.
Часть спешно эшелоны отгружала.
Их отправляла на восток.
И было всем им невдомек
Кому нужна такая спешка.
Комдив отдал приказ,
Чтобы главкому радовало глаз,
Необходимо в городке всё снять.
В казармах все полы сорвали
А в туалетах бачки и писсуары поломали.
Стали  фонарные столбы, заборы,  все снимать.
И этот хлам весь в эшелоны загружать.
Хотя за эшелоны немцы все платили.
Но по приезду: Как главкома материли!
Когда  все это, от эшелонов увозили
Нужны были грузовиков колонны, автокраны
Неужто наши генералы
 Совсем не понимали,
Когда приказы вот такие отдавали.
Перевезенный через две границы хлам.
Дороже золота он обошёлся нам.
Зато нефтепродуктов вывоз запрещали.
Их бензовозами умело продавали,
Дельцы в лампасах и погонах,
Им помогали и гражданские умельцы
А  с техники, что находилась в  эшелонах
Сливалось топливо народом, что помельче.
КАМАЗы в эшелоны загружали
 Что войску ГДР  принадлежали.
Немцам, они были не нужны.
Они по договору их   в группу передали.
А в штабе их учесть забыли, иль не желали.
Их продавцы в погонах в России распродали.
А деньги по карманам рассовали.
И к октябрю закончились мученья.
Вернее только начинались.
О, это было загляденье,
После победы, через сорок восемь лет
 Домой разграбленные, части возвращались.
И омрачилась слава тех побед,
Одним лишь глупым росчерком пера.
А на дворе стояла зимняя пора.
На полигонах лежали машины без колес.
Кому не лень, снимал, запчасти с них, и нёс.
И продавал, что бы семью хоть как-то прокормить.
А власть забыла, что надо деньги армии платить.
В палатках жили, не мылись месяцами.
Обогревались тем, что было под ногами.
 Как потеплело,  стало  легче жить.
Ловили рыбу, мылись у реки.
Ивану повезло, развалу вопреки,
Он в академию смог поступить.
А остальные офицеры стали увольняться.
Не надо с армией сражаться,
Людей на смерть не надо посылать.
А что бы вражеское войско побеждать.
Немного надо денег накопить,
И глупого правителя купить.

Глава 8
Не знаю, как учился мой герой
Я эту цель не ставил пред собой,
После учёбы он попал служить,
На Северный Кавказ,  а там как раз,
Посланцы шейхов народ стали мутить.
Что, мол, Москва нам не указ.
Мы без России прекрасно будем жить.
Особо рьяные, в аулах, русских стали вырезать.
Да храмы православные сжигать.
Не знаю, русский царь, чем размышлял,
 Зачем Ермолов кавказцев усмирял?
О, если бы  тогда не покорился нам Кавказ,
Как бы сейчас покойно было на душе у нас.
Коль в тейпах сей народ, за многие  века, остался.
Он государством и не жил, не развивался.
Ни грек, ни перс, и ни монгол туда не шли.
Не нужно было этой им земли.
И что ж там есть?
Как я смогу, так постараюсь перечесть.
Есть камни, горных рек стремнины,
Что между скал так рвутся на равнины.
В горах убогие селенья,
Ну и конечно без сомненья,
Сей край всех манит красотой.
Но к сожаленью сыт, не будешь той.
Царю не плохо было бы понять,
Что горца мало покорить,
Чтоб  постоянно, усмирять,
Его же надобно кормить.
А гордый горец тоже должен знать.
Как только от России сможет отделиться,
То мрак и нищета должны там поселится.
Кавказ ещё не жил средневековьем.
И чтоб народу самому развиться,
На прежний путь придется возвратиться.
Да, и эмиров приглашать чужих,
Чтоб тейпы содержать, кишка тонка, в своих.
И на носу всем надо зарубить,
Как только сами перережут пуповину,
Набегами, как прежде, им придется жить.
И гнуть побольше спину.
 Сейчас, всего лишь размышленья.
Тогда же, в Грозном начались волненья.
И мир на волоске повис.
Москве не худо  было б  говорить.
Но молвил тут министр « не волнуйся друг Борис
Их сможем, как щенков побить
И парашютно-десантным мы полком
За два часа порядок наведём».
Властям не плохо бы истории  учится.
Ермолову не год пришлось, там потрудится.
Но только жаль, что в школе  они троечники были.
Да классиков читать, так не любили.
 И тут  такое началось.
Властям, и детям их, повоевать не довелось,
А  как Иван, простолюдины,
Хватили  там лихой годины.
Но зря  министр, президента,  заверял.
Он по наивности не знал,
Что нету у него десантного полка,
Что на бумаге он пока.
А полнокровные полки, что с заграницы выводили,
На полигонах бездарно загубили.
И стали войско собирать из всех щелей,
И кое- как его собрали из свинарей и писарей.
И чудо- войско двинули  чеченцев усмирять.
Наивно думая, их массой напугать.
О, ты «великий» полководец!
Ну, если, ты  учится прилежно, не хотел.
Хотя бы фильмы о войне смотрел.
Там командарм Рыбалко, так сказал:
«Я в Киев танки не пущу,
Его я с флангов обойду,
Их там сожгут».
А тут,
Вопреки наукам всем военным,
Тот полководец удила закусил.
Бригаду танковую в город запустил.
Тот генерал  с министром был в родстве.
На сестрах оба женаты были.
А президент с министром водку пили,
И были в дружбе,  не разлить воде.
 И генерал командовал, без страха и оглядки.
Людей нисколько не жалел.
На них смотрел он как на тряпки.
А совести, как таковой, он не имел.
Когда ещё в главкома замом был,
Средь офицером чудаком он слыл.
 В полк, приедет командира проверять,
И тут давай его пытать,
Как свиноматок содержать.
И сколько самка поросят рожает,
Так  говорили: «генерал-дурак, к нам прибывает».
И воеводе,  вот такому поручили,  чеченцев усмирять.
Коль дурака заставь молится,
То лоб он расшибет, тут нечему дивится.
А во дворце, чеченский президент сидел.
И генерал наш захотел,
Ко дню рожденья, свояку подарок подарить.
К утру чеченца главного пленить.
И брали тот дворец словно Рейхстаг.
Хотя и  вовсе не дворец то был, а так,
Изба посреди Грозного стояла.
Туда бы авиацию сначала,
Да все с землёй сравнять, всё  разбомбить.
Так нет же, президента захотелось им пленить.
А бомбы падали на мирные дома.
Да потому, что нет ума.
И мирных граждан всех он обозлил.
 Новым Ермоловым себя он возомнил.
И в плен имама великого берет.
И наплевать, что тысячи солдат он положил.
Под новый год,
И что гробы он матерям пришлёт.

 Танковый зажат был батальон.
Иван с людьми спешил на выручку ему.
Там было всё в дыму
Картина жуткая представилась ему.
Зажаты меж домов, стояли танки без движений.
Сверху, по ним, как по мишени
С гранатомётов чеченцы били.
Танки как факелы пылали,
Из них ребята выбегали,
Их пулемётами косили.
Иван   пошел прочесывать дома.
Тут завязалась у чеченцев кутерьма
Не выдержав такой напор
Чеченцы кинулись во двор.
Их добивали на бегу.
А с верху в ту толпу.
Гранатомётчики стреляли.
Кто  в доме спрятался,
 Тех с окон побросали.
Путь танковому батальону был очищен,
Иван слегка был ранен,
Но кровище,
Залила ему глаз, и от убийств был одурманен.
Как бык, израненный, на площадь он влетел.
Там без ноги у танка офицер сидел.
Его нога валялась здесь не вдалеке.
Он был полуживой, но пистолет держал в руке.
А из окна на первом этаже вниз головой,
Висел чеченец молодой, в стену упершись бородой.
А рядом два танкиста лежали вверх спиной.
И тлела на одном ещё одежда.
Иван перевернул их, у него была надежда,
Что может, кто ещё живой.
На лицах их, застывшие лишь были муки.
Чуть дальше на спине раскинув руки
Лежал парнишка молодой,
Наверно этим летом отметил вечер выпускной.
Он  бедняга так и не пожил
Учился в школе, строил планы
Да месяц в армии служил
А наши дяди генералы
Учить не стали, зачем им голову ломать.
В Чечню послали умирать.
У края дома, у стены,
Сидел чеченец с повязкою на лбу,
Краешком спины,
 На век прижался он к углу.
Как будто путник утомился,
И со своей  судьбой давно смирился,
В подъезде дома на двери,
Висел солдат гвоздями приколоченный.
Из ран текли кровавые ручьи,
И волос  с кровью смешанный, всклокоченный.
 Когда солдаты подошли, то он ещё стонал,
Как стали гвозди вынимать, навеки замолчал.
И  выбежал на улицу Иван, и закричал:
 - «Зачем же женщине рожать? –
Чтоб жизни детские так отдавать? -
 Делишки, грязные, политикам решать!
От крови рукавом  лицо утер.
Он оглянулся, а сбоку репортер,
Со всех сторон его снимал.
Иван его совсем не замечал,
 И дальше с солдатами пошел он в бой.
Не знал, что репортер тот послан, был судьбой.
А завтра, всё в крови лицо, увидят на экране.
И что тот кадр все перевернёт в  Татьяне.
Но не последний будет у Ивана этот бой,
И командира закроет он собой.
Очнётся в госпитале, чуть живой.

