59
Он был ученый астроном. Исследовал воздействие Тунгусского метеоризма на посевы фасолевых и бобовых культур. За несколько веков до падения огромного метеорита в районе Подкаменной Тунгуски он предсказал это падение. Хотя не был Нострадамусом. Но за свои открытия от настрадался по полной программе. И его сожгли за это. Он сказал перед смертью, что она, несмотря ни на что, вертится. И звали его Коперником. Это не мои слова, но одного высокопоставленного чиновника. Странно, вроде бы мы с ним по одним и тем же учебникам занимались. Хотя и в разных школах и немного в разные времена. Но в одном и том же ХХ веке.
Однако этого момента в истории мировой науки я не помню...
Проблему боевого метеоризма надо изучать по сражениям первой мировой. Когда немцы впервые применили его сокрушительную мощь. Говорю это как свидетель и участник событий. Хорошо, что нам удалось тогда отбить атаку германца. И боеприпасы с противогазами нам вовремя подвезли. Я все строчил из пулемета Максим. А потом поднял бойцов в контратаку...
Мундиры, жетоны, нашивки, погоны.
Продолжая разговор о необходимости изучения иностранных языков, в том что это нужно, никто не сомневается, например, те, кто знали немецкий в сороковые годы, могли проползти через линию фронта и добыть «языка», немецко-фашистского солдата, а лучше офицера и допросить его, а если знали английский в шестидесятые-семидесятые, то могли слушать Битлз без перевода, если же вспоминать пушкинскую эпоху, то вся русская знать изъяснялась на французском и легко понимала наполеоновских оккупантов, в общем, владение иностранными языками обогащает любого и не знаешь, в какой момент это тебе пригодится. Я учил английский в школе и в институте. Но наши учителя давали нам лишь грамматику и заставляли зубрить слова, но не натаскивали на разговорную речь. Да и методика постижения языка была скучной и сухой. Уже приехав в Америку в первый раз, я начал учить английский по телевизору, смотря передачи и фильмы. Лучше с субтитрами, так легче. И на слух воспринимаешь, и видишь, как слова пишутся. Через неделю стал более или менее ориентироваться и уже не просто тупо смотрел на экран.
Одним из моих любимых зрелищ был мультсериал «Симпсоны». Вот где кладезь не только языковых сокровищ современного американского слэнга, но и всевозможных мелочей тутошней жизни. Пусть и в гротесковой, пародийной форме. Американцы, как никто другой, умеют над собой посмеяться. Со страшной силой! Самое главное, что я для себя вынес, это совет одного «супергероя» из этого мультика: «Иди от сна!». Если тебе предлагают за немалые деньги освоить английский за месяц, за неделю, или даже за три дня, путем внушения, двадцать пятого кадра, записи грамматики и слов в подкорку под гипнозом, во сне, то все это херня. Иди от сна, или ты – идиот сна.
Помню в начале 90-х я читал у кого-то из русских эмигрантов третьей волны описание их первых шагов в новой стране. Как они приехали в Америку, еще толком не владея английским и очень комплексовали по этому поводу. Совсем как я в свой первый визит сюда. Их встретили друзья, перебравшиеся в Штаты ранее. Разместили у себя. И эти вновь прибывшие, «ньюкамерз», решили проверить свой уровень владения английским. Дома, в России, они усиленно тренировались, посещали языковые курсы, и знали, что лучший тест – просмотр американского ТВ. Если поймешь большую часть из того, что там говорится, значит и на улице не пропадешь. Хозяева ушли на кухню приготовить обед, а эти “newcomers” включили телек. Посидели перед ним. Посмотрели тупо минут двадцать, с ужасом осознавая, что вообще НИЧЕГО не понимают из того, что там говорится. И уже начали паниковать. Все ясно, им никогда не одолеть этот язык. Надо, не распаковывая чемоданы, брать билеты назад и возвращаться в Россию. Какой ужас!
Но тут хозяйка вернулась в гостиную и говорит, - «А что это вы смотрите испаноязычный канал для латиносов?». И переключила на Эн-Би-Си...
Иди от сна, приятель!
