Проникновение в себя
всегда чревато преткновеньем.
Кто я? Суровый судия,
благословлённый вдохновеньем?
Или свидетель пустяков,
какими крестный путь усеян?
О эти хвостики шнурков!
О наказанье ротозеям!
А может, в сущности моей
дробящий голос прокурора
звучней торжественных миней
под звёздным куполом собора?
Снежинок тонкий перезвон
пронзает сна неотвратимость.
Елей стекает на амвон -
а время мира прекратилось.
В остановившейся тиши
удары заступов тупые
вбивают медные гроши
в зеницы истины слепые...