Глава 9

Татьяна только что пришла домой
После работы ужин готовить не хотела.
А много ль нужно ей одной.
Уставшая, на стул присела.
Задумалась, чем вечером заняться
Вдруг позвонили в дверь, потом стали стучаться.
Она пошла открыла.
Возле двери стоял лет сорока мужчина.
Интеллигентный вид, одет отменно.
Татьяна сразу догадалась, непременно,
Приезжий он, из заграницы к нам примчался.
На Таню он глядел и улыбался.
- Вам кого? – она спросила иностранца.
- Татьяну я ищу, я прибыл к ней в лице посланца.
Письмо я вам привёз, возьмите.
- Ну что ж тогда входите.
От кого оно?
Я бизнесмен, и  прибыл по делам не так давно.
В  Германии  знаком я с вашим мужем.
И даже больше вам скажу, сосед я с ним, и  дружен.
Торгуем парфюмерией вдвоем,
С ним дело общее ведём.
Если хотите ему вы написать,
 В Германию я завтра еду,
Письмо с собой смогу  забрать.
И передать соседу.
Письмо читать Татьяна стала.
«Здравствуй любимая»! Татьяна прочитала
И посмотрела на курьера, что  рядом с ней сидел.
« Прости что может, оторвал тебя от дел,
 Уж,  сколько лет терзаю я себя,
За то, что обманул Ивана и тебя.
За все  прощения просить хотел.
Да раньше написать  не смог,
Вот  случай мне помог.
Сейчас живу как господин,
Имею фирму, дом, но в нём
Живу как привидение, один.
Валентина с любовником вдвоём
В Америку умчалась.
Скука и   тоска мне одному досталась.
О, как бы видеть я тебя хотел,
Если б только ты могла простить.
А сколько ждёт тебя тут дел.
И как бы стали мы с тобой прекрасно жить.
Я знаю, что не легко  вам там живётся,
В демократическом угаре вся страна.
И нет надежды, что она очнётся.
Так что подумай о себе сама.
С деньгами я смогу помочь
Тот, кто привёз письмо, их дать  не прочь.
Но просьба у него будет одна.
Задаст вопрос тебе, ответить ты должна.
Вопрос не сложный, твой дядя знает на него ответ.
Не скрою, в нем государственный есть небольшой секрет.
Ты дядю, между прочим, расспроси.
Мой друг научит, как, ему ты донеси».
Татьяна поняла, в чём просьба состояла
И бизнесмену она так сказала:
«Не надо силы тратить, давно всё решено.
 С  этим человеком в разводе мы давно,
И к прошлому возврата нет.
Напрасно ждёте вы ответ.
А вас прошу, меня вы извините,
Забудьте адрес мой, ко мне не приходите.
Мужчина вежливо ей поклонился.
Письмо взял со стола и удалился.
Такие неожиданные вести,
Потрясли её, и час заставили сидеть на месте.
Всё думала, Вадим Сосков,
Ты погляди мерзавец то каков.
Таким, без чести, неважно, что продать.
 Там Родина, где заднице тепло и есть пожрать!
Включила телевизор, чтоб отвлечь себя.
Шли вести, главной темой снова там была Чечня.
Показывали танки в Грозном, бой.
 И кто-то  вдалеке мелькнул знакомый ей такой.
И тут в крови лицо во весь экран.
-О Боже это же Иван!
Уж скоро месяц Татьяна себе места не находит.
Покоя нет ни ночью и ни днём.
Все время думы только лишь о нём.
Не выдержала, дядю просит.
- Мой милый дядя помоги,
Ивана, если сможешь, разыщи.
И тут же слёзы потекли из глаз.
Не плачь Танюша, не тревожь ты  нас.
- Зачем рыдаешь, разве можно,
Найти его совсем не сложно.
- Мне б только дядя адрес разыскать.
Чтоб я могла ему писать.
Я знаю полк его в Чечне.
Ивана видела  я на экране.
Он на войне.
- Сейчас друзьям в генштаб я позвоню,
И просьбу выполню твою.
А вечером с генштаба позвонили,
И новость им такую сообщили.
Иван Рубцов в Вооруженных силах числится таков.
Но не майор, а подполковник он.
Звездой героя награждён.
 В  реанимации в Бурденко он, лежит. 
Тяжелый,  пока не говорит.
На утро дядя  в форму облачился,
Чтобы уборщица метлой не гнала.
Поехал в госпиталь, и с ним Татьяна.
Там разрешенье, навестить Ивана, он добился.
Пока стабильно всё, но худшего боюсь, -
Сказал им доктор. -  Вы кто ему, жена?
Татьяна  сразу же,  сказала, - да.
А дядя улыбнулся в ус.
С закрытыми глазами Иван лежал.
Торчали, трубки он тяжело дышал.
Услышав шорох, он глаза открыл.
И к удивленью всех заговорил.
-Я  долго так, Танюша, тебя ждал.
И  вот чего бы я желал,
Чтоб больше ты не уходила от меня.
- Нет милый мой, я не уйду, навеки я твоя.










 









 






 


 



 




               



 
 






 




















 




 



 
 


    
 
 Иван (поэма)

Глава 1
 Вот мой герой зовут Иваном,
С семьи крестьянской родом он.
Был, одержим и честным малым,
 И в службу преданно влюблен.
Судьба  ему благоволила,
Хоть и в учёбе средним был
 В училище определила,
Ему погоны  нацепив.
Став офицером, он носился
По  военным городкам.
 В лачужках тесных он ютился,
Был рад ближайшим кишлакам.
Но все ж судьба его холила,
И за прилежность, в тридцать лет,
Ему майора подарила,
Счастливый выдала билет.
И вот осеннею порою
Когда уходит летний зной
Гонимый снова ж той судьбою.
На запад едет мой герой.
Какие были ощущенья
В душе стоял какой-то звон.
Всё мучили его сомненья.
О, неужели это он.
Простой мужик, совсем без блата.
В Германии будет служить.
 Ребята служат там с Арбата.
 Другим не велено там жить.
Нам кишлаки, пески, болота.
Им, коньяки и города.
Им все штабы, а нам пехота.
Во фляге ржавая вода

Мне тридцать лет, так думал он,
Мой жребий как меня кидал!
Я одинок, но был влюблён
Супруги верной, Бог не дал.
Он вспомнил новогодний бал,
Ещё курсантом тогда был.
Как он девчонку повстречал,
И её сразу полюби
То были юные года.
Увидел девушку он вдруг.
Как хороша была она,
Красивей всех своих подруг.
Он подошёл к ней. — Извините?
Вас ангажировать хочу.
— Как в старину, вы говорите.
 К её притронулся  плечу.

А дальше всё как в сказке было
В висках пульсировала кровь
Всего насквозь его пронзило.
Амур стрелой принёс любовь
 Их тут же вихрем закружило
 Она как лебедь  поплыла
Ей всё казалось, это было,
Знакома с ним давно была.
Рукой держал он девы стан,
Узнал, что звать её Татьяна
—  Жаль, не Евгений я, Иван
Сказал он ей как будто пьяный
— Ну что ж поделать, проза жизни,
Подходит имя молодцу
Не всем же быть героем книжным.
Оно вам к форме и к лицу.
Да и к тому же в сказках наших,
Всё главным тот же Ваня был.
— Тут не стыковка в мыслях ваших,
 Он там всё время дурнем слыл.
 — Ах, Ваня в сказке той  мудреной,
Он  притворяется глупцом.
Из кипятка, воды студеной,
Вдруг появлялся молодцом.
-—А я  отвечу просто, Таня.
 Его я вовсе не люблю.
Не модно нынче имя  Ваня.
Сказать вам честно, не терплю.
— Не современно?   И всего?
 Ну, что с того, что не по моде.
 Тот, кто  крестил водой, носил его
Подарок божий, в переводе.

