В господа нынче многие хочут.
Не успев в батраках походить,
Тот в писателях ходит, как кочет,
Этот в музыке спесью сорит...
Тот в искусстве поместье гнездовит.
Арендуя природы пласты,
А попробуй скажи, что без крови
Все гравюры его и холсты...
Сколько гонора, сколько обиды,
Сколько гордости - просто кино.
Но Господь почему-то не видит -
В господа мы готовы давно.
Вот в постель подают уже кофе...
Отчего ж мы в трамваях грубы?!
Господами мы выглядим в профиль,
А в анфас - мы все те же рабы.
Е.Д. Господа
ЛЯ ПЭРЫ В АНФАСЕ
Сколько гонору в нашем стиху!
Сколько юмору в наших обидах!
Рассуди нас, Господь, кто есть ху,
а кому и подалее выдох!
Отчего мы в транваях грубы?
Ударять приучилися грубо.
Так всю жисть и гнездуем в гробы
под панфары трубы. До отруба.
Нам бы профиль свой переиграть:
походить в батраках у ликбеза,
арендуя букварь да тетрадь...
Вот такая, едрить, катахреза!
Мы с анфасом почти тет на тет,
а с культурой - в большом а ля герре:
не хотит она наш паритет
признавать у себя в интерьере!
Не желает воспрИнять всурьёз,
что писатели мы в априоре,
без пардона парлюет курьёз,
что от нас всенародное горе!
Не шершите в постелях ля фам!
Не смущайте природу в натуре.
Заверните нас всех в целлофан:
Мы сплошные ля пэры.
В дэ юре.