Мы, у бессмертия в плену,
у бескорыстия в неволе,
роняем злачную слюну
на злаки благостного поля.
Любое слово любо впрок,
любая слава запредельна.
Под нами век, над нами рок,
а воля ближнего - смертельна.
Сметаем крохи со стола,
грохочем плачем и хохочем
в тенётах судорог стекла -
и божий промысел морочим.
Пером царапаем эфир,
стяжая время и пространство, -
и плачет каменный кумир,
трёхмерный идол постоянства...