Мои страдания навряд ли ты поймёшь.
Это не ложь
И не военный финский нож
Оставили следы на теле,
И не метели -
Это твои глаза в пастели,
Изображённые художником по пьяни,
Или обязан он письмом марихуане?
Он был в нирване -
Это знаю достоверно.
С ним познакомились в таверне,
В которой встретил он тебя, наверно...
С ним пили в мастерской позднее.
Там были змеи,
Портреты скучные, какие-то пигмеи
В серо-бурой тине,
Медведи белые на льдине...
И, вдруг, глаза - да, на картине.
Пытался выяснить у автора, кто ты -
Он спал. Сквозь перестенок дремоты
Я разобрал лишь то, что все коты
Объединились в заговор, и вред
Они приносят хуже сигарет.
Короче, бред он нёс - полнейший бред.
Семь дней меня тревожила картина,
Как арестанта гильотина.
Был в мастерской - он переехал... Вот скотина!
Его искал везде - без толку.
Бухую тёлку
Спросил в таверне, заплатил по её долгу.
Она врала, что вы давно знакомы,
И знает автора, пока не напилась до комы.
Так я и не нашёл искомых...
С тех пор был на войне три раза, но не умер.
Пил так, что пробуждал меня тревоги зуммер.
В сумме
Лет пять прошло с тех пор, как я твои глаза увидел.
Воспоминания потеряны в обиде,
Картину только помню в искажённом виде.
Мои страдания навряд ли ты поймёшь.
Это не ложь
И не военный финский нож
Оставили следы на теле,
И не метели -
Это твои глаза в пастели.