Молчание снега и шёпот Сибири
Всегда были фоном для зимних картин.
Холодные ночи дарят там сувениры
В виде следов на гранях равнин.
Под кристаллическим пледом покоится лес,
Полнолуние - снова визитка бессонницы.
Шуму объявлен очередной манифест
После войска бурана, прошедшего конницей.
Но ласковый сон и нежный покой,
Что уходит всегда при виде яростной мощи
Волчий рассёк отчаянный вой,
Идущий из недр настороженной рощи.
Принцесса сугробов, ступая несмело,
Ходит по тропам в поисках места.
И гаснет в глазах последняя вера
С надеждой поспать, отдышаться, погреться.
Хромая по снегу, она роняет слезу.
Страдает вся ночь, обнимая волчицу.
И всё, что осталось - это выть на Луну,
Жалея о том, что ей это не снится.
Ведь нынче объявлен сезон на волков.
Запах пороха выгнал древнюю свежесть.
Её вся семья теперь в плену чужаков,
Сменивших жизнь стаи на охотничью ересь.
Обречённая быть одинокой в снегах,
Поджимая свой хвост при виде стволов,
В девичьих лапах она прячет страх,
Вспоминая игривость новорождённых щенков.
Выстрел вдали в её душу бьёт клином,
И по телу предательски бегает дрожь.
Эта пуля могла достаться любимому,
И идиллию счастья уже не вернёшь.
Не ждёт она больше очередного рассвета,
Звёзды тускнеют быстрее теперь.
Она видит источник Лунного света,
Изнутри умирая от осознания потерь.
Не изменят молитвы хода событий,
Её тоже однажды увидят в прицел.
А жить, постоянно меняя укрытия,
Никто в родословной никогда не хотел.
Желание встретиться с семьёй в небесах
Бросается мыслью получить свою пулю.
Но в сердце сидит приказ вожака –
Любою ценою спасти свою шкуру.
К чему же спасение? Для чего копить силы?
Не для мести она даровала любовь.
Но в мелодии жизни изменились мотивы,
И приходится ненависть выпустить вновь.
Одержимая яростью в облике зверя
Открывает волчица сезон на убийц.
В адреналине утонет память потери,
В глазах блеск каскада беспощадных зарниц.
Душа под замком за стенами неистовства,
Губы, опущенные, сменились оскалом.
Всплывают в сознании легенды о рыцарстве,
Но не те, о которых она когда-то мечтала.
Разбудить в себе зверство и пытаться убить,
Умереть в плену мести за тех, кого не вернуть.
Но наставлением было спасаться и жить,
Остаётся лишь выбрать единственный путь.
Лес не сможет уснуть, ему нужен покой.
Крик самки не входит в критерии снов.
Но, познавший печаль, он прощает ей вой.
Может это последний её сезон на волков.