Возьму я холст и краски наложу,
И набросаю в полутьме фигуру.
Которой я всю жизнь свою служу,
Ломая стрелы хитрому амуру.
Я бирюзой украшу небосвод.
Там годы счастья, годы озаренья,
Там день прожитый кажется, как год,
Там радости мои и там мои сомненья.
Омытые, слезами темных туч
На небосводе бирюзой прикрою
И с неба упадет надежды луч.
Картина запылает алою зарею.
Лазурью заиграет песнь ручья
И ароматом роз наполнится картина.
И два мазка, в которых жизнь моя
И засверкает радостью долина.
Я нарисую женщину на ней.
Не самую прекрасную из женщин,
Но ту, которая мне всех милей,
С которою, я Богом венчан.
И вот тогда под ликованье труб,
Под ветра посвист, впрямь неугомонный,
Закончу свой нелегкий труд,
Вдруг созданным твореньем изумленный
II
И вот тогда под ликованье труб,
Под ветра посвист, впрямь неугомонный,
Окончит свой нелегкий труд.
Художник в свой портрет влюблённый.
Зажжет он свечи, сядет на полу
В душе разбитый, чем-то обделенный,
Иллюзиям попавший в кабалу
И без вины навеки осужденный.
И долго будет он разглядывать портрет.
Пока зари гонцы не обласкают раму
И солнца лучик не оставит след,
И в красках не изменит панораму.
И вспыхнет на картине небосвод,
И бирюза наполнится водою,
И что творил он не один свой год-
Не побежит размытою волною.
И засверкает на картине солнца луч,
Откроется небесное сиянье
И выглянет вдруг солнце из-за туч.
Прекрасное - видно на расстоянье.
И в руки нож художник вдруг возьмет.
Уверенно и ловкими штрихами.
Он холст картины быстро иссечет,
Она повиснет в раме лоскутами.
И вот тогда под ликованье труб,
Под ветра посвист, впрямь неугомонный,
Его улыбка лишь коснется губ,
Начнет писать портрет не рукотворный
_________III______________
Там в зареве пожаров и огней
В всемирных потрясеньях и конфликтах,
Он нарисует ту, что всех была милей,
Смешав всю боль в разложенных палитрах
И снова годы, снова ночь и кисть,
И в сумраке души терзанья.
И миг прожитого, и ночь длиною в жизнь.
И истины простой не пониманья.
По жизни так знакомые черты
На холст ложатся, и меняется окраска.
В них хочется прекрасное найти,
Чтоб в них была любовь, была и ласка.
А на холсте все новые мазки.
В них краски перемешаны с любовью,
В них дни счастливые и дни тоски.
И, кажется, картина плачет кровью.
И вот уже, темнеет небосвод,
И слышится ручья невнятное журчанье.
И пишет он уже не первый год,
То, что годами пряталось в молчанье.
А на висках белеет седина
И кисть уже полету неподвластна.
Прожита жизнь и не его вина.
Он любит жизнь, и пишет ее страстно.
И вот закончился его портрет
В лучах вечернего заката.
Картина, что писал он столько лет.
Глядит на мир со страхом - виновато.
Бокал вина и краски на полу.
И, кажется, вчера здесь жизнь кипела.
И полумрак встречает вновь зарю.
И на полу распластанное тело.
И лишь родник его безумной страсти
Блеснул на солнце и утих
Осталась не у времени во власти
Его любовь, безумнее иных.