Вечер настиг дома и проспекты,
Прощая ошибки уходящего дня.
Всё меньше на улице остатков от света,
Но солнце сменяют фонари и луна.
Мы рядом с тобой идём по аллее,
Словно в сценарии очередного кино.
Ты прижалась ко мне. В свою очередь грею,
Куртку накинув тебе на плечо.
Пониманием, искренним, пропитаны речи,
С которыми я провожаю домой.
Я ими не раз очаровывал встречных,
И тебя зацепило их ударной волной.
Ты была так любезна, своим смехом ласкала,
Делясь своей жизнью без причин, просто так.
Но совершенно напрасно взаимность искала,
Занося в телефон мой обречённый контакт.
Если спрашивать будут о тебе, промолчу.
Мне дороги те, тобой открытые тайны.
Я секреты твои в себе сохраню,
Как и память о нашем, так называемом, свидании.
Я цветы подарил, чтобы сделать приятно,
А не в поисках шанса тебе казаться милей.
Врасплох не застанет обратная тяга –
В моём лабиринте нет закрытых дверей.
Улыбаюсь тебе, а в душе всё равно:
Решишь ты остаться или уйдёшь навсегда.
И, ломая мечту, с тобой делюсь я теплом,
За комплиментами пряча архипелаг изо льда.
Я замечательный друг, но в тандеме я лишний
И не стою ни строчки в твоей счастливой судьбе.
Не я тебя буду с руки кормить вишней,
В свете мерцающей свечи на столе.
Не я прикоснусь к твоей нежной щеке,
Мечтая продлить этот миг навсегда.
Прости, что проснулись чувства ко мне,
Но мне приятно, что ты смотришь так на меня.
Взгляд, влюблённый, отдам за обочину трассы,
И неважно: там свет, или всем правит мрак.
Только с ней я легко распадаюсь на части,
А вот в объятиях твоих почему-то никак.
Я смотрю на тебя, но нас вместе не вижу.
И не буду скрывать осколки режущей правды.
Многим, я слышал, от любви "сносит крышу",
Но моя почему-то отражает удары.
Ты мила и красива, ты найдёшь то, что ищешь.
На мне не сойдётся свет клином, пойми.
И после всего я проведу ночь на крыше,
В размышлениях смотря на городские огни.
Выдвинут свыше вердикт при рождении,
Подписанный судьями под залог мнимой чести.
И никогда не смогу быть в одном окружении,
Растворившись однажды в просроченной лести.
Создан я был, как источник внимания,
Идущий вдоль пропасти с чужими рабами.
Я обязан дарить любовь и страдание,
Но без шанса отдаться им с потрохами.
На чужих играл чувствах и дарил небо птицам,
А после встречал их хладнокровный бетон.
Я такой, какой есть, и не смогу измениться.
Как и прежде, топчу тот же мокрый перрон.
Жестокий удар, но придётся смириться,
Деля равнодушие с отчаянным криком.
Проклятье и дар - неспособность влюбиться,
Приписанный мне в разделе "Постскриптум".