Иван не знал про то, как было,
 Думал, что его Татьяна не любила.
Он ехал с мыслями в купе один
В вагоне поезда Москва- Берлин.

Глава 2
 А было так, пришла весна.
О это чудная пора!
Когда каштаны зацвели,
Когда сводили всех с ума,
В садах вишнёвых соловьи.
Была вечерняя пора,
Иван и Таня вместе шли аллеей парка.
Там у реки играли в игры детвора.
И было жарко.
В весеннем платьице она.
А  ветерок  хотел её раздеть
О Боже как она мила!
В его руке её рука,
 Ему хотелось в облака.
Лететь, лететь  и всё любить
А под ногами лепестки, 
  Сирени, брошенной, цветки,
И нежный, нежный аромат.
 То издавал фруктовый сад.
Ещё прошли они вперёд,
А там стоял как липкий мёд
 Черёмухи душистой запах
Проснувшись от зимы,
Трава зазеленела
А по краям из одуванчиков
Кайма желтела.
На клумбе из тюльпанов
Красный круг,
Мохнатый шмель
С цветка сорвался вдруг.
И загудел как бомбовоз,
К себе домой нектар унёс.
В ушах стоял весенний звон,
 Всё время доносился он,
От детворы игравшей в прятки.
От полиглота, от скворца,
  Что  повторял,
Все птичьи голоса.
А от церквушки вдалеке,
Что разместилась на холме,
Раздался звон.
Густым ударом колокольным,
Всё в один миг заполнил он.
Ну а за ним раздался вдруг,
Тончайший колокольный звук.
И всё смешалось, всё слилось,
Кому хоть раз бы довелось,
Услышать этот перезвон,
То, вероятно, не забудет он,
Руси вечерние напевы.
Всё оборвалось в один миг,
И звон, и птичьи голоса,
Заката луч скользнул и сник
И потемнели небеса.
И всё затихло, наконец.
И только утки на реке,
Вдруг прокричали вдалеке,
Как будто известили дню венец.
Река покойна величава,
 Несла себя.
Она как будто бы устала,
От  утомительного дня.
Огромный камень господин,
Мешал ей только лишь один.
Вокруг него вода  бурлила,
Она как  будто норовила.
Его столкнуть.
С коры кораблик, плыл рекой.
Он видно детскою рукой,
Был в путешествие отправлен.
А там, у самой у  воды,
Песочный замок был оставлен.
— Смотри-ка Ваня мы вдвоём,
 На том кораблике плывём.
И пусть в далёкие края,
Судьба несёт с тобой меня.
Но вдруг кораблик повернулся,
И с камнем тем в воде столкнулся.
Бумажный парус наклонился,
Черпнув  воды, он погрузился.
—Судьба, нам, Ваня заказала.
С тобою  милый мне не быть.
Лишь на него я загадала,
Не смог и метра он проплыть.
Но обогнув водоворот,
Перевернулся он и вот,
Бумажный парус забелел.
— Смотри-ка, Таня, одолел,
Он все подводные теченья,
И вот теперь без затрудненья,
Меня с тобою унесёт.

И вдруг всё в вихре закружилось,
Зашелестела вся листва.
Река вся вздыбилась, взъершилась,
И закипела в ней вода.
На потемневшем небосводе,
Сверкнула яркая гроза.
 Прохожим осветила лица
И ослепила  им глаза.
Весенний гром. О, упоенье!
И сколько сил хранится в нём,
Души и тела наслажденье,
Я твоей мощью покорён.

Стих ветер, и дождинки
 Защекотали на лице.
И с нарастающею силой
 Запрыгали и на вроде.
Там появились пузырьки,
А на аллее ручейки,
 Одолевая сушь земную.
 Объединялись вдалеке.
Толпою ринулись к реке.
И замутилась, потемнела,
Как будто вовсе не хотела,
Река непрошеных гостей.
Иван и Таня побежали
К скамейкам, что не в далике
 Под двумя клёнами стояли.
Они под  ветками своими,
Влюблённых часто  укрывали.
А там, была влюблённых пара
Под ветками скрывалась от дождя.
То были наших беглецов друзья.
Там  был  Ивана друг Вадим,
 Не то чтоб близкий друг,
А так из тех товарищей один,
С кем проводил он свой досуг.

—Знакомься, Таня, Вадик друг.
— Я догадалась вы, Иван,
О вас мне Таня рассказала, —
Вадима спутница вмешалась, вдруг,
И  тут  во всю захохотала.
—Ну, Света я не представляла,
Что ты такая вот болтушка,
Тебе б я ничего не рассказала,
Моя прекрасная подружка.
— Не надо сорится, прошу вас,
Всё ведь не плохо получилось, -
Сказал Вадим, не отводя от Тани глаз.
Как быть должно, так и свершилось.

Дождь кончился, они потом гуляли.
К отбою еле лишь успели.
Вместе с девчонками к училищу бежали.
С окна на улицу глядели.
Девчонки всё не уходили.
Вадим шепнул, давай вдвоём,
Мы в канцелярию войдём.
Все улеглись, они вскочили,
Открыв окно, с девчонками заговорили.
Услышав разговор столь шумный,
Вышел на улицу дежурный.
Глядит на третьем этаже,
Две головы торчат в окне.
 Воздействовала  принятая мера.
Девчонки сразу убежали,
Только завидев офицера.
Ребята спрыгнули с окна,
Под одеяло и  притихли,
Как офицер пришёл туда.
Ну а на утро старшина,
Надолго выстроил всю роту.
Ну и давай пытать пехоту.
—Кто  торчал  в окне? — я жду ответ
И почему ядрена вошь,
 В подразделении порядка нет?
И если, только вашу мать,
Вы не изволите сказать,
Тогда в другое воскресенье,
Не видеть роте увольненье.
 Иван шепнул, — надо сознаться,
Зачем за нас ребятам отдуваться.
 — Не торопись, —сказал Вадим, —
Если ты хочешь, говори, что был один.
 В Светланы будет день рожденье.
Я приглашён, мне надо  позарез,
 Быть в увольнении в воскресенье.
А старшина всё повторял,
— Кто ночью в канцелярию забрался,
Открыл окно и там болтал?
Иван шагнул вперёд и тут же сдался.
— А кто второй?
 Ты ж не один туда забрался?
— Да, был один,
Было темно, дежурный обознался.
Ну, что ж браток, тебя уважу,
За пару месяцев, гулять тебя  отважу.
Народ по выходным будет гулять,
 Ты окна будешь драить.
В наряде будешь ты стоять.

 Иван всё мучился, как Тане передать.
Ведь в парке в это воскресенье,
Она же будет его ждать.
И тут мелькнула мысль одна.
— Да разрешима, ведь, беда.
Вадим  же в это воскресенье
К  Свете идет на день рожденье.
Я Тане напишу письмо.
 Ему ведь будет все равно.
Он по пути к ней занесёт.
Она к училищу придет.
Мы в зале для приезжих посидим
Часок, другой
Ну а потом она пойдёт домой.
А я займусь оконной мойкой.
Надраю  их я до бела,
Чтоб не придрался старшина.

И в выходной, как он решил,
Письмо он Тане написал.
В конверт он то письмо вложил,
Его с Вадимом передал.
И наказал: « что у фонтана,
У входа в парк, в двенадцать дня
Меня там будет ждать Татьяна.
Ей скажешь, что в наряде я.
Письмо, как только прочитает,
Что надо делать она знает.
Ну, а Светлане передай,
Что с днём рождения поздравляю.
Любви и счастья ей желаю».

