82
ШРЕМС.
Это страшное слово! Нет! Я бы даже шкажал так: это штрашное, ужашное шлово! ШРЕМШ...
Вещь мир опутан щетями. И это прижрачные щети шпионажа и шмерти. Что там интернет и телевидение, «тридэшное» кино и прочие средства массового оболванивания, СМО, и средства массовой идиотизации, СМИ? Это все игрушки по сравнению со ШРЕМСом. Никто не видел и не знает где расположена штаб-квартира этой поистине зловещей и самой смертоносной организации. Есть подозрение, что она вообще не на нашей планете...
Но об это тс-с-с! Молчок! Нельзя даже вслух предположить ее инопленетное местопроисхождение. Я нащелкал на клаве эту крамольную мысль, за которую не протсо убирают, а бесследно исчезают. И у меня возникло искушение стереть это предложение. Но я переборол страх перед шмертью и мещтью ШРЕМСа. И продолжаю рашкрывать людям глажа на энту штрашную органижацию.
У людей Жапада был штрах перед всемогущим КаГэБэ. У людей Воштока аналогичные чувштва выжывали РэЦэУ и эФБиаР. Во времена второй мировой еще большей страшной славой пользовались эСэС, Абвер, Гестапо и самая страшная немецко-фашистская секретная организация, которая не только не имела названия, но и была так глубоко законспирирована, что в ней не было и членов. Во всяком случае, в человеческих телах. Именно поэтому сия организация оказалась вне поля зрения следователей и прокуроров Нюрнбергского трибунала. А между тем у нее есть условное наименование, которое ей дали отдельные прозорливцы середины ХХ века. К сожалению, это прозрение дорого обошлось им. Все они оказались бесследно пропавшими в мучительных муках. Информацию об этом условном названии я почерпнул в библиотеке одного закрытого для европейцев монастыря в подземных горах анти-Тибета.
Один вопрос, умоляю! Всего один, прежде чем вы станете читать эту штрашную главу дальше.
Вы за долой-ламу? Или против-долой-ламы?
Если сатори, мгновенное озарение, не посетит вас, немедленно захлопните эту книгу и больше к ней не прикасайтесь. Если же мы с вами окажемся братьями по разумному превосходству над умом, тогда вы можете продолжать читать. Но делайте это с большой осторожностью. Ибо есть все предпосылки к окончательному схождению с ума. А для простого человека, живущего в мире, опутанному щетями шпыёнажа, это щревато дополнительными опасностями. Бойтесь не того, кто может уничтожить ваше тело и ум, но души не могущего затронуть. Опасайтесь того, кто оставит вам и тело, и ум, и даже, быть может, исковерканный разум, но похитит душу, развратит ее и уничтожит!
Когда вы услышите слово «ШРЕМС» от кого-нибудь кроме меня, знайте, за вами пришли его служители. Палачи и каратели. Никакая разведка, а тем паче контрразведка мира, никакие охранники, телохранители и душеприказчики, никакие тюрьмы и казематы, никакие бронированные сейфы подземных бункеров серии Е, их еще называют просто Е-бункерами, не спасут вас от всепроникающего и ужасающего страха и, в конечном счете, от смерти, от невидимых пальцев ШРЕМСа, уже тянущихся к вашему горлу.
Если вы меня спросите, кто же стоит во главе это страшнейшей организации, я отвечу, что знаю. Его имя для меня не секрет. Но я связан страшной клятвой никогда и никому не разглашать его имя. Если вы спросите меня, каковы планы этой организации? Их есть у нее, однако....
Но даже сам глава ШРЕМСа о них не знает, настолько они тайные и зашифрованные. Кто являются членами ШРЕМСа? Все и никто. На самом деле, ШРЕМС так глубоко эшелонирован в подкорку каждого человека, что ни вы, ни он, ни она, ни они, никто в мире не гарантирован от того, чтобы однажды, проснувшись, не ощутить в себе зов ШРЕМСа. Никто, кроме меня.
В людских сообществах все устроено совершеннейшым образом аналогично тому, как наверху, и как внизу. В верхней тундре, и в нижней прерии. И наоборот, в верхней прерии, и в нижней тундре. Ее правда, называют иначе – тантрой-мотантрой.
Если верхние миры оказывают на нас благотворное влияние, то воздействие нижних... впорчем, мне не стоит утруждаться. Включите телевизор. Откройте всемирную историю войн. Выгляните в окошко...
Мы сидели в русском культурном центре и, просмотрев фильм Говорухина «Артистска», пытались его обсуждать. К сожалению, воздействие ШРЕМСа на умы и сознательные органы тонкого пищеварения оказало свое разрушительное влияние. Среднестатистический дневной сновидец, не проббужжденный будденновской алмазной шашкой с утра по голове, не способен к иному восприятию, кроме как вегетативно-сосудистому.
В нашем детстве бытовал забавный школьный анекдот про Вовочку.
Учительница по химии спрашивает, дети, что такое сосуд? В ответ хор голосов: «Колба!», «Пробирка!», «Реторта!», «Банка!» и так далее. А Вовочка блеснул знанием английского. Он сказал слово «Кто?».
Учительница в недоумении: «Вовочка, разве это сосуд?»
«Еще как! Даже причмокивают!» - ответил Вовочка...
Именно такое мгновенное озарение в дзынь-пробудизме и называется «достижением растворимой нирваны».
Но при обсуждении фильма и прочих заявленных тем, удручательно было наблюдать за скромностью и сухостью беседы. За явным нежеланием обмена сознательных и, по терминологии майстера Толле, «пространственных, антипредметных» мыслей, крылось нечто большее, чем подшожнательный штрах перед ШРЕМСом.
