Сон, расписанный так нелепо.
Судеб, амфор, колонн осколки
сохранились под слоем пепла
у подножия книжной полки.
Городская стена ослепла,
лето длилось излишне долго.
И кифары, и трубы смолкли,
чьё дыханье знамёна треплет?
Край плаща - темнота аллеи,
рыжеватые губы лилий
за морщинистым мраком тлеют.
Заговорщики не шутили,
беспокоюсь о тонких шеях
фонарей вдоль обочин, или
по теням их считаю мили,
возвращаясь домой, в Помпеи.