Вадим помчался, он решил
Вначале рынок посетить
Он там букет цветов купил
И тётку не забыл он навестить.
Ну а к Татьяне не пошёл,
На то он время не нашёл.
Потом поехал он к Светлане.
О! Сколь тщеславия было в нём!
Когда зашёл с букетом в дом.
В Светланин дом гостей набилось,
То были школьные друзья.
Вадим был гордый за себя.
Ему казалось, все влюбились,
 В него девчонки как  одна.
Мальчишки были все моложе,
Ему завидовали тоже.
Всем им казалось он теперь.
Уже почти что офицер.
В компании он центром  был.
Он так себя сейчас любил.
И создавалось  впечатление,
Что не Светлане, а ему,
Сегодня было день рождение
Все танцевали, шум стоял,
Компания вся веселилась.
Вдруг неожиданно для всех
С букетом Таня появилась.
—А, генеральша, заходи, —
Светлана ей сказала
Танюша, где ты пропадала?
Уж сколько времени, ты погляди.
-У входа в парк Ивана, ожидала.
Наверно, что-то там стряслось,
Если ему прийти не довелось.
Вдруг вспомнил про письмо Вадим.
Отдать сейчас письмо, нет мочи,
И он сказал так, между прочем:
«Об этом мы потом поговорим».
Вадим так робко неумело
 С Татьяной всё хотел заговорить.
А поборов себя, он смело
Решил на танец пригласить.
— Ну, что случилось там с Иваном?
—Послушай, Таня, очень рано,
Об этом здесь нам говорить.
Мысль о конверте продолжала,
Всё время в голове сверлить.
— А отчего, тебя все тут,
Вдруг генеральшею зовут?
—Да то Светлана шутки ради,
Мой дядя генерал в генштабе.
 Родители мои погибли, уж как год.
А дядя, папин брат
В Москву меня зовет,
Я не могу, никак решится,
Уехать мне туда учится.
 С  бабулей жалко расставаться,
Ну и к тому же, как представлю,
Не буду с Ваней я встречаться.
У дяди нет своих детей,
Его супруга тётя Нина.
Меня почти удочерила
Я как приеду  в гости к ней
 Считает дочкою   своей.
—А что Иван тебе сказал,
Когда об этом он узнал?
— Он  пожалел меня тогда,
Сказал, что тоже сирота.
Вадим был просто не в себе.
 И думал, — ну, Иван, вот так село,
Смотри, как крупно повезло.
С такой женою ждёт успех везде.
Открыты двери все тебе.
А, что Светлана, это дура,
Есть только рожа, да фигура.
Отец рабочий, брат юнец,
Мать в гастрономе продавец.
А тут готовая карьера
Для будущего офицера.
Тут удалось ему смекнуть,
Как бы так дельце провернуть.
Как незаметно, между прочим,
Ему Ивана опорочить.
В её глазах оговорить,
К себе её расположить.
 С Татьяны глаз он не сводил.
И с ней одной лишь танцевал
Её вниманьем окружил,
И  все ей ручку целовал.

Светлану это раздражало,
В другую комнату позвала
Валеру верного ей друга.
— Валера, я тебе подруга?
И ты мне нужен.
Я знаю ты давно
Ко мне неравнодушен.
И глаз с меня ты не сводил.
И тайно ты меня любил.
Так знай, скажу тебе и я.
Лишь одного люблю тебя.
Давай Валерочка вдвоём,
Сейчас куда ни будь уйдём.
 Пойдём ко мне, — сказал Валера.
Моих родителей нет дома,
До вечера они уехали к знакомым.

О том, что двое вдруг пропали,
Ребята вид не подавали.
В начале скромно все молчали.
Потом заговорили громко.
И тут вдруг высказался Ромка.
— Ребята, вам не всё равно,
Ведь в них любовь была давно.
И тут же было решено,
Всем надо разойтись давно.
Все посмотрели на Вадима.
И в мыслях стали представлять,
Как побежит её искать.
Вадим конечно не искал,
Домой он Таню провожал.
И молвил он: «Танюша,
Милая, послушай.
Не знаю, как тебе сказать,
Иван велел мне передать,
С тобой не хочет он встречаться.
И больше он не может врать.
Не знаю, из того ли места,
Откуда родом он,
К нему приехала невеста.
И он давно в неё влюблен.
И на сносях кажись она.
Примчалась вся её родня.
Им удалось своим приездом,
Ивана крепко поприжать.
Они об отпуске хлопочут.
А он сейчас конечно хочет,
В загс заявление подать».

И вмиг Татьяна изменилась,
И не узнать было лица,
А по щеке её катилась
Большая как горох слеза.
Ну а Вадим всё говорил,
За «непорядочного» друга
Он всё прощение просил.
— О, Таня, а твоя подруга,
Не хорошо как  поступила,
Меня и своего друга
На день рождение пригласила.
Выходит мы вдвоём с тобой,
Объединенные судьбой.
Тебе хочу я другом быть
Друзей нет больше никого.
Ты разреши к тебе  ходить,
Чтобы забыться и побыть,
Мне возле друга своего.
— Что ж приходи, мне всё равно.
Теперь уж точно решено,
В Москву уеду я, учится.
— Зачем Танюша торопится,
Закончу, летом я учёбу.
В тебя, наверно будут вещи.
Поедем мы с тобою вместе.
Заеду к тётке я в Москву.
И тебе немного помогу.

И вот уж день стал уходить
Иван на окнах всё торчал.
Чтоб невзначай, её не пропустить,
Прохожих всё глазами провожал.
А Таня всё не шла.
Пришла вечерняя заря.
 Ивана мучила тоска.
Он понял, мучил себя зря.
  У остановки, там вдали
 Зажглись ночные фонари.
— Теперь уж всё, не стоит ждать.
А, может, всё он перепутал,
И не сумел ей передать.
Теперь надежда лишь одна.
Сидеть и ждать Вадима у окна.
Пришел Вадим, Иван к нему.
— Что там случилось, почему,
Ко мне Татьяна не пришла?
— Она конверт твой не взяла.
Я два часа её прождал.
На день рождение опоздал.
О, как обиделась Светлана?
И там была твоя Татьяна,
С каким-то видным пареньком.
Обо всём узнал я лишь потом.
Что из Москвы приехал он,
И что в Татьяну он влюблен.
И мне сказали, что она
В него,  как будто, влюблена.
Не стану врать,
Но говорят приехал он,
Что бы её  в Москву забрать.
Я намекнул  ей, мол, конверт,
Она в ответ сказала, нет.
Вот друг и все твои дела.

В Ивана закружилась голова.
На ней повис как будто камень.
Он обхватил её руками.
На миг сознанье потерял,
Присел на стул и зарыдал

О, человеческая подлость,
Как ты хитра и как коварна.
Скольких влюбленных разлучила,
И сколько душ ты погубила.
Но с честностью схватившись снова
Её не можешь побеждать.
Ты вынуждена убежать
 И подлеца искать другого.

           Глава 3

И так, Иван сидел в купе,
Под стук колёс ему дремалось.
Мелькали нивы за окном,
Кое- где они остались,
 Ещё с неубранным зерном.
Во все цвета был лес одет.
Берёзы светло-желтый цвет,
А клён был красный, дуб зелёный,
Вес лес стоял заворожённый.
Лежали сонные луга,
По ним разбросаны стога.
И в ожидании томились,
На переездах трактора.
И деревень убогий вид,
И чёрная как смоль лежит,
Уже запахана земля.
А впереди была граница.
Иван заснул и ему снится,
Какой-то город, зимним днём.
Он с Татьяною вдвоём,
По ровной улице идёт.
На ней, хотя б единая душа.
Вокруг  метель метёт.
 Татьяна  также хороша,
Но только вот её коса,
Покрылась белой сединой.
Спросил он: «Таня, что с тобой»?
Она сказала: « ничего,
 меня метелью занесло».
И вдруг поднялся ураган,
И всё исчезло в один миг,
И занесло Татьяны стан.
А вдалеке раздался крик.
Иван проснулся.
Пограничник то кричал,
—Всем подготовить паспорта! —
Он извещал.

Ушедших снов, о впечатление!
Какое может быть сомнение,
В том, что вы есть,
И, что  ты весь
Настроен ими на дела,
 Которые влекут тебя,
 В мир неизведанный доселе,
Где бури и метут метели,
Где сказочные города.

