Ворота’, забор. Дорога
заросла, аж не видать,
транспарантик – «Слава Богу!»,
и табличка – «Рай. Стучать».
Заскрипела вороти’на,
двор, заросший лебедой,
ни души, лишь в будке псина,
старец с белой бородой
на меня глядит с испугом.
- Здравствуй, Петр, мне сюда?
Просвети, старик, будь другом,
запустенье, лебеда…
Где же праведные души?
Не пойму, ну чудеса…
Он откашлялся, – Ну слушай,
ты здесь первая душа.
Грешны люди - все кривы’.
Всякого навалом,
только праведных – увы,
сроду не бывало.
Ты-то как сюда проник?
Вижу же, сердешный,
ты не праведный… - Старик,
врать не буду - грешный…
- Значит шутки Бегемота,
вот котяря, ну прохвост!
Как же быть с тобой? Забота…
На святых у нас ведь ГОСТ.
Не могу принять, хоть рад
был бы, тут так скучно…
- Как же мне теперь назад?
- Перешлю, научен…
Петр задумался, и вдруг
посмотрел хитренько:
- А не хочешь ли, мой друг,
погостить маленько?
Оставайся, я прикрою,
хоть на месяц, хоть на три,
выдам справку – паранойя,
диатез и птичий грипп.
Погости, я буду рад…
И, склонившись, в ухо:
- Там, в сарае, аппарат,
капает сивуха…
Райских яблок намочил,
Раки, шпик, минога…
- Ну, старик, уговорил.
Погощу немного.