93
Он был жертвой государственного антивегетарианства. Его преследовали всю жизнь. Небольшая группа вегетарианцев с самого рождения несла на себе каинову печать несчастного земледельца, угнетаемого родным братом-скотоводом. Тут только черные крестьяне. В прошлом крепостные. Жившие в черных избах. Топившие горе по-черному. Черной водою. Мертвой водою. Водкой прозрачною. В черных бутылках. В темный омут сигали головой. В бане по-черному. Вешались. Душились одеколоном «Веревка». В родной чернозем ложились. Но вновь и вновь прорастали всей мощью и статью народной. Шли на компромисс и голосовали за «Мисс Черноземск».
Впрочем, черноземной части сопутствовала более обширная, нечерноземная. Поле. Дикое по-о-о-оле. Проходили годы, как тысячелетия. Странствовали через степи и пустоши кочевники-номады. На волосатых мамонтах. На быках и верблюдах. Ели бифштексы по-скифски. Отрезая ломти мяса и засовывая их под седло. Чтоб провялились.
Сунь мне руку под стегно и клянись, что исполнишь мою последнюю волю, говорил умирающий степной патриарх. Что переводилось на современный нам язык насмешливым литератором, так: «возьми в руку мое сокровище и, потирая нежно, дай клятву».
Фонвизин, говорят, гуляя с наследником цесаревичем, а может, это был другой какой литератор, Карамзин, или кто-то еще, не важно, главное, что фигурой он являлся исторической и значительной, а кто именно, так ли уж принципиально, но он весьма остроумно выкрутился в ответе на вопрос отрока, узревшего незнакомое трехбуквенное слово на заборе.
«Понимаете, Ваше императорское высочество, это повелительное наклонение от глагола ховать. Когда Вы приказываете кому-то что-то или куда-то совать или засунуть, Вы же говорите ему: «Суй!». Вот так и тут. Тоже самое».
Говорят, что после этого венценосная мамаша наследника подарила ему карманные часы с выгравиронной дарственной надписью и приказала тут же, немедля ни секунды, ховать их в карман.
Говорят, что Фонвизин и Державин как-то раз помогали княгине Дашковой, тогдашней директрисе российской академии наук, вешать картину на стену. Первым с молотком и гвоздем полез на стремянку Фонвизин. Шлеп! И сразу по пальцу. Ёшьвоюмать! Державин посмеялся над коллегой. Отобрал молоток, зажал в зубах гвоздь и полез на лестницу. Та же история. Так врезал себе по пальцу, что не только чуть было гвоздем не подавился, да вовремя выплюнул, но и заорал на весь дворец: «Ёпт во юмать!». И после этого немедля свалился на пол. Больно приложился копчиком к паркету и снова заорал.
Говорят, что княгиня Дашкова, выйдя из кухни то ли с самоваром, то ли с кофейником, укоризненно сказала им, дескать, господа литераторы, фуй вам, как не стыдно!
«Вы же образованые люди. Я просто поражаюсь вашей неграмотности! Если по правилам русской грамматики слово пишется с ижицей, как iолка, то и произносится оно соответсвующим образом. Почему же вы, цвет отечественной словесности, кричали не «Иоб твою мать!»?»
Говорят, что в ответ на ее филологический укор, оба писателя взмолились, мол, матушка, не вели казнить, а вели в русскую азбуку букву Ё вставить. Типа, когда боль застилает глаза, не до ученостей, а говоришь, как есть. Как в русском народном языке произносится.
Говорят, что княгиня Дашкова удовлетворила их просьбу...
Неграмотность. Чья мотня, то есть?
Удо влетворение? Была такая немецко-фашистская группа “Accept”. Задолго до «раммштайнов». У них певец был по имени Удо.
В машине играл гремел немецкий индустриальный октет. Миша любит все тяжелое.
Вспоминая свой нью-йоркский опыт, он рассказал про то, как один грабитель в Бруклине самоубился из-за своих штанов.