В Берлин он прибыл слишком рано
Иван не знал, как ему быть.
И он решил, что ему надо,
У коменданта всё спросить.
Всё на немецком языке.
Где комендант этот сидит?
И он увидел вдалеке,
 Какой то офицер стоит.
Он подошёл, сказал, — простите,
У вас спросить вы разрешите.
А офицер ему в ответ:
« Иван, Рубцов, сомненья нет.
Ты, что меня не узнаёшь?
О, сколько лет, и сколько зим».
Иван узнал, то был Вадим.
—Не  мудрено и обознаться, —
Сказал Иван, стал обниматься.
— Теперь поближе разглядел,
Стать подполковником успел,
— Да ты Иван не все смотрел,
Я полысел и потолстел.
—Так вот, хотел тебя спросить.
Как коменданта мне найти?
Сюда приехал я служить.
Может нам будет по пути?
—Ну что ж, я может, помогу,
На предписанье дай взгляну.
О, эту часть я знаю Ваня.
В том городке она стоит, где я служу.
Как другу я тебе скажу,
Но только под большим секретом.
Там командир у них с приветом,
Но первокласснаейшая баня.
Ты угадал, нам по пути.
Ты здесь немного подожди,
 Шефа с женой на поезд посажу.
Потом похлопал по плечу.
 Бабёнка шефа с гонорком, не выношу.
Ты посиди я полечу.
Иван присел и задремал,
Проснулся перед ним Вадим стоял.
— Ну, что заснул браток Иван.
Бери свой толстый чемодан.
—Ох, утомительна граница,
Всю ночь контроль, а утром спится.
—А я отправил шефа в отпуск,
И за него сейчас остался.
Пойдём, водитель нас заждался

УАЗ по улицам промчался,
Потом пройдя по виадуку
 На автостраде оказался.
Какая была красота,
Дорог немецких широта.
После песка, да кишлаков,
Да кучки глиняных домов,
От громады тех дорог,
Прейти в себя Иван не мог.
Он лишь сказал: « Вот это да»!
— О, Ваня это ерунда.
Какое пиво они пьют.
В гаштетах чистота уют.
У нас в пивбарах только мат,
Плевки да рожи пьяные сидят.
Вот тут бы, Ваня, приземлится.
Жаль, не дано нам здесь родится.
—О, нет, Вадим я возражаю.
Живут как немцы, я не знаю.
У нас ведь русская душа,
Ей красота нужна другая.
А как природа хороша,
Она как будто не земная.
Озёра, дивные луга,
 И города совсем другие
Блестят церквушек купола,
И в них звонят колокола,
И люди добрые такие.
Присущ нам азиатский колорит.
Шум, запах дынь, и пряностей различных
На рынках городских стоит.
— Не говори ты это мне,
Мы родились не в той стране.
Смотри, мы как в хлеву живём.
Мы гадим, где едим и пьём.
— Что, мы, ты говоришь, согласен я
То, что случилось это с нами,
Включая и себя,
 Во всём мы виноваты сами.
Природа всем нас одарила,
И водами морей безбрежных,
Нас окружила.
И много ископаемых полезных,
Она дала.
Да только вот беда,
Что этим нас и развратила,
И почему-то нас умом не наградила.
А лучше б было всё наоборот.
— Ну, вот.
Ты согласился, наконец, со мной.
Ты лучше расскажи мне дорогой,
Куда пропал и где ж ты жил?
А, что сказать в ТуркВо служил.
— А что ж жены нету с тобой?
—Вадим, я парень холостой.
Ты, что развёлся?
—Нет, Вадим, пока женой не обзавелся.
Женится, служба не дала.
А как твои, Вадим дела?
—Все время в крупных городах.
И в основном служил в штабах.
Затем в столицу перебрался,
И в академию прорвался.
После учёбы в ЗГВ,
Служу и здесь при главном штабе.
—Ты на полковничьей уже?
— Нет, Ваня всё ещё в программе.
Немножко мне не повезло,
На должность, я, полковничью собрался,
Как вдруг моё тягло,
С генштаба генерал,
 Что мне немного помогал,
На пенсию засобирался.
И вот представь себе теперь,
Передо мной закрылась дверь.
—А есть ли дети у тебя?
—Зачем, живём мы для себя.
Они лишь раздражают нас,
Ведь мы живём всего лишь раз.
—А как же будущие поколенья?
— Ты безнадёжно устарел,
Сейчас совсем другое время.
Кто любит с детками возится,
Мы им своё оставим семя.
И тут, Вадим расхохотался,
— Так быстро ты до подполковника добрался.
Я в срок все получал,
И лишь майором оказался.
— Досрочно капитана получал.
— Наверно воевал?
Иль перед Родиной имел заслуги.
— Дядя генерал у моей подруги.
Иван сидел и размышлял,
Сосков, какой ты циник стал.
А может он, и был таков?
Сейчас мы просто старше стали,
Ну а тогда не замечали,
Нас окружавших пацанов.
Ты, что затих Иван Рубцов?
В полку, где будешь ты служить,
О, даже очень можно жить.
Валюту платят, есть девицы.
И жизнь не хуже чем в столице.
Чинов здесь повидаешь разных,
Увидишь звёзд ты всех эстрадных.
Валюту заработать норовят,
Все звёзды в гости к нам летят.
Вот только в штабе говорят,
В Союз полк вывести хотят.
Так вот,
Чтоб знал ты  наперёд,
До вывода остался год.
Хватай Иван и не робей,
А то останешься ни с чем
Как тот без перьев воробей.
 УАЗ сигналит у ворот,
К ним не спеша, солдат идет.
Что-то водителя спросил,
Открыл ворота и впустил.
—Вот и приехали домой,
Я, Ваня  не пойду с тобой.
Под красной черепицей дом,
Там штаб полка найдёшь ты в нём.

         Глава 4

Ивана встретили как дома,
Пусть было всё и не знакомо
Но так понравилось ему
С жильём проблемы нет,
Квартиру дали одному.
И командир на удивленье оказался,
В меру строг, и справедлив.
И думал он, - зачем Вадим,
О нём так дурно отзывался
 Как- то в столовой был он на обеде
С ним рядом в дружеской беседе,
Обед два офицера проводили,
И невзначай его спросили:
-А вы в полку совсем не давно?
-Только неделю лишь всего.
А мы в этом полку давно.
Откуда прибыли вы к нам?
С ТуркВо, большая разница скажу я вам.
Ну, как вам полк, какие ощущенья.
О, не ТуркВо, какие могут быть сомненья.
Здесь дисциплина, быт, и служба,
И между офицерами есть дружба.
- Порядок, быт и дисциплина,
 Не  так давно,
С приходом нынешнего командира.
А раньше было тут говно.
Когда был прежний командир,
В полку лишь был развал один.
Пригрел он тут дружков.
Один из них Вадим Сосков,
Сюда с проверкой приезжал,
 В штаб рапорта хвалебные писал.
Они такое вытворяли тут,
Телефонисток наберут,
И с ними развлекались в бане.
 А утром с бодуна построит нас.
И  каждый раз,
Перед полком орал,
В своём роду, я будет пятый генерал.
- Ну, как, он стал?
- Да нет, пока не стал,
Послали дальше на развал.
Пошёл дивизию валить.
А в прочем скоро может быть.
Здесь подполковник был один,
Звали его Вениамин.
 С Сосковым вместе  обучался,
Хотя комбатом был,
Он их нисколько не боялся.
И как - то раз он умудрился
Ему при всех сказать,
«Сосок», ты глубоко зарылся
Погоны б с тебя снять,
И ими рожу нахлестать.
Тот как оплеванный стоял,
Так ничего и не сказал.
Сосков на этот метил полк,
Но что-то, где-то он не смог.
О, если б командиром сал,
Он этот полк бы доконал.
Как командир пришёл другой,
 Друзья уж больше ни ногой.
Он приказал всех в шею гнать
Кто в полк приедет погулять.
-Вениамин, случайно не Петров?
- Да  был когда-то здесь таков.
-Ну и куда же делся Веня?
-В Союз уехал по замене.
Когда Вениамина проводили,
О, как они на радостях кутили.
А как они его боялись.
Не передать вам, это жуть.
Они,  конечно же, пытались,
Его куда ни будь спихнуть.
И  особиста подключили,
Наверх доносы всё строчили,
Мол, здесь ему не место быть,
И не надёжен он,
И с немцами пытается дружить.
К нему с проверкой приезжали,
Его всё время заставляли
 Бумаги длинные писать.
И не найдя,
 Ни с чем, им приходилось уезжать.
Всё было вотще,
Как бы не старались.
Спихнуть не получалось вообще
Поэтому они его боялись.

Как честный человек,
То подлецам помеха.
Они боятся его больше чем огня.
А честный в жизни может не иметь успеха.
Зато он уважать будет себя.

Глава 5
 Была суббота, зимняя пора
Татьяна всё страдала от тоски
По выходным так было ей всегда
От скуки начала   вязать носки.
Татьяна выходные не любила.
Их было не за что любить.
Всегда в тоске их проводила.
Одной ей приходилось быть.
Вадим из дома исчезал,
То говорил ей на работе,
То с шефом на рыбалке, или на охоте.
Всегда куда-то пропадал.
Вдруг зазвонил дверной звонок.
И отложив своё вязанье, Татьяна,
Повернув замок,
Открыла дверь, а перед ней Оксана
Соседка сверху.
-Ты на Леонтьева пойдёшь?
С утра с дружками,  муж, поддал.
Уж больно что-то не хорош.
 Стал задираться, учинил  скандал.
-Чтоб только скуку заглушить,
То не мешало бы сходить.
Прошу минутку подождать,
Я  деньги принесу,
Чтоб за билет тебе отдать.
-Хочу, тебя спросить, Татьяна.

