46
История Этлиса, сына революционера-большевика. Так как мне поведал ее сам старик. А я пересказывал Саше и Юре в нашем путешествии по западным штатам Америки.
Судьба отца Мирона, Марка Этлиса, типична для многих выходцев из малороссийских, белорусских и бессарабских местечек. Родился в Кишиневе в семье железнодорожника. Окончил четыре класса хедера – еврейской начальной школы. Вот и все его университеты. Дальше занимался самообразованием. Учился по книгам. Как и будущий партийный товарищ из Грузии. У семинариста Джугашвили не было домашней библиотеки. Он и его друзья сбрасывались по копейке и вскладчину покупали какую-нибудь книгу. Переписывали ее слово в слово. Продавали старьевщику и на вырученные деньги брали следующую. И так они переписали не одну сотню книг. Голь на выдумки горазда...
Большим читателем был и Марк Этлис. Скромный комиссар в кожаной тужурке. Как и Сталин он был всего лишь рядовым бойцом революции. Кто мог предсказать в самом начале гражданской войны, как сложатся судьбы Сталина и Этлиса? Когда еще был жив и сам большевистский вождь. И все окружение Ленина. А наиболее заметной фигурой в партии и правительстве все еще оставался Троцкий...
Одного судьба вознесла на самый верх. Другой же избежал репрессий, но большевистская карма пала на единственного сына Марка Этлиса – Мирона.
Революция. Гражданская война. Юго-западный фронт. Белые. Красные. Немцы. Гетманские войска. Петлюровцы. Румыны. Махновцы. Тираспольский отряд Котовского...
Мой папа, вспоминает Мирон Маркович, был гордостью и посмешищем всего отряда. Гордились им, как несгибаемым комиссаром. А смеялись, потому что у папы был нестандартный размер ноги и у него сваливался сапог всякий раз, когда он садился на лошадь. Ординарец поднимал сапог с земли надевал отцу на ногу под дружный хохот бойцов. Наступления чередовались с отходами. То вместе с махновцами били белых, то в один прекрасный день пришел приказ повернуть оружие против недавнего союзника.
Нежданно-негаданно комиссар Этлис встречает будущую жену Иду Цыбулину. Девушка, остриженная наголо после перенесенного тифа, приехала в Воронеж навестить брата, того самого ординарца, подававшего сапог комиссару. Но парень к тому времени уже погиб в одном из боев с белыми. Марк приютил у себя девушку. Любовь и все такое. Ида согласилась выйти замуж, но поставила непременное условие: церемонию бракосочетания должен обязательно провести раввин. Кинулись искать и нашли раввина в... подвале ЧК. По своим каналам Этлис добился его освобождения. И состоялась, как определяет это сам Мирон Этлис, эдакая «красноармейско-ортодоксально-чекистская свадьба». Дальше был сыпной тиф. Уже комиссар подхватил болезнь. Они с молодой женой отстали от своих. Белые отбили город. Их спас православный священник, спрятав в подвале.
Выздоровление и снова в строй. Ранения. Голод. Страдания. Хождение по мукам. Ида, как верная жена сопровождала мужа во всех походах. Ранняя глухота, как следствие тифа и контузий. Инвалидность. Он все еще служит. В продотряде. Харьковским рабочим нечего есть. Крестьяне не хотят просто так отдавать хлеб. До революции Марк Этлис одновременно занимался коммерцией и подпольной работой. На запасных путях в Харькове он обнаруживает эшелон с мануфактурой. Везет ее на Дон и обменивает на хлеб, чтобы накормить горожан. Кто-то из товарищей шлет на него донос в Москву, дескать, комиссар Этлис использует служебное положение для личного обогащения. Его вызывают в столицу. Арестовали прямо на вокзале. Жену не тронули. Она выпрыгнула из окна командирского вагона в чем была. Только кожаную куртку успела накинуть. Без сапог. Босая бежит к Кремлю. А в это время из ворот выезжает целая вереница броневиков. В передней машине ехал друг Этлиса, однофамилец Котовского, Георгий Софронович, тогдашний начальник бронесил республики. Он узнал Иду. Остановился. Услышал от нее об аресте мужа. Отправил колонну дальше, а сам провел ее в Кремль. Во дворе стоял Ленин с группой товарищей. Георгий Котовский доложил о происшествии Ленину. Тот написал записку Дзержинскому разобраться. А пока определил Идочку на квартиру к своей сестре Марии Ильиничне.
Комиссарская жена осталась жить в Кремле. А сам Этлис бушевал в тюрьме. Объявил голодовку. Подрался с охраной. Дзержинский в отъезде. А кто следователь? Да Васька Соцков. Бывший матрос. Приятель Котовского. И как на грех он в затяжном запое. Так что сразу выручить комиссара из застенка не получилось. Надо было сперва опохмелить следователя. Шли дни, быть может, недели. Комиссар швырял миски с баландой охранникам в лицо и упрямо отказывался от еды. Наконец Соцков отрезвел. Провел дознание и закрыл дело за отсутстивем вины арестованного. Василий потом стал большим другом Этлисов и часто бывал у них дома. Его так и звали все Васькой.