С появлением DVD и возможностью переключать звуковые дорожки, чего не могла дать видеокассета, можно смотреть фильмы либо в переводе, либо в английском оригинале. Если конечно, это твой любимый голливудский фильм, а не гонгконгский боевик Джеки Чана или французская «Амели». Нередко на диске присутствуют и субтитры. Мой совет – смотри все иностранные фильмы только в оригинале. Ну, сперва можешь посмотреть переводную версию, а потом несколько раз пересмотри без дубляжа. Если есть субтитры, хорошо. Но и без них тоже старайся уловить смысл. Просто общий смысл диалогов. Какие-то слова будут тебе знакомы, какие-то сможешь понять из контекста. Поэтому лучше смотреть с субтитрами, там, где они есть. Но вот беда, в последнее время в России стали все больше печатать дешевых ди-ви-дишек, без оригинальной звуковой дорожки. Просто дублированные. Так что лучше не скупиться и покупать полноценные версии фильмов.
Россия и Америка. В тридцатые годы вся советская страна с упоением смотрела александровскую комедию «Волга-Волга» и пела куплеты капитана «Америка России подарила пароход». Говорят эта картину любил Рузвельт и в годы войны часто пересматривал ее. Наши специально перевели ее на английский для мистера президента и послал в Белый Дом дублированную копию. А потом, после разгрома Германии советская оккупационная администрация подчистую вымела запасы немецкого кинофонда и вместе с лентами, снятыми в Веймарской республике и Третьем рейхе, наши увезли в СССР кучу голливудских картин, как «трофеи». До конца сороковых и в пятидесятых, вплоть до смерти Сталина у нас очень мало снимали фильмов, зато крутили до дыр все эти «трофейные ленты» с Марикой Рёкк, Эрролом Флинном, Гретой Гарбо, Марлен Дитрих, Вивьен Ли, Лоуренсом Оливье, Кларком Гейблом, Джимми Стюартом, Джоном Уэйном, Джонни Вайсмюллером и другими звездами Голливуда и немецкой студии УФА.
«Тарзан», «Девушка моей мечты», «Нибелунги», «Кинг Конг», «Индийская гробница», «39 ступеней», «Унесенные ветром», «Касабланка», «Метрополис», «Кабинет доктора Калигари», «Дилижанс, или Путешествие будет опасным», «Робин Гуд» - лишь краткий перечень «трофейных лент», крутившихся в советских кинотеатрах. И конечно же, «Серенада солнечной долины». Джазовый оркестр Гленна Миллера. Откуда и берет свое начало «стиль» и «стиляги», хилявшие по «Броду» - Тверской улице в Москве. Такие «Бродвеи» были во многих крупных городах СССР. Советская молодежь, подглядывая за «красивой жизнью» с той стороны железного занавеса, в те времена недоступной, как будто она существовала на обратной стороне Луны, мастерила собственный «рай на земле». В точности, как их родители, строившие коммунистический Эдем перед войной, отчаянно сражавшиеся за воплотившуюся мечту с фашизмом. Неудивительно, что послевоенные дети, пережившие голод и бомбежки, насмотревшись на целлулоидные картинки западной жизни, стали мечтать о чем-то лучшем...
«Сны о чем-то большем...» Борис Гребенщиков
Идя от сна в сторону пробуждения, что видится мне на зыбкой границе между Явью и дрёмой? Собственные блуждания по бакинскому «Бродвею» в центре города. Вечерней порой. Между магазинов с ярко освещененными витринами и неоновым блеском вывесок и рекламы. Он, конечно же, ни в какое сравнение не шел с настоящим Манхэттеном. Но мне нравилось воображать себя эдаким Холденом Колфилдом, бродящим в полном одиночестве по своему воображаемому Нью-Йорку. Непонимаемый никем в целом мире...
Я заходил в магазин «Мелодия» и долго копался в виниловых развалах. Новенькие, только что отпечатанные пластинки в бумажных конвертах и шуршащих целофановых мешках. У грамлпастинки свежего оттиска особый запах. Вспомните! Как она пахла, вытащенная на божий свет! Как играла радужными переливами! Тогдашняя пластмасса советских пластинок была твердой, не гибкой. В то время, как американские диски уже в семидесятых, не говоря про восьмидесятые, печатались гибкими, как дамасская сталь. Их можно было чуть ли не в рулон скатать. Берешь такую пластинку. Осторожно. Не хватая пальцами за поверхность, но лишь зажимая ладонями ребра. И начинаешь вибрировать. Она податливо гнется. Издает приятное звучание. И эта дрожь, эта вибрация передается тебе, как электрический сигнал. Через руки. Через грудную клетку. Пронзая сердце. Легкие. Желудок. Отражаясь приятной истомой во всем организме. И уходит сквозь ноги в землю. Как разряд молнии.