 Лицо ты моешь туалетною водой?
-Обычною  водой,  из крана.
- Не ври, скажи, как сделать кожу молодой.
-Соседка, тайн больших здесь нет.
Лень старит женщин, вот секрет.
Сегодня спишь ты допоздна,
А завтра ходишь ты в халате рваном.
Глядишь ему ты больше не мила.
Всё по крупицам соберётся,
И он приходит домой пьяным,
Иль ещё хуже, подерётся.
И тут  ворвалась в дом беда.
Вот мы и старимся тогда.
Тебе хочу сказать Оксана,
Хотя б немного ты следила за собой,
Тогда не шёл бы от дружков он пьяным,
А   торопился бы домой.
Ты посмотри, как он живет.
На службу не позавтракав, идет.
А ты все нежишься в постели.
Твои проблемы все от лени.
 Соседка вся покрылось краснотой.
От злости закипела кровь.
Ну и что, ухожен и обласкан твой,
А все равно на стороне любовь.
Ты думаешь,  куда он ходит?
Спроси мою подружку, Зина знает.
С одной красоткой шашни водит
Её все время Зина на дежурстве подменяет.
А если хочешь всё ты знать,
В постели сейчас нежатся они
Телефонистка, Валей звать.
Вот тебе номер позвони.
Ушла соседка, а Татьяна
По комнатам бесцельно всё   ходила,
И думала: « нет, не любила,
Она Вадима, да и он
 Пожалуй, тоже не влюблён.
И телефон она взяла
Записанный Оксаной номер набрала.
Ответил голос ей мужской.
Его узнала и тут же изменила свой.
Немного с хрипотой
 Она сказала: «ой, простите
Вы к телефону Валю позовите.
-А Валя в ванной подождите.
Потом раздался женский голос
И к телефону слышно он идет.
- Вадим мне вытри полотенцем волос.
Ты  видишь, как с него течет.
Татьяна трубку положила,
Всё это ей противно было.
В Татьяны всё в груди заныло
И всё что раньше с нею было,
И что случилось с ней сейчас,
Все завертелось, закружилось.
И всё смешалось в один раз.
-Ну что ж после таких известий
Нам лучше  и не оставаться вместе.
 Взглянула на билет, начало на двенадцать дня.
Быстро себя в порядок привела.
Потом по улице пошла,
И только там немного отошла.
Морозец с лёгким ветерком
Лицо ей обжигал.
 Поймала  мысль свою потом.
Вадим ей безразличен  стал.
В фойе полно было людей.
 Она сняла пальто.
  И вдруг в толпе увидела  лицо,
Как будто его знает, показалось ей.
Она приблизилась, шепнула: «ты ли Ваня,
Случайно я не обозналась?»
Он улыбнулся и сказал: «да Таня.
Ты как, здесь оказалась?»
-Муж в штабе служит, поэтому здесь я.
А как Ванюша жизнь твоя?
И как здоровье у твоей жены.
- Жена в проекте. Не нашёл такой как ты.
К тебе ж в училище невеста приезжала.
- Ты, что-то мне не то сказала.
Ведь как давно всё это было,
И ты быть может, позабыла.
А я ведь помню каждый час.
Когда дежурный офицер застукал нас.
Я на себя тогда всё взял,
Нас старшина тогда прижал,
И я лишён был увольненья.
Вадим пошёл на день рожденья,
С ним передал тебе письмо.
Он мне тогда вернул его.
Сказал,  ты меня видеть не желаешь.
И что в Москву ты с парнем уезжаешь.
Ты прав, быть может, так и было,
И я наверно подзабыла.
Потом немного помолчала,
И громко вдруг сказала:
- Не думала, что он такой мерзавец,
-Не понял, Таня, ты о ком?
Да есть тут у меня один красавец.
Когда-то я троянского коня пустила в дом.
-Ты познакомишь меня с мужем?
-Зачем знакомить, ты давно с ним дружен.
 Твоего  друга  Соскова я жена.
- Теперь я понял, ты права

Потом местами с кем- то поменялся,
Он на концерте с ней сидел.
И ею он все время любовался.
На милое лицо он с упоением глядел.
Он провожал её домой
И у подъезда сам не свой,
Стоял и думал:
«Как хочется, зайти к ней в дом».
Да и она всё время думала о нём,
К себе его хотелось пригласить,
Его обнять,  с ним рядом быть.
Подумала: «он первый должен предложить,
Она глядела на него и всё ждала.
А он сказал: « пора мне уходить»
Подумала: « обижен, что мерзавцу поверила тогда»

Глава 6
И день, и ночь промчались как мгновенье.
Она была под впечатленьем,
От встречи с ним.
И не заметила, как в дом зашёл Вадим.
- Ну, надоела эта служба,
Как выходные так пахать,
Другим так отдыхать,
А мне всегда мой шеф по дружбе
Части посылает проверять.
- Наверно завтракать ты хочешь?
-Нет, не хочу, в столовой в части ел.
-Тогда наверно слушать будешь.
Ты б  на минуту рядом сел.
 Вадим, я встретила Ивана
Ох, милая Татьяна,
А я  сказать тебе забыл.
Его с Берлина я недавно подвозил.
Вадим не надо, я с ним говорила,
И твой обман я весь раскрыла.
Ещё я знаю, где ты был.
Ты знаешь, кто тебе вчера звонил?
Когда ты Валю полотенцем вытирал.
 И  к телефону пригласил.
Вадим молчал.
Он весь перекосился.
Вдруг покраснел,
И весь взбесился.
И что есть силы, завопил
- Ну что с того, что я люблю.
Тебя я  вовсе не любил.
Что лезешь в душу ты мою.
А что случилось так с Иваном,
В том виновата ты сама.
Не хвасталась бы генералом,
На день рождении тогда.
Ну и чёрт с тобой,
Иди к нему.
До сей поры он холостой,
Да только кажется ему,
Ты вовсе не нужна, пустой.
-Ты упрекнул в том, что пустая я.
А не твоя ли в том вина?
Ты помнишь, я беременной была,
Кто на аборт послал меня?
Меня как ветку обломал,
В моих глазах Ивана оболгал.
Где ты  появишься и где пройдешь
Там прорастают лесть и ложь.
О, прав был генерал,
Он тебя сразу распознал.
Всё говорил, смотри, Татьяна,
 Вадим мерзавец чистый без изъяна.
-Да кто, такой твой генерал?
Он что мне много помогал.
Иван без блата до майора сам дошёл.
Что я в тебе скажи, нашёл.
Иль может быть я от Ивана
Так слишком далеко ушел?
Валентина хоть с деньгами.
Богатые родители снабжают.
Её как куклу одевают.
Отец приехал и две «Ауди» с собой угнал.
Пенсионер и нищета твой генерал.
-Гляжу я на тебя, сплошная скука.
Одна корысть и больше ничего.
Мать родила тебя  аль сука.
Какая польза от служенья твоего.
Кто в академию тебя устроил,
 Спасал, когда с неё чуть не погнали.
 Его ты  честь и имя  опозорил.
Скажи, мы как сюда попали?
А помнишь, как приезд сюда ты обмывал,
Тогда с Вениамином ещё в дружбе был.
 Бокал  поднял он,  тост тебе сказал.
Я тогда думала, что   он грубил.
 А он ведь правду говорил.
Давайте выпьем за  мерзавца,
Великий гений среди них,
И если даже сильно постараться,
 То больше не найдёте вы таких.
Все думали, что пьяный он такой.
Его отправили домой.
И уходя, сказал он мне,
 Пред человеком вы в большой вине.
Молитесь Богу, грустно с вами мне.
Тогда его словам не придала значения
Ведь я слепой была, не мучили сомнения.
- Да что твой Веня, пророка мне нашла,
Если б по пьянке  не  сказал ему тогда,
 Про то, как я женился, и про дядю генерала,
И  с носом, как  оставил я Ивана.
- Как можешь, подлостью ты похвалятся?
Да ты чудовище, с тобою жить нельзя
 И нам пора расстаться.
-Что ж, буду рад и я.
Вон чемоданы можешь собираться.

