На дачу,
смогу скручивая дулю
(Прощай, дымящая Москва),
Добрался, пятничным июлем,
В нутре стального рысака.
Здесь ветер по траве валяет
Упруго-невесомый свой эфир.
Неистово на небе ищем рая,
А он у ног – забытый сельский мир.
Поев на ужин, свежую клубнику,
И почесав за рогом у козла,
Взял с полки про салаты книгу,
И двинул на любимый сеновал.
Там пахло чередой и мятой,
Под крышей сохли трав пучки
И одеялом сена чуть примятый
Я засыпал под стрекот саранчи.
Заняв позицию «стручковый перец»,
(Ковер из клевера, получше всех перин)
Я спал, друзья, не просто как младенец,
А как зародыш, в невесомости парил.
В сновиденье гулял по утреннему саду
Цветущему шарами белых звезд.
Сорвав один, хотел почуствовать прохладу,
Но он взорвался,
сотней майских гроз!
На миг исчез земной ориентир...
Секунду, между сном и явью пробегал,
Но выпал вновь в реальный мир
И кто-то здесь меня по кумполу долбал.
Непонятый, полуживой, шатаясь встал
И выглянув, увидел сей отбойный молоток.
В четыре ровно, посинев, петух орал,
Да так, что позавидовал бы, заводской гудок.
Сапог спаситель, под руку попался
Швырнул, да жаль, спросонья, промахнулся
Но, вроде, тишина. Я вновь заснуть пытался,
Ведь чертов зверь как будто бы заткнулся.
Ан нет, заголосил, теперь чуть справа
Не крик, но вопль шел горлом у него.
И вторя дерзкому, хрипящему оралу,
Соседский тать, запел про Сулико.
Тут стало ясно, сна не будет боле
Растоптан он, как Бонапарт при Ватерлоо.
И повинуясь чуждой петушиной воле,
Я встал и медленно побрел во двор.
Он предо мной стоял, Козел Пернатый,
И вправо-влево рыжей головой вертел.
В упор смотрел я на него железным взглядом,
Но этот наглый Поваротти, снова захрипел.
Разбитый сон, гармония порушена в душе,
Орущий поц, промокший от росы башмак...
Я близок был к катарсису уже
И понял ясно, где здесь враг!
Дыханье замерло, пошел приток адреналина,
Стал светлым ум, все ощущения как в бою!
Вдруг вспомнил - вечером нам тетка говорила:
Я завтра вам ребятки, петушка забью.
Ага, фашист, месть будет жесткой!
Готовлю диспозицию – стена… забор…
Куръ, заподозрив что-то, по отмосткам
Не торопясь, но гордо, двинул через двор.
Нет, шутишь, не видать тебе спасенья!
Как в упряже, голодный, старый мул
Смотрелась молния, в сравнении
С моим броском, наперерез врагу.
Каплун, из местных оказался самураев
Поэтому, в ответ на мой бросок вперед
Он с линии атаки, скрылся за сараем,
А там, через дыру ушел, собака, в огород.
И началась война, без всяких компромиссов
Ты, шантеклер! Здесь честь мужская на кону!
Он, виражи, вписал в пособия мотоциклистов,
Я, через зелень сигал, как в экстазе кенгуру.
Перепахав четыре грядки,
Загнал я, кока, в нужный угол.
Рука судьбы
и
все в порядке!
Срубил мерзавца, правым в ухо.
Топор. Удар. Глаза синхронно закатились,
Мои от счастья, а его - в траву!
Пернатые сородичи, те тоже затаились...
Финита ля... Пойду смородинки нарву...
Ну а потом, за праздничным обедом,
Ведя рассказ об утренней войне,
Я вспомнил заповедь героев Ойкумены -
"Сожри врага и будешь храбр вдвойне!"
Спасибо небесам, тебе мой враг-петух!
Сложилось все как в мифах про героев:
И плоть насытилась и возбудился дух -
Стал грозным, как бушующее море.
А дух и плоть, - я мыслил, про себя -
Должны, сегодня очень пригодиться!
(Ведь к вечеру, того же дня,
Супруга, обещала появиться).