Мы проезжали по даунтауну на мишином пикапе, везя на выставку русского народного костюма манекены и сарафаны. На светофоре встали. Пока не зажегся зеленый огонек, рассматривали параллельных пешеходов, ожидавших вместе с нами открытия дороги. Молодая парочка. Оба весьма упитанные. В тон хмурого неба, когда абердиновые облака беременны дождем. Стоят, посреди бела дня. Невзирают на других. Обнимаются. Целуются. Еще чуть-чуть, если бы светофор сломался, закрывая путь надолго, то совсем дали бы волю чувствам. Прямо тут. Посреди улицы. Эдакая страстная прелюдия у них получалась. Руки толстяка проворными змеями елозили по круглому телу подруги так виртуозно, и с такой молниеносной быстротой, что казалось, это ускоренная съемка. Быстрее был только язык, поршнеобразными движениями переходивший изо рта мужчины в соответствующее женское отверстие на голове. Одеты были по-местному. На парне широкие штаны, спущенные до колен. С выбивавшимися труселями наружу.
Вот именно в таких штанах был тот налетчик. Он залез в квартиру. Убил троих ее обитателей. А когда набрал денег и вещей, но в спешке заторопился, то запутался в своих штанах и случайно выпал из окна. Этаж был не первый. Дом высотный. В общем, разбился на хрен!
В России в тот год стреляли танки по Белому дому, окутанному черным дымом.
«Осень, прозрачное утро, небо как-будто в тумане», - пел мне старик Козин под рояль.
Перед этим я спел ему парочку своих не самых тяжелых рокерских песенок. Маэстро кивнул головой, сказав: «Ну что же, неплохо-неплохо, молодой человек! А что-нибудь из моего репертуара, или из лещенковского-козловско-лемешевского Вы поете?». Получив мой стыдливо-отрицательный ответ, Вадим Алексеевич гневно сказал: «Тогда сядьте в сторону и молчите!». Сам тут же шлепнулся костлявой стариковской задницей на табурет у рояля и целый час развлекал меня и небольшую компанию поклонников и поклонниц старыми хитами – романсами тридцатых-сороковых.
Потом он сел вместе с нами за стол. Торт так и остался несъеденным. Зато поллитровку Козин освободил в один присест. И немедля послал за продолжением банкета. Мы, то есть гости, почти не прикосались к кристальной жидкости. Вторую, принесенную из ларька за углом возле театра, постигла та же скоропалительная участь.
Пятнадцать лет спустя записал этот романс с нашим струнным оркестром в память о старике Козине.
Осень, прозрачное утро, небо как-будто в тумане...
Мы подъехали на двух машинах к зданию окружной администрации. Хеннепин каунти гавернмент сентер. Разгрузили на тележку костюмы и манекены. Свезли все это к выставочной витрине. И еще несколько часов устанавливали их. Сперва втроем. Собственно, большую часть работы выполняла мишина жена Лена. Она же хореограф нашего фольклорного ансамбля и художница. А мы с Мишей вешали холсты с русской печкой, вениками, связками лука, с котом, сидящим у окна и смотрящим вдаль. Отдельно от холстов с русской избой повесили холстину с лужком и играющими детьми в сарафанах и косоворотках. Лена одевала манекены. Мы с Мишей не пытались соревноваться с Фонвизиным и Державиным. Но балаболили на свои дурнабойные темы.
Вскоре пришла на помощь другая солистка ансамбля, Люда. Вчетвером установили выставку. Женщины сосредоточенно работали. Мы с Мишей, похохатывая, трепались. Женщины, как это любят делать только женщины, резонно заметили, мол, мужики горазды баб упрекать за болтовню, а самим только дай волю языками почесать!
Мимо ходил американский пипл. Сплошь в шортах и майках. Женщины заинтересованно оглядывали сарафаны и косоворотки на манекенах и на плечиках, ибо костюмов у нас оказалось больше, чем искусственных людей. Но и среди мужчин тоже встречались знатоки и ценители прекрасного. Один старик постучал мне через стекло и, хотя его было плохо слышно, прокричал, что это, дескать, веригудно, оттопыривая большой палец сжатого кулака вверх.
Мише повезло больше. Мимо него прошли двое черных парней. Один сказал: “Old days’ people cloth”. Мол, глянь-кось на одежду людей старых времен. На что его спутник резонно ответил: “Old days’ people had style”. Да, у людей старого времени был стиль!
Эти две реплики несказанно обрадовали Мишу.