Прошло  два дня, как с Таней встретился Иван.
И горько было на душе за тот обман.
И он не знал, как ему быть.
Как же с Вадимом поступить.
-Как раньше просто было жить,
Никто не смел друг, друга оскорбить.
 Мерзавца тут же пригласил бы на дуэль.
И кончил бы всю эту канитель.
 До сей поры, любить Татьяну продолжал,
В нём дух противоречья возражал.
Он думал: «сколько лет прошло, а чувства не остыли
А может, мы друг друга не любили?
В том, что случилось, я виновен сам.
Зачем поверил я пустым словам.
Не надо было, мне смирится,
А к ней сходить и объяснится.
Ну а сейчас, у них семья.
Её разбить не вправе я.
Сомнениями он себя терзал.
А в понедельник  новость рассказали.
На запад офицер бежал.
С утра, об этом  все болтали.
С разведкой ФРГ он связан был.
Секретные бумаги с собой он прихватил.
Ушёл туда, с телефонисткой, не один.
Иван узнал, то был Сосков Вадим.
Разведал, где сейчас находится жена,
Ему сказали, что она,
В течение суток, не поздней,
Будет отправлена домой.
Тут прекратил бороться он с собой.
Решил, пойти необходимо к ней.

Она сидела у краюшка стола
И дверь совсем не заперла.
Тихонечко Иван зашёл.
Все ту же красоту он в ней нашел.
Была всё также хороша,
Но стала белая как лунь её коса.
И сон Иван свой вспоминал.
Татьяну за руку он взял.
Сказал он, - Таня я люблю тебя.
Она в ответ ему, - прости меня,
За муки, которые тебе я принесла.
Зачем ты так ведь виноват и я.
-Руки твоей пришел просить.
-Нет, не могу на то есть две причины
Причина первая я не могу тебе родить.
Ну а вторая такова, я не жена и не вдова.
-На первую тебе отвечу я,
С детдома мы возьмем дитя.
А на вторую, будем вместе жить,
Пока развод ты не сумеешь получить.
-Нет, Ваня, с тобой мне жить видать не суждено,
А относительно меня всё решено.
Вот паспорт мой и в нём закрыли визу,
К утру мне надо пересечь границу.
Так что уеду я домой,
Вот слышишь, в дверь звонят.
Приехали за мной.

Глава 7
Прошло пол года
Как Иван с Татьяною расстались
Теперь в его душе  остались,
Грусть и тоска.
Назначен был на конец лета
Вывод полка.
Может быть, это
 Спасло Ивана от несчастья.
Да и командованье части,
Заметив перемены в нём,
Так нагружало его днем
Что ночи на отдых не хватало.
До вывода полка еще осталось много дел.
А он заметно поредел.
Из тысячи двухсот солдат
Осталось только двести
Из офицеров оказались те намести,
 Что не знавали,  слова блат.
А кои этим обладали, те в одночасье,
Были переведены в другие части.
Что выводились годом позже.
Работы доставалось всем,
И даже тем,
Кто по природе лодырь был совсем.
И вот уж осени начало.
Часть спешно эшелоны отгружала.
Их отправляла на восток.
И было всем им невдомек
Кому нужна такая спешка.
Комдив отдал приказ,
Чтобы главкому радовало глаз,
Необходимо в городке всё снять.
В казармах все полы сорвали
А в туалетах бачки и писсуары поломали.
Стали  фонарные столбы, заборы,  все снимать.
И этот хлам весь в эшелоны загружать.
Хотя за эшелоны немцы все платили.
Но по приезду: Как главкома материли!
Когда  все это, от эшелонов увозили
Нужны были грузовиков колонны, автокраны
Неужто наши генералы
 Совсем не понимали,
Когда приказы вот такие отдавали.
Перевезенный через две границы хлам.
Дороже золота он обошёлся нам.
Зато нефтепродуктов вывоз запрещали.
Их бензовозами умело продавали,
Дельцы в лампасах и погонах,
Им помогали и гражданские умельцы
А  с техники, что находилась в  эшелонах
Сливалось топливо народом, что помельче.
КАМАЗы в эшелоны загружали
 Что войску ГДР  принадлежали.
Немцам, они были не нужны.
Они по договору их   в группу передали.
А в штабе их учесть забыли, иль не желали.
Их продавцы в погонах в России распродали.
А деньги по карманам рассовали.
И к октябрю закончились мученья.
Вернее только начинались.
О, это было загляденье,
После победы, через сорок восемь лет
 Домой разграбленные, части возвращались.
И омрачилась слава тех побед,
Одним лишь глупым росчерком пера.
А на дворе стояла зимняя пора.
На полигонах лежали машины без колес.
Кому не лень, снимал, запчасти с них, и нёс.
И продавал, что бы семью хоть как-то прокормить.
А власть забыла, что надо деньги армии платить.
В палатках жили, не мылись месяцами.
Обогревались тем, что было под ногами.
 Как потеплело,  стало  легче жить.
Ловили рыбу, мылись у реки.
Ивану повезло, развалу вопреки,
Он в академию смог поступить.
А остальные офицеры стали увольняться.
Не надо с армией сражаться,
Людей на смерть не надо посылать.
А что бы вражеское войско побеждать.
Немного надо денег накопить,
И глупого правителя купить.

Глава 8
Не знаю, как учился мой герой
Я эту цель не ставил пред собой,
После учёбы он попал служить,
На Северный Кавказ,  а там как раз,
Посланцы шейхов народ стали мутить.
Что, мол, Москва нам не указ.
Мы без России прекрасно будем жить.
Особо рьяные, в аулах, русских стали вырезать.
Да храмы православные сжигать.
Не знаю, русский царь, чем размышлял,
 Зачем Ермолов кавказцев усмирял?
О, если бы  тогда не покорился нам Кавказ,
Как бы сейчас покойно было на душе у нас.
Коль в тейпах сей народ, за многие  века, остался.
Он государством и не жил, не развивался.
Ни грек, ни перс, и ни монгол туда не шли.
Не нужно было этой им земли.
И что ж там есть?
Как я смогу, так постараюсь перечесть.
Есть камни, горных рек стремнины,
Что между скал так рвутся на равнины.
В горах убогие селенья,
Ну и конечно без сомненья,
Сей край всех манит красотой.
Но к сожаленью сыт, не будешь той.
Царю не плохо было бы понять,
Что горца мало покорить,
Чтоб  постоянно, усмирять,
Его же надобно кормить.
А гордый горец тоже должен знать.
Как только от России сможет отделиться,
То мрак и нищета должны там поселится.
Кавказ ещё не жил средневековьем.
И чтоб народу самому развиться,
На прежний путь придется возвратиться.
Да, и эмиров приглашать чужих,
Чтоб тейпы содержать, кишка тонка, в своих.
И на носу всем надо зарубить,
Как только сами перережут пуповину,
Набегами, как прежде, им придется жить.
И гнуть побольше спину.
 Сейчас, всего лишь размышленья.
Тогда же, в Грозном начались волненья.
И мир на волоске повис.
Москве не худо  было б  говорить.
Но молвил тут министр « не волнуйся друг Борис
Их сможем, как щенков побить
И парашютно-десантным мы полком
За два часа порядок наведём».
Властям не плохо бы истории  учится.
Ермолову не год пришлось, там потрудится.
Но только жаль, что в школе  они троечники были.
Да классиков читать, так не любили.
 И тут  такое началось.
Властям, и детям их, повоевать не довелось,
А  как Иван, простолюдины,
Хватили  там лихой годины.
Но зря  министр, президента,  заверял.
Он по наивности не знал,
Что нету у него десантного полка,
Что на бумаге он пока.
А полнокровные полки, что с заграницы выводили,
На полигонах бездарно загубили.
И стали войско собирать из всех щелей,
И кое- как его собрали из свинарей и писарей.
И чудо- войско двинули  чеченцев усмирять.
Наивно думая, их массой напугать.
О, ты «великий» полководец!
Ну, если, ты  учится прилежно, не хотел.
Хотя бы фильмы о войне смотрел.
Там командарм Рыбалко, так сказал:
«Я в Киев танки не пущу,
Его я с флангов обойду,
Их там сожгут».
А тут,
Вопреки наукам всем военным,
Тот полководец удила закусил.
Бригаду танковую в город запустил.
Тот генерал  с министром был в родстве.
На сестрах оба женаты были.
А президент с министром водку пили,
И были в дружбе,  не разлить воде.
 И генерал командовал, без страха и оглядки.
Людей нисколько не жалел.
На них смотрел он как на тряпки.
А совести, как таковой, он не имел.
Когда ещё в главкома замом был,
Средь офицером чудаком он слыл.
 В полк, приедет командира проверять,
И тут давай его пытать,
Как свиноматок содержать.
И сколько самка поросят рожает,
Так  говорили: «генерал-дурак, к нам прибывает».
И воеводе,  вот такому поручили,  чеченцев усмирять.
Коль дурака заставь молится,
То лоб он расшибет, тут нечему дивится.
А во дворце, чеченский президент сидел.
И генерал наш захотел,
Ко дню рожденья, свояку подарок подарить.
К утру чеченца главного пленить.
И брали тот дворец словно Рейхстаг.
Хотя и  вовсе не дворец то был, а так,
Изба посреди Грозного стояла.
Туда бы авиацию сначала,
Да все с землёй сравнять, всё  разбомбить.
Так нет же, президента захотелось им пленить.
А бомбы падали на мирные дома.
Да потому, что нет ума.
И мирных граждан всех он обозлил.
 Новым Ермоловым себя он возомнил.
И в плен имама великого берет.
И наплевать, что тысячи солдат он положил.
Под новый год,
И что гробы он матерям пришлёт.