Закончилась гражданская. Этлис посчитал, что теперь, из-за инвалидности, он не сможет быть полноценным партийцем, выполнять все свои обязанности, совесть, видите ли, заела. И написал заявление о выходе из партии. Жизнь текла своим чередом. Начался НЭП. Жена устроилась в типографию. Но проработала там недолго и до конца своих дней оставалась домохозяйкой, считая за благо заботиться о муже и сыне.
История с рождением Мирона не менее интересна, чем знакомство и свадьба его родителей. Они поженились в 1919. Но долгих десять лет не могли никак обзавестись потомством. Сказывались травмы, ранения и контузии. В конце 20-х годов Этлиса перебросили на работу в Среднюю Азию. Партийным начальником той области, где трудился Марк Борисович, был бывший бай или хан, перешедший на сторону большевиков. Эдакий «краснобай», чуть ли не экс-басмач. У него, как и положено баю, был целый гарем. Вспомнили «Белое солнце пустыни»? Вот-вот, что-то навродясь. Если бы черный Абдулла вовремя сориентировался и перешел на сторону Советов, то, глядишь, и не погиб бы от пули товарища Сухова, сохранил бы и гарем, и высокое положение. И свою золотую казну.
Этот начальник обкома партии приятельствовал с Этлисом. А комиссарская жена Идочка водила дружбу с женами красного Абдуллы. И как-то раз пожаловалсь на свою бездетность. Что же ты раньше молчала, глупая? И Фатима, старшая и опытная жена начальника среднеазиатского обкома, послала Иду к местной святыне. То ли камень какой, то ли скала, то ли мазар святого хаджи, в общем, все бесплодные женщины приходили туда, и на собственном пузе трижды проползали вокруг святыни. А затем благополучно беременели. Комиссарская жена, хоть и разуверилась к тому времени в религии своих пращуров, все же сходила в то место, проползла вокруг камня. А вскоре семья Этлисов пополнилась мальчиком. Которого назвали, в честь старшего брата отца, безвременного умершего в гражданскую от тифа дядюшки Меора-Мирона. Случилось это приятное событие 29 марта 1929 года уже в Москве. По возвращении супругов из среднеазиатской командировки.
Потом, лет через восемь, начальника того обкома репрессируют и расстреляют. И друг семьи, следователь-чекист Васька Соцков застрелится в 1934-м. А пока в московской квартире у Этлисов собираются друзья по гражднаской войне. Якир, Тухачевский, Уборевич, Гамарник, Блюхер. Этлис помнит и будущего наркома НКВД Ежова, который тоже нередко заходил к ним в гости и качал мальчика на своих коленях. Особенно запомнился Мирону красавец Тухачевский. Из детских воспоминаний больше всего ему запала в душу легендарная отцовская кожанка, висевшая в прихожей на гвозде. Отец надевал ее только по большим праздникам – первого мая или же седьмого ноября. Все друзья-командармы, впоследствии расстрелянные, собирались непременно у Этлисов. Идочка накрывала на стол. Мужики хватали по рюмке водки и шли к мавзолею на парад. А после продолжали гулять в щедром хлебосольном доме Этлисов.
Кожаная куртка отца-комиссара казалась маленькому Мироше огромной и необъятной. Много лет спустя, после возвращения из лагеря он достал ее из сундука, пропахшего нафталином и поразился насколько она была мала. И даже не налезала на взрослого сына. Не удивительно, что и сапоги спадали с ног бравого комиссара, когда тот взлетал соколом в седло горячего скакуна...
После своего кратковременного пребывания в ЧК, Марк Борисович обладал каким-то обостренным чутьем на неприятности. Возможно, тут помогло и то, что он в юности пережил кишиневский погром. Не дожидаясь начала арестов Марк Этлис уехал из Москвы работать в провинцию. Навернео, именно это и спасло его, как и своевременный выход из партии. Обвинить его у троцкистском или бухаринском уклоне не могли. Взять за компанию с друзьями тоже. Он отсутствовал в Москве в 1937-м. Наверное, просто повезло человеку, считает Мирон Маркович.
А сам мальчик жил в Москве с матерью. Учился в школе...
Небольшое отступление. Когда Мирон родился, он был весьма хилым. Родители-коммунисты естественно не посчитали нужным провести соотвествующие религиозные обряды. Даже мать, в свое время потребовавшая раввина на свадьбу, уже охладела к религии. А мальчонка хворый. Обрезания не сделали потому что слабенький. Куда такого под нож? Только наняли кормилицу с пышной грудью. Здоровую деревенскую русскую бабу. Она и подумала, раз не по-еврейскому обряду, то хотя бы по-русскому обычаю надо хворого мальца укрепить духовной поддержкой. Не дай Бог, помрет. Как же тогда душа его будет маятся. И не обрезан, и не крещен. Снесла младенца в ближайшую церковь, да и окрестила.
Вот этот момент, заметил мне Юра, не очень понравится раввину той синагоги, куда я хожу.
Мы ехали через Юту. Я переодически открывал боковое стекло и снимал пустыню и горы.
Юрка был за рулем. И чтобы он не заснул, я развлекал его историями из своего магаданского прошлого.
Да ладно, Юр, ну окрестили младенца. Мало ли крещенных евреев на свете? На самом деле старик Этлис тот еще безбожник. Не хуже своего отца-комиссара.
Так или иначе, но после обряда крещения Мирон пошел на поправку и уже дальше рос здоровым и крепким ребенком.
Этлис у нас дома в Магадане. Рождество 2007-го.