http://www.stihi.ru/avtor/11616125
& & &
-----------------------------------------------------
Флажолеты
Littlе Rооm. Part I. Morning Cherries
Littlе Rооm. Part II. Smokin Day
Littlе Rооm. Part III. Drops of Evening
Littlе Rооm. Part IV. Quantum Nights
Бант-бутоны городов
Концерт для струнных n. 6
Концерт n. 7. Les cadavres de la folie
Концерт для виолончелей n. 8. Crise de nerfs
-----------------------------------------------------
& & &
Флажолеты
Перед окошком, в каблуках,
И не оглядываясь, тонко
Быть убаюканной в руках
Под трепетные флажолеты,
С застывшей теплотой в губах,
Заснуть, как засыпают дети,
Тянуть секунды по одной,
Кидаться снами на коленях
Друг у друга, за стеной
У ненавязчивых соседей,
Тонуть друг в друге с головой -
И никогда не просыпаться.
Сейчас последний флажолет
Стекает серебром по векам
Уже в распутавшемся сне
И я хочу, чтобы он замер
Блестящей пылью на руке
Или рассыпался над нами...
к А.Ф.
~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~
Littlе Rооm. Part I. Morning Cherries
Утро в шампанском
С пряной вишней сверху
И приторные простыни еще стекают по рукам...
В стеклянном глазу окна
Бьется, обра'мленный,
Первый фотон, который дали свету.
Запахи кофе с ванилью
В ясное небо, в сумерки...
Ресницы, оцинкованые тушью, ложатся в ряд...
Вот видишь - я,
Растеклась на фракции,
Убрала всю сталь в голубой ящик.
Вытащи снег,
Не слепи им больше.
Слоями - веки, мои соленые-зеленые глаза...
Как сироп,
Клубничное утро,
И каждое прикосновение кажется
Шоколадным, тающим...
Растерянные губы,
Вальсирующий в рамах фотон,
Лиловый сон,
Волшебно-вьющиеся огненные трубы
Солнечных плетей на сте'нах,
И выглядит все это сказочно и...
Вызывающе.
Утро топится в шампанском.
Полдень. Одеяла. Скрипка
Раскачивалась медленно и гибко,
Вальсируя единственный фотон.
к А.Ф.
~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~
Littlе Rооm. Part II. Smokin Day
Бежевой пудрой день сыпется,
В ряд - по стремянке, в ряд...
Говорят-говорят,
Сорняк из людей
Накрывается напрочь разбитым утром -
День становится
И ложится
Заспанной снежностью в крыши домов,
Делясь проводами на серые полосы
С голосом ветра,
В волосы, в волосы
Вплетаясь разорванной сочностью розовой...
Бродит,
Гуляет сквозняк.
Холод мраморный.
Одиноко в дыму - фигуры в плащах,
Стоят, усталые, каменно,
Глядят, как день крадет малиновую пудру,
Их страх, их карамельный страх...
Дыры облаков выбеленые,
Заштопаные,
Кривые
Стелятся на подносе
Среди голов,
Среди голов пустые
Синеют искорки, как в медном купоросе
Наших снов...
Белеет.
Глазья окон по рядам.
И все разлито,
Как вино после обеда.
Я вспоминаю, была ли я при этом,
И, будто,
Вечер с днем напополам...
к А.Ф.
~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~
Littlе Rооm. Part III. Drops of Evening
Бьется шесть часов на главной башне города
И в ворот льется обесцвеченная муть
И в рот, и в грудь...
Обернутые стены
Разъехавшихся стрелок - циферблат.
Нарядом в ряд
Нетронутых светил
Сверкают фонари в аллее,
На цыпочках луна белеет -
Как на параде, говорят...
Терраса смотрит в глубину своего изумрудного мрака,
Шуршит травой и бегает листочками
По строчкам точек
Своих теней излюбленных,
Она в графитово-вечернем
Так прекрасна...
Я дышу вечереющими каплями.
Возьмите руку, дорогой,
Мою лишь руку -
В безумной толкотне
Растрепаных дорог и пьяных звуков,
Где все сливается в один нелепый вой,
Я вас узнаю первым,
Вас почувствую,
К вам первым подойду... В глазах - глаза.
Как слезы - капли вечера, наверное,
Кутаются в ваших волосах...
Ваш запах...
Ммм... Ваш запах...