 Танковый зажат был батальон.
Иван с людьми спешил на выручку ему.
Там было всё в дыму
Картина жуткая представилась ему.
Зажаты меж домов, стояли танки без движений.
Сверху, по ним, как по мишени
С гранатомётов чеченцы били.
Танки как факелы пылали,
Из них ребята выбегали,
Их пулемётами косили.
Иван   пошел прочесывать дома.
Тут завязалась у чеченцев кутерьма
Не выдержав такой напор
Чеченцы кинулись во двор.
Их добивали на бегу.
А с верху в ту толпу.
Гранатомётчики стреляли.
Кто  в доме спрятался,
 Тех с окон побросали.
Путь танковому батальону был очищен,
Иван слегка был ранен,
Но кровище,
Залила ему глаз, и от убийств был одурманен.
Как бык, израненный, на площадь он влетел.
Там без ноги у танка офицер сидел.
Его нога валялась здесь не вдалеке.
Он был полуживой, но пистолет держал в руке.
А из окна на первом этаже вниз головой,
Висел чеченец молодой, в стену упершись бородой.
А рядом два танкиста лежали вверх спиной.
И тлела на одном ещё одежда.
Иван перевернул их, у него была надежда,
Что может, кто ещё живой.
На лицах их, застывшие лишь были муки.
Чуть дальше на спине раскинув руки
Лежал парнишка молодой,
Наверно этим летом отметил вечер выпускной.
Он  бедняга так и не пожил
Учился в школе, строил планы
Да месяц в армии служил
А наши дяди генералы
Учить не стали, зачем им голову ломать.
В Чечню послали умирать.
У края дома, у стены,
Сидел чеченец с повязкою на лбу,
Краешком спины,
 На век прижался он к углу.
Как будто путник утомился,
И со своей  судьбой давно смирился,
В подъезде дома на двери,
Висел солдат гвоздями приколоченный.
Из ран текли кровавые ручьи,
И волос  с кровью смешанный, всклокоченный.
 Когда солдаты подошли, то он ещё стонал,
Как стали гвозди вынимать, навеки замолчал.
И  выбежал на улицу Иван, и закричал:
 - «Зачем же женщине рожать? –
Чтоб жизни детские так отдавать? -
 Делишки, грязные, политикам решать!
От крови рукавом  лицо утер.
Он оглянулся, а сбоку репортер,
Со всех сторон его снимал.
Иван его совсем не замечал,
 И дальше с солдатами пошел он в бой.
Не знал, что репортер тот послан, был судьбой.
А завтра, всё в крови лицо, увидят на экране.
И что тот кадр все перевернёт в  Татьяне.
Но не последний будет у Ивана этот бой,
И командира закроет он собой.
Очнётся в госпитале, чуть живой.

Глава 9

Татьяна только что пришла домой
После работы ужин готовить не хотела.
А много ль нужно ей одной.
Уставшая, на стул присела.
Задумалась, чем вечером заняться
Вдруг позвонили в дверь, потом стали стучаться.
Она пошла открыла.
Возле двери стоял лет сорока мужчина.
Интеллигентный вид, одет отменно.
Татьяна сразу догадалась, непременно,
Приезжий он, из заграницы к нам примчался.
На Таню он глядел и улыбался.
- Вам кого? – она спросила иностранца.
- Татьяну я ищу, я прибыл к ней в лице посланца.
Письмо я вам привёз, возьмите.
- Ну что ж тогда входите.
От кого оно?
Я бизнесмен, и  прибыл по делам не так давно.
В  Германии  знаком я с вашим мужем.
И даже больше вам скажу, сосед я с ним, и  дружен.
Торгуем парфюмерией вдвоем,
С ним дело общее ведём.
Если хотите ему вы написать,
 В Германию я завтра еду,
Письмо с собой смогу  забрать.
И передать соседу.
Письмо читать Татьяна стала.
«Здравствуй любимая»! Татьяна прочитала
И посмотрела на курьера, что  рядом с ней сидел.
« Прости что может, оторвал тебя от дел,
 Уж,  сколько лет терзаю я себя,
За то, что обманул Ивана и тебя.
За все  прощения просить хотел.
Да раньше написать  не смог,
Вот  случай мне помог.
Сейчас живу как господин,
Имею фирму, дом, но в нём
Живу как привидение, один.
Валентина с любовником вдвоём
В Америку умчалась.
Скука и   тоска мне одному досталась.
О, как бы видеть я тебя хотел,
Если б только ты могла простить.
А сколько ждёт тебя тут дел.
И как бы стали мы с тобой прекрасно жить.
Я знаю, что не легко  вам там живётся,
В демократическом угаре вся страна.
И нет надежды, что она очнётся.
Так что подумай о себе сама.
С деньгами я смогу помочь
Тот, кто привёз письмо, их дать  не прочь.
Но просьба у него будет одна.
Задаст вопрос тебе, ответить ты должна.
Вопрос не сложный, твой дядя знает на него ответ.
Не скрою, в нем государственный есть небольшой секрет.
Ты дядю, между прочим, расспроси.
Мой друг научит, как, ему ты донеси».
Татьяна поняла, в чём просьба состояла
И бизнесмену она так сказала:
«Не надо силы тратить, давно всё решено.
 С  этим человеком в разводе мы давно,
И к прошлому возврата нет.
Напрасно ждёте вы ответ.
А вас прошу, меня вы извините,
Забудьте адрес мой, ко мне не приходите.
Мужчина вежливо ей поклонился.
Письмо взял со стола и удалился.
Такие неожиданные вести,
Потрясли её, и час заставили сидеть на месте.
Всё думала, Вадим Сосков,
Ты погляди мерзавец то каков.
Таким, без чести, неважно, что продать.
 Там Родина, где заднице тепло и есть пожрать!
Включила телевизор, чтоб отвлечь себя.
Шли вести, главной темой снова там была Чечня.
Показывали танки в Грозном, бой.
 И кто-то  вдалеке мелькнул знакомый ей такой.
И тут в крови лицо во весь экран.
-О Боже это же Иван!
Уж скоро месяц Татьяна себе места не находит.
Покоя нет ни ночью и ни днём.
Все время думы только лишь о нём.
Не выдержала, дядю просит.
- Мой милый дядя помоги,
Ивана, если сможешь, разыщи.
И тут же слёзы потекли из глаз.
Не плачь Танюша, не тревожь ты  нас.
- Зачем рыдаешь, разве можно,
Найти его совсем не сложно.
- Мне б только дядя адрес разыскать.
Чтоб я могла ему писать.
Я знаю полк его в Чечне.
Ивана видела  я на экране.
Он на войне.
- Сейчас друзьям в генштаб я позвоню,
И просьбу выполню твою.
А вечером с генштаба позвонили,
И новость им такую сообщили.
Иван Рубцов в Вооруженных силах числится таков.
Но не майор, а подполковник он.
Звездой героя награждён.
 В  реанимации в Бурденко он, лежит. 
Тяжелый,  пока не говорит.
На утро дядя  в форму облачился,
Чтобы уборщица метлой не гнала.
Поехал в госпиталь, и с ним Татьяна.
Там разрешенье, навестить Ивана, он добился.
Пока стабильно всё, но худшего боюсь, -
Сказал им доктор. -  Вы кто ему, жена?
Татьяна  сразу же,  сказала, - да.
А дядя улыбнулся в ус.
С закрытыми глазами Иван лежал.
Торчали, трубки он тяжело дышал.
Услышав шорох, он глаза открыл.
И к удивленью всех заговорил.
-Я  долго так, Танюша, тебя ждал.
И  вот чего бы я желал,
Чтоб больше ты не уходила от меня.
- Нет милый мой, я не уйду, навеки я твоя.