Гречанки в тачанке

                Я помню ночь на полустанке:
                Металась вьюга за стеной
                И дева с профилем гречанки
                Всю ночь сидела надо мной.
                Я не гадал, откуда это
                Виденье странного лица, -
                Любви желанной ли примета
                Или нежданного конца?
                Ночь не тянулась, ночь летела,
                Дыша уютом в тесноте,
                Чуть обозначенное тело
                Я видел ясно в темноте.
                И страхом скованные руки
                Тянулись трепетно во тьму,
                И голосов притихших звуки
                Служили богу одному.
                Но вспыхнул свет на полустанке,
                И пронеслось немало лет,
                Как деву с профилем гречанки
                Бесследно растворил рассвет.

                В.В. Я помню ночь на полустанке...


ГРЕЧАНКИ В ТАЧАНКЕ

Я помню ночь. Ревели танки,
свистали санки за спиной,
и одногрудые гречанки
в тачанке шпарили за мной.

Чего им надо, этим жёнкам
с глазами, полными свинца?
Я всё отдал бы амазонкам
вплоть до победного конца.

Но и того им, видно, мало:
дыша уютом в тесноте
верблюжьей шерсти одеяла,
они б хотели по фате.

А у меня - лишь глаз кошачий
да рук пытливая трусца:
мой профиль - несколько иначий,
то бишь, не мужа, но самца.

Да будь я Г'ерой всемогущей -
все груди дал бы наотрез
и нарасхват толпе бегущей
несостоявшихся метресс.

Но я не Гера. И к тому же -
не бог, не царь и не герой:
мой фас бледнее, профиль уже,
и хуже социальный строй.

Но, раздвигая телесами
непроницаемую мглу,
гречанки с грозными усами
в моем маячили тылу.

... Очнулся я на оттоманке
под абажуром... Вот те на:
взамен безгрудой басурманки -
моя грудастая жена!