Тянется меж фонарей, карандашей и слов моих
Перцем тонкая, серебряная лента
В ответ моим жасминам и бузине,
Меня окутывая,
Как подарок королей,
Перед которым все снимают шляпы.
к А.Ф.
~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~
Littlе Rооm. Part IV. Quantum Nights
На шпильках - ночь
Так дышит паром мне в лицо,
Кидает по углам античастицы...
На спицах лестницы
Сгибается
Так вьется,
Вьется-вьется,
Как кружевной ажур, плетущийся в кольцо.
На синие прямоугольники окна
Разбрызганы молочные,
Цветные звезды,
И вечер погибает, не достигнув мозга,
И мысли строятся в неровные, песочные
Ряды...
Снимаю шелк белья в отдельное
Пространство шкафа,
Иду к окну - я в раме, как картина,
Рисованная воздухом и пылью,
Немного блестками и лаком для ногтей...
Полуночные шторные цветы...
В распахнутых глазах
Гуляют кванты света.
Прижмись ко мне плотнее,
Mon chеrie -
От головы до самых кончиков ступней.
Расчерченые метры.
Параллельность линий.
Плоское пространство-время.
Ночь.
Все выглядит немного нереальным,
Чуть неверным.
Луна как будто ближе, милый,
И мы как будто кратные
Точь-в-точь.
к А.Ф.
~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~
Бант-бутоны городов
Меж красных фонарей и
Струпьев извести,
Экранов мертвых окон,
Кудре'й чернеющих оград,
В мутном мраке абсолютной
Проводимости
Червонной бутоньеркой
Разразился в ряд
Блестящий сад,
Бардовыми портьерами скрепленный
И брошью красноглазых,
Каменных цветов,
И алый бант натянут,
Будто прокаженный
Одиноко на бок плотоядных городов,
"Их раны - красные розы".
Косы
Черноволосых
Шпи'лей,
В омнибусах кривятся
Вспышками извивы губ,
Театральные взгляды
И пригорошни растоптанных лилий,
Тонущих в грязи
Среди
Кровавых луж и водосточных труб,
Бледнеют, покрываясь серой, трупной пылью,
Вбирая в себя
Острый клекот крыш и черепиц.
Дамские личики,
Вдоль и поперек измазанные мылом -
Где еще отыщешь множество
Таких прелестных лиц...
Карминовые пряди расхлестав
На волосы и шею,
Губы брызгали наружу rouge,
Вспышками - кармин,
И грудь проваливается
В ды'ру декольте, темнея,
И исчезает в отблесках асфальта
И в отражении заляпанных витрин.
~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~
Концерт для струнных n. 6
Спичечный паркет скрипит под ногами
И мебель, как эскорт, выстроилась спереди и за.
Партии ботинок кляксовых, черных взгромоздились на
Тонконогие подставки и спрятались за партиями и станками.
В воздухе повис чудный такт - piano и нежно,
Как раскрашеные цветы сыплются четвертые и восьмые,
Падают, разбиваются, сливаются обратно в более весомые вторые
И снова разбиваются, достигая осколками души моей неизбежно.
Идемте дальше - из дверных проемов смотрят на меня
Синкопами белые зубы клавишных, с черными щеля'ми -
Ни дать, ни взять - в пещере короля - спускаюсь с интересом, щеголяя
Неустойчивостью - периодически, все-таки, кружится голова
От целых нот, от густой вибрации стекол в рамах,
От романической, необычной изысканности этих мест,
Водрузивших на себя весь извилистый, музыкальный крест,
Или ключи... Скрипичные. Все. От больших до малых.
Нет никого, но не пусто. Присутствие чувствуется ясно,
Невидимо, но явно заполняя пространство от стены до стены,
И густо, насыщенно... Вижу, что мы одни -
Я и инструмент. Пахнет лимонным маслом.
Полки книг глядят сквозь корешки иззолоченых слов,
Сплетаются в косы, трескаются в солнечном свете, из окна сыплющемся.
Комната вскрывается, и звуки надо мной высятся,
Как эллипсы светло-персиковых, пастельных облаков.
Извлекаю все новые и новые звуки из инструмента -
Как же приятно слышать их, неповторимых,
Как слушают, не отрываясь, внимательно своих любимых,
Отдаваясь во всепоглощающе светлое небо сего момента.
