Древо с древом переговорило
на своём древесном языке,
золотой листвою посорило -
и стоят себе - рука в руке.
Человек стучался к человеку,
в языках заморских искушён.
Шёл, как в Мекку: слов осилил реку,
а в ответ - засека и рожон.
Лютой пастью зверь тянулся к зверю.
Цепь распалась, звеньями звеня.
В клочья шерсть, в щепу косяк и двери -
дотянулся! - и лизнул меня...
С той поры ценю печать сырую
всех знамений выше и добрей
и людей неласковых целую
с безрассудной нежностью зверей.