Ну ладно. Не стали, не захотели обшуждать Артиштку, давайте пагаварим о балалайке. Вот, панимаите, мещяц или даже два нажад прошла «Балалайка всеамерикэн конвеншн», куда съехались балалайкины со всего континента. Включая эскимосов Канады и ацтеков Мексики. Жаль что вас, как говорится словами группы Финк Плойд, там не было!
Вдруг одна из девушек, ди-джей с местного русскоязычного радио, я у них пару раз провел эфир в прошлом году, хозяин и дальше хотел слышать мой голос из приемника, но платить не умел возможности, это бывает в русскоязычном бизнесе, так что мы расстались кораблями в тумане, а эта девушка, владивостокчанка в прошлом, сказала, что ни за какие коврижки не пошла бы на балалайку. Чё ей там делать? Не белены же объелась! Вот на Мумий Тролля пойдет. Но не потому, что он тоже из Владивостока, а потому что была на их концерте в прошлом году. Они хорошо зажигали. Муж девушки, он американец, но тоже любит песни Лагутенко и терпеть не может, когда Мумий Тролль пытается петь на английском.
Я где-то читал, что американские радио диджеи отказывались крутить английские версии песен Раммштайн. И это правильно!
Ну а почему Вы так настроены против балалайки? Не знаю, ответила девушка. Молодая и красивая.
«Вот в прошлом году в Чикаго я была на концерте Аллы Борисовны. Та честно отработала под «фанеру». И я больше не хочу на нее идти. А балалайка, у нее какой-то не такой тембр. Режет мне ухо».
«Вообще-то, здесь в Америке, мне особенно не нравится, - продолжила девушка из Владивостока, - то, что тут зажимают и не пускают иностранных артистов. Что в кино, где не крутят никакие фильмы, кроме голливудских, что на радио. Американцы просто не знают никого из внешнего мира».
«Постойте, постойте, - тут же вмешались другие члены беседного клуба, - как же так, тут ведь нет Министерства культуры, или же парткома, райкома, обкома, центрального комитета партии, никто не запрещает, никто никого НЕ не пускает в Америку. Вопрос в том, что никто из самих русскоговорящих людей не заинтересован в продвижении своей культуры, как скажем, латиноамериканцы, или вьетнамцы, или народность «хмонг», или сомалийцы, у которых есть и радио и телеканалы в США. И артисты из их стран гастролируют тут сплошь и рядом. Вот вы, милая девушка, ни за что не хотите идти на концерт балалаечников. Там действительно, кроме нескольких русских музыкантов, все – американцы. Энтузиасты русского фольклора. В финале гала-концерта на сцену поднялось сто восемьдесят человек для общей песни. И среди них было не больше полутора десятков русских. И то большая часть из них – были участниками нашего ансамбля. Дело не в том, что Америка кого-то пускает, а кого-то нет. В каждом крупном городе, в Нью-Йорке или Миннеаполисе, есть кинотеатр, где крутят только иностранные фильмы и проходят кинофестивали зарубежного кино. Пример того же Раммштайна, или Марлен Дитрих, певшей с ужасным немецким акцентом, или Наны Мускури, Шарля Азнавура, других иностранных артистов, чьи пластинки лежат в каждом музыкальном магазине в Америке, свидетельствует о том, что Америка отнюдь не закрыта для иноязычных певцов и певиц. Просто надо уметь заинтересовать местную публику грамотным промоушеном и организацией гастролей. Мы, русские, как заметил Пушкин, ленивы и нелюбопытны. Просто надо делать свое дело, без оглядки и страха. Быть уверенным в себе и своих силах». Таков, вкратце был совокупный ответ ядра дискуссионного клуба молодой и красивой девушке из Владивостока.
«Почему американцы изображают русских под раскидистыми ветвями клюквенного дерева? Самовары, матрешки, сапоги в гармошку, баян, водка стаканами, казаки с бородами и в папахах. Да потому что сами русские подпитывают эти стереотипы. Если бы, как мексиканское правительство в случае с фильмом «Великолепная семерка», русские власти поставили бы ультиматум, или снимайте о России и русских только правду, одну только правду во всей ее чистоте и сияющей белизне, то никто в Голливуде и не подумал бы карикатурить и высмеивать наш великий народ».
Это был следующий ответ на еще один вопрос девушки из Владивостока.
Когда в мае прошлого года я проводил последнюю ночь в калифорнийском отеле перед отлетом в Миннесоту, включил телевизор в гостиничном номере, пощелкал по каналам, то случайно наткнулся на фильм-сказку с Николь Кидман. Я так и не узнал его названия. Выключил уже через пять минут маразма. Там были какие-то космические пришельцы, ряженые казаками. Толстые, уродливые, бородатые, в черных папахах. Но не славянской наружности, а какие-то переднеазиаты. Черноволосые и смуглые. Это были самые страшные враги цивилизации. А против них выступила сама Алиса-в-стране-пудес Николь Кидман во главе армии «светлых эльфов». Злые «казаки» говорили на смеси тарабарского языка и русского. Некоторые из актеров сыпали русскими словами совсем без акцента. Из «наших», из эмигрантов, по всей видимости...
Ёпвашузаногу! – выругался я и выключил телик.
Брайтон Бич. Вэлкам ту Литл Раша он зэ бич. Здесь снимали "Брат 2". "Мы, русские, никого не обманываем!"
Фотография Камила Дадашева