В конце рабочего дня к нам присоединилась еще одна участница нашего ансамбля. Москвичка Таня работает в том же здании. Просто зашла поприветствовать и морально поддержать нас. Недавно она вернулась из отпуска. Говорит, что в Мексике ей очень понравилось. И впервые в жизни она отправилась в путешествие одна. Без мужа и дочери. И оказалось, что в одиночку путешествовать вовсе не страшно.
За длинным панорамным окном бил искусственный водопад. Бассейна там не имеется. Вода стекает через решетку в канализацию. Изнутри здания кажется, что на улице ливень. При ясной погоде. Напротив нашей длинной застекленной витрины – мексиканское кафе с грилем. Потолок над окном с водопадом немного протекает. На полу небольшая лужица. И стоит желтый пластиковый куб с надписью “Wet floor”. Пониже то же самое, но по-испански: “Piso mojado”.
Писо мохадо.
Мокрый пол.
Кто-то напИсал?
Испанский забавен!
Бассейн там будет – Piscina.
Говорят, что в западных бассейнах есть индикаторы мочи. И если кто-то из пловцов нассыт в воду, то тут же раздается сигнал тревоги на пульте у дежурного. Он быстро находит нарушителя и убивает прямо в бассейне метким выстрелом Клинта Иствуда.
Особенно, говорят, такие индикаторы мочи применяют против россиянских туристов в Турции и Египе.
В русском ли языке для слова бассейн и мокрость-влажность есть слова “piso” и “piscina”?
Как забавно звучит буква j в испанском и португальском! Как наш древнерусский «херъ». Хотя и h у латиносов и бразильянцев тоже имеется.
Писо мохадо.
In Julio pidaras ohuelos.
Люблю португальский!
Ин хулио пидарас охуэлос.
В июле блинчиками объедаться.
Миша вспомнил свои уроки испанского в нью-йоркского средней школе.
“Traje negro para mi nieta”.
Черное платье для моей внучки.
Трахе негро пара ми ниета.
Интернет пестрит подобными забавностями. Но Миша говорит, что помнит фразу о черном платье для внучки еще из школьного учебника. Ведь он-то был на английском. И не вызывал подобных веселых коннотаций у американцев.
Арабское предложение «Семья моего брата – лучшая в стране» звучит как «Усрат ахуй атьебифи биляди». У Дина Рида в чехословацком альбоме «Моя песня для тебя» есть баллада «Эй, биляди!». И посвящена она его палестинскому другу Ясиру Арафату.
Говорят, что на турецком тоже забавно звучит «Характер моего быка», как «хер манд аныб хуюб». Наверное, такие совпадения и позволили развить ложную теорию заимствования русского мата от монголо-татар.
«Член лю лю хули ибу ибу член суши». Говорят, что по-китайски это: «Грязно-серая лиса шаг за шагом возвращается в общежитие».
Ня знаю. Изыками не владею. Кроме родного и шекспиро-твеновского.
Вовочка, приведи примеры соединения двух слов в одно. Типа, ракетоносителя.
Хорошо, Марьиванна. Колебания и попрыгунчик.
Французы Вольтер, Руссо, англичане Байрон, Шелли, муж создательницы «Франкенштейна», Ньютон, драматург Бернард Шоу со своим «Пигмалионом», итальянец Леонардо да Винчи, древнегреки Плутарх, Пифагор, Платон, якут-сак-шакья-муни Будда, граф Толстой.
Говорят, что вся эта гоп-компания не жракала мяса исключительно по идейным соображениям.
И даже больше них было. Во все времена хватало людей, которые предпочитали возлагать на алтари бескровную жертву. Фруктами, овощами, зерном, маслом. Традиции раскулаченного колхозника Каина стали поперек горла любителям мясного – Авелю и его нерожденным, но сотворенным, воспитанным кровопроливающим социумом потомкам. Кочевник занес нож над бараном. Дал стечь руде. Разрезал на ломтики. Насадил на палочки. Положил шампурики на угли. Обоняй, благой господь, мой жертву во имя свое! Шашлычок на славу вышел...
Убил ли Каин на самом деле?
Раскулачили ли, прикрепили ли крестьянина к земле, раскрестьянили, расказачили, рассказали о светлом будущем? Но об энтом в следувающей главе...
Фотография Камила Дадашева