И ночь на исходе, и чаша пуста.
Последняя капелька терпкого яда
Горит на устах, мой позор и отрада.
По телу волною бежит теплота,
И страхи уходят, и поступь тверда,
И глаз различает тона и детали,
И кровь, будто реки пылающей стали...
И горы светнуть я могу без труда.
Не надо ронять надо мною слезу,
Не надо грозить и пугать докторами.
Сама я придумала чашу с дарами.
Очнусь и в берлогу свою уползу.