Изгибы le corps-уса, прямая грифа, вибрационность струн
В басовом ключе неизъяснимо отдается в глазах моих,
Волнуя каждую жилку, напрягаясь, неслышимая для других,
Но для меня единственно важная. Разводами тени по полу -
Теперь их стало двое, теперь одна, но вдвое больше,
И тут мне мягко отвечают на ухо мелодией единой
О том, что функция столь же бесконечна, сколь неразделима,
О том, что она внутри меня - как в частном случае, так и в общем...
Изгибы лакированого дерева, точки резонаторных отверстий...
Я - инструмент, и ты то играешь мягкие звуки своими па'льцами,
То режешь струны мои смычком, как тебе нравится,
Так, что и мне нравится... То ставишь меня на место
И просто смотришь на корпус - блестящий, коричневый,
То стискиваешь в руках, прижимаешь к себе, наклоняешь голову...
Я - инструмент, и гармонии каждый раз - новые,
Но всегда - едины, и их друг из друга не вычленить...
Музыка жизни - никогда она не была такой красочной.
Даже в бетонных катакомбах Екатеринбурга я вижу красоту,
Даже на масляной поверхности гнилой Исети плавают утки, и на мосту
Горят фонари шарами и в воду полосками света плачутся.
Во всем я слышу музыку, такую тонкую, почти мою.
Tutti... Резонирую и отвечаю на партию партией своей,
Смычками и пальцами извлеченной из меня, навстречу твоей,
Как инструменты из себя свои души друг другу льют,
В одной тональности... Дрожат стены. Мы невыразимы.
И стекла могут трястись в рамах, сколько им угодно,
И пусть и дальше тонут пюпитры ног, и бемоли могут
Больше не появляться. И это будет прекрасно нежно и сильно.
Нотные станы растаяли, и ноты ссыпались с них вниз,
Диез, диез, диез... Все выше, тоньше, и почти что надрываясь, -
Концерт, произведение, мощью и улыбками, рыдая
Светом, как те фонари, из которых полосы лились,
Гремит внутри, заполняя собой каждую долю,
Заставляет изнемогать и дышать чаще, быстрее,
Трогает piano, сильно и руками теплыми греет.
Я не выступаю сольно. Только с тобой. Остальное не играет роли.
"...твоя жизнь - контрапункт в музыке моей жизни..."
А.Ф.
~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~
Концерт n. 7. Les cadavres de la folie
L'ouverture.
Скрипка тихо вкрадывается,
Шумом отдается от стен.
Режет параллельные струны смычком рука,
Заставляя корпус ее визжать от страха,
Выставляя вперед грифа крен.
Спазмами деревянными разрывается.
Вступает другая
Движением судорожным, миальгитическим -
Мутная, будто во сне наркотическом.
Продрав струны, хрипит в зал.
Третья вступает тревожно, медленно,
Натягивая нити нервов -
Скрипичный хорал.
А зал, прислушавшись, ждал,
Но тройня скрипок изливала горсти нот
Неторопясь,
Раскачиваясь.
Натянуты на деревянные le-corps-усы
Слегка расплывчатые, слизневатые
Полоски мозга,
Поблескивая
Влажно-лимфатически.
Фортепьяно...
Безумно искривив оскал,
Трещит,
И пианист его в монохром зубов целовал,
Целовал...
Целует все настойчивее -
Все больше треска,
Кости пианинные сталкиваются, хрустят,
Ломаются, обнажая изрытую оспой кожу,
И кажется, сжует оно пальцы пианиста.
Как бешеная собака мечется,
Восьмые звенят,
Дробясь,
Дробясь,
Как маленькие, демоноподобные птицы,
Гомерически смеясь,
Искрясь безумием в кругу прожекторов...
Сквозь темноту входит соблазнительный изгиб,
Блестя растянутой вдоль Оx синусоидой,
Закручиваясь, как обмотка торо'ида,
Морща воздух грифом вытянутым.
Блеснул смычок, взвился
И опустился на дугу струн.
Момент.
Замирание сердец в костях груди.
Оцепенение...
И вырезая вой из оргазмически стонущей виолончели,
Выпиливая из нее низкочастотные крики,
Рука осмычкованая мучила и мучила ее,
Резала -
Кажется, секунда - и брызнет кровь.
Болезненные звуки,
Крещендо страдания
Поверх зал заполнивших голов.