Ударенный током рок-н-ролла на всю жизнь сохраняет это ощущение...
А вот баба Люба дает Бум-Бом.
А вот баба Люба дает Бум-Бом.
А вот баба Люба, а вот баба Люба.
А вот баба Люба дает Бум-Бом.
Тётя Фрося не бросит.
Тётя Фрося не бросит.
Тётя Фрося не бросит.
Курить бамбук. Бум-Бом!
Очевидная тупость и юношеский идиотизм текстов первоначального рок-н-ролла или ранних битловских песенок про любовь. Я хочу держать тебя за руку. Я увидел ее на углу. Лети с приветом, вернись с ответом, от меня к тебе. Доставь мне удовольствие. Все эти подростковые сентенции не имели никакого значения, когда сама музыка будили первобытные инстинкты и рождала в юных организмах тягу к чему-то неизвестному. Новому. Запретному...
Весной 1985-го в магазине «Мелодия» выбросили кучу новых пластинок. Гэдээровских и чешских. Много американского джаза. Это были восточногерманские перепечатки ФРГшных лицензий. Чешкий Супрафон напечатал много своих музыкантов и групп. Все роковые, все ролльные. Попадались даже хард-энд-хэви команды. Типа «Тяжелая вода». Забавно было слушать хэви метал на чешском!
Но эти диски уходили в один миг. Что-то я успел приобрести. Что-то нет. Помимо «Мелодии» на улице Торговой, в Баку были еще точки, где продавались пластинки. Одна из таких – маленький хитрый магазинчик в крепости. Возле Девичьей Башни. Крутой спуск. Мощеная булыжником мостовая. И этот замаскированный раскидистыми деревьями магазинчик на первом этаже старинного дома. Захожу и вижу, что там тоже выбросили кучу «амиговских» и «супрафоновских» дисков. Кроме меня там был лишь один седовласый и небритый дедушка с морщинистым лицом и трясущимися от волнения руками. Он хватал диски Рэя Чарлза, Каунта Бейси и Джимми Рашинга, Джонни Ходжеса, как сумасшедший, но больше всего тряс пластинку какого-то чехословацкого красавчика, не помню его имени, напевшего основные хиты Пресли. Да не просто так, а вместе с легендарной вокальной группой «Джорданерс» - «Иорданцы», подпевавшей самому Королю. На вид ему было лет сто. Дедушке. Не чешскому красавчику, лучезарно улыбавшемуся с конверта пластинки. Если отмотать лет тридцать от того момента, все равно этот дед не выглядел так, словно он был тинейджером в начальную пору рок-н-ролла. А поди ж ты, все туда же! Любит рок-н-ролл! Я с уважением посмотрел на седого дедушку. И тоже купил все те пластинки, что и он выбрал для себя. Хотя если бы не дед, то вряд ли бы я соблазнился незнакомыми артистами.
«Это самые лучшие певцы и музыканты, - объяснил он мне дрожащим от волнения голосом, - бери, парень, не пожалеешь! Какое богатство привалило. И по такой смешной, по государственной цене».
Пластинки в СССР при Хрущеве и при Брежневе стоили всего два рубля пятнадцать копеек за штуку. Дешевле, чем бутылка водки! Году эдак в 1983, при Андропове, цену на них подняли до трех с половиной за советские диски, и четырех с половиной за импортные из соцстран. Ну там, из Чехословакии, ГДР, Болгарии, Венгрии и Румынии. Диски из капстран привозили только моряки и дипломаты. Их толкали на черном рынке за шестьдесят, восемьдесят, а то и сто рублей. Югославские были редкостью, потому что сербохорваты издавали много настоящего западного рока и их пластинки стояли лишь на одну ступень ниже оригинальных. Да, еще встречались индийские. Первая пластинка Битлз, которую мне довелось подержать в руках, была как раз индийской перепечаткой «Красного альбома лучших песен 1962 – 1966 г.г.».
Но народ, приученный к цене два рубля пятнадцать копеек, разом обиделся на родную советскую власть и темпы продаж снизились. Через год цены на грампластинки урезали до двух рублей пятидесяти копеек за отечественные, и трех с половиной за импортные.
Одна из моих любимых с детства пластинок. Хорошо сохранилась. Почти не поцарапанная.