Манекенщик красивый Кирилл
Ростом сто девяносто четыре
Никогда сигарет не курил
И не жил в коммунальной квартире.
А студентка Марина жила
С бандюганом по кличке Горилла,
Но его не любила она,
Потому что любила Кирилла.
А Кирилл никого не любил,
Загорая утрами на пляже.
Лишь ночами красиво дрочил
На свое отраженье в трельяже.
В городке на морском берегу
Он фланировал в найковской майке,
И его очертания губ
Походили на контуры чайки.
И когда он дарил небу взгляд,
У людей впечатление было,
Что как будто над морем летят
Косяками улыбки Кирилла.
И за это любила его
Молодая студентка душою,
И журналы с названием «VOGUE»
Покупала с надеждой большою,
Что раскроет страницу, а там
В импозантном костюме от Гуччи
Сексуальней, чем Жан Клод Ван Дамм,
Белозубой улыбкою жгучей
Ослепит манекенщик Кирилл…
Боже, как же хотелось студентке,
Чтоб он ей свои взоры дарил
И не только на фотках со стенки,
- 2 -
Чтобы нежным касанием губ
Он бы дрожь вызывал в ее теле…
А Горилла был мерзок и груб,
И всегда делал больно в постели,
И, сношаясь, вопил, как дебил,
И, дыша в нее запахом лука,
Называл ее сукой и бил,
А она была вовсе не сука,
Как привык он ее называть,
А напротив – девчонкой с мечтою:
Ей хотелось любить и летать,
Словно чайка над вольной волною.
И однажды, когда, как струна,
Лучик солнца звенел на закате,
Прогуляться решила она
И надела нарядное платье.
И такая воздушная вся
Шла Марина по берегу моря,
Никого ни о чем не прося
И с лазоревым небом не споря.
И когда свой червонный закат
Небо морю на память дарило,
Горделиво плывя, как фрегат,
Показалась фигура Кирилла.
Как мифический, царственный скиф
Со стрелой купидона в колчане,
Был Кирилл нереально красив
В белой майке и красной бандане.
И когда поравнялись они
Там, где чайки у пирса качались,
Все прожитые девушкой дни
Перед ней за мгновенье промчались.
- Боже, как я люблю вас, Кирилл,
Мой прекрасный загадочный витязь!
Заберите меня от горилл
И на трепетный взор отзовитесь!
- 3 -
Мое сердце сейчас унесет,
Вы скажите одно только слово…
Ради вас я готова на все,
Я не знаю на что, но готова!
Сверху вниз на нее посмотрев,
Сфокусировав взгляд ненадолго,
Он сказал про себя нараспев:
«Вот еще одна глупая телка…
Только пальцем ее позови,
И она упадет на колени…
Что она понимает в любви,
В настоящей любви и измене?»
- Я, увы, не могу вам помочь,
Вы б сходили к врачу для начала…
И ушел мастурбировать в ночь,
Глядя в зеркало волн у причала.
А Марина осталась одна
Перед черно-багровою далью,
И отчаянных слез пелена
Застилала глаза ей печалью.
Но рвалась в поднебесье душа
Белой чайкой на черном просторе.
Оставался один только шаг,
И она его сделала вскоре…
А Кириллу приснилась в ночи
Белокрылая, длинная птица,
Что шептала при свете свечи:
- Разреши мне с тобою проститься…
И его обнимала крылом
Так искусно, что фибрами в теле
Он испытывал сильный облом
От того, что рука не при деле.
- 4 -
А наутро сказала: «Прости, -
улетая, как песня протеста,
- Если очень захочешь найти,
приходи на причал в то же место…
Там, при свете ночного огня
Буду я прилетать с птичьей стаей…
Если ты не узнаешь меня,
Я в ночи растворюсь и растаю.
Ну а если узнаешь, любя,
Накроши мне скорей марципану,
И тогда на глазах у тебя
Я опять прежней девочкой стану.»
С той минуты несчастный Кирилл,
Посещая причал, словно школу,
Вечерами исправно кормил
Жирных чаек, слетавшихся к молу.
И хоть был молчалив он и тих,
К стае птиц приходя на смотрины,
Но не мог распознать среди них
Он своей ненаглядной Марины.
Вот и все. А бандит Горилян
С пистолетом «беретта» в кармане,
Возвратившись наутро, был пьян,
Словно чуя, что баба обманет.