Раскачивались боль и отчаяние, как качели -
Виолончель и владелец
Виолончели.
Сумасшедшие выкрики инструментов
Скручиваются в эмбрионы,
Раскидывают иглы,
Молотят по воздуху розгами,
Ползают,
Извиваются,
Как больные в ожидании летального исхода,
Корчатся от мук,
Пресмыкаются к земле, лязгают и надрываются,
Трясутся в горячке, как стержень громоотвода...
Стук-стук...
Входит, стуча,
Как капли из протекающего крана,
Стук-стук...
Напряжение дрожит в воздухе.
Вот-вот... Как будто бы еще чуть-чуть...
Разбился воздух, как фарфоровая кукла -
Инструменты стенают,
Бьются, истерички...
Сцена распухла.
Последним ударом в иссеченную порезами грудь
Виолончели,
В тонкие головки скрипок,
В зубы фортепьяно,
Контрабас вошел в зал,
Всочился в сброд - попробуйте вдохнуть
Этот тяжелый воздух,
Прикройте лицо от летящих в вас щепок,
Как от осколков разбитых зеркал.
Финал.
Разорвались полоски нервов,
Брызжут лаковые слезы,
Рвутся струны,
Не выдерживают металлической боли,
Предпочитая умереть.
Падают - виолончель первой,
Потом и скрипки,
И фортепьяно со свернутой челюстью,
Потом и контрабас...
Свет липкий
Облегает формы музыкальных трупов,
Растянув желтеющую плеть.
О, да - вы можете смотреть
На смерть и на растекшиеся лаком
Слезы инструментов.
~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~ . ~
Концерт для виолончелей n. 8. Crise de nerfs
Я спокоен.
Чуть зацепился лацкан пиджака
За пуговицы на сорочке,
За косточки.
Прозрачная капля вдета в мочку
И шляпа
Мягко покачивается при каждом
Повороте головы,
Ведь я спокоен.
Меня не выдадут подрагивание руки,
Подрагивание век,
И губ моих...
Вы приподнимаете пиджак -
Зачем?
Хотите видеть, что внутри? Вы сомневаетесь в том,
Что я человек?
Человек - навек.
Слышите звон, слышите?
Снимите с меня сорочку, галстук, брюки,
Снимите кожу же вконец
И вы увидите сплошную механическую муку
Меж которой хожу я - ее творец.
Бренчат литавры! Вскидываются флейты!
Настежь отворяются рояли!
Вы говорите, что кадриль уже не в моде?
Ничего, сейчас-сейчас, сейчас...
Челла показала ногу -
У челлы дивная нога,
Она ведет ее - к струне струна,
Вытягивается, хочет, хочет, хочет!...
Ее губы - они желания полны.
Виолончели...
Кровати белые рядами на сцене,
Акустические отверстия в бешеной пене
Срывающейся с губ.
Они привязаны и судорожно молчат.
Прожектор упал на одну из коек,
А на ней извивается в веревках, бьется,
Путается, кричит челла - нигде ей нет покоя!
Она вскипает, берет себя за гриф
И струнами махает - зал дрожит от страха.
Встает в постели - вся в слезах...
И загремел во всех стенах
Тяжелый хохот от челлиной постели.
Те, кто лежали - живо встали,
Поднялись, захохотали,
И хохот этот положил весь зал на пол.
Никто не смел поднять свою голову.
А эти черти, виолончели, с безумием в глазах,
Рвали струны, скрежетали,
То рыдали и стонали,
Но я, выглядывая из-за лацкана пиджака,
Из под кожи видел,
Что все эти дамы беснуются внутри меня,
Беснуются, хотя горят внутри.
Давайте свет. Прожектор. Виолончель,
Она как женщина, так нежно встала,
Мелодию вселенской скорби заиграла
На своем лакированном плече.
Но плечо отпало, начало шататься,
А она, бедная, уже начинала скрежетать,
Вымучивать из себя звуки, растекаться,
Руки партитурами марать.
Она ревет, она катается по полу, стонет
И ее боль скрежещет на моих зубах,
"Разбиться, умереть". Может, и стоит
И примут ее, бедную, на небесах.
Друзья, мы - в лазарете.
Прислушайтесь - они все что-то шепчут,
Ведь все они - как женщины,
Которые
Не вынесли
Себя.