Однажды утром Семён Петрович Тушканчиков встал с левой ноги.
Хотел было, по-привычке, пнуть кота, и вдруг кааааааак... погладит его! Даже сам испугался.
Вышел Семён Петрович на лесницу, а там плачет хулиган Сидоров из 36-й. Наверняка опять его отец выпорол! Хотел Семён Петрович сказать: "Расселись тут всякие малолетние тунеядцы", и вдруг каааааак скажет: "А чего ты, Петенька, плачешь?". А Сидоров отвечает: "Я перевёл одну бабушку через дорогу, а она меня пряником угостила. Жаааалко, старенькая бабушка, хорошая..."
Тушканчиков хотел засмеяться, но вместо это погладил Сидорова по голове и пошёл на службу.
У маршрутки собралась толпа народу, и Семён Петрович, как всегда, приготовился всех расталкивать локтями, наступать на ноги, драться портфелем и сквернословить.
Подошёл поближе, глядит, а маршрутка-то совсем пустая! И все говорят друг-другу: "Проходите, пожалуйста! Будьте так любезны. Это ничего, что я на полчаса на работу опоздаю, зато подышу свежим воздухом и полюбуюсь красотой уральских берёз".
Наш герой только собрался занять самое лучшее место, а на второе положить портфель, как вдруг напало на него странное смущение, и он начал пороть полнейшую чушь, что-то насчёт "женщин и детей" и "я постою, головой в люке".
Бросился Семён Петрович бежать от этого страшного места, добежал до конторы, взлетел на 13-й этаж через 3 ступеньки... глядь, а из дверей выходит Самый Главный Начальник. И говорит: "Ой, как мы рады Вас видеть, дорогой, родной наш Семён Петрович! Я Вам там премию выписал и почётную грамоту. Вы не волнуйтесь, я её уже прибил на гвоздик".
Весь день Семёну Семёновичу было не по себе. Коллеги поздравляли и жали руку, вместо того, чтобы злобно выглядывать из-за угла и шипеть. Людочка сделала для него путёвку в санаторий, в буфете бесплатно угощали булочками с корицей, на столах стояли ромашки в гранёных стаканах. Корректор Бабочкин вернул ему давно потерянную ручку и зарделся: "Вот, взял на минутку и забыл. Извиняйте".
А Тушканчиков тихо ответил: "Спасибо..."
Вечером в магазине продавщица завернула Семёну Петровичу колбасу, которая пахла плесенью. Он хотел закричать, затопать ногами, написать в жалобную книгу, позвонить президенту и заставить "Вас обслуживает продавец Зина" саму съесть эту гадость, но его словно заколдовали.
Щека задёргалась, и, как он ни старался, рот растянулся в улыбке, а язык сам сказал: "Наверное, это очень дорогая французская колбаса, раз она с плесенью. Рокфор, не иначе".
И ушёл, со свёртком под мышкой.
Вечером в новостях передали, что на фабрике игрушек, в цехе "Доброты и смеха", произошёл опасный выброс, и многие горожане замечали у себя признаки заболевания - приступы доброты, смех без причины и аномальную вежливость. Заболевание передаётся воздушно-капельным путём в ужасных объёмах: 1 чих на 100 человек! Посоветовали следующую неделю не выходить на улицу без противогазов или хотя бы респираторов.
Наутро всё вернулось на свои места. Кот нагадил в тапок, Сидоров старательно засовывал жвачку в чью-то замочную скважину, опротивогаженные граждане дрались сумками у маршрутки, над респираторами виднелись хмурые глаза. Ромашки в стаканах повяли, Самый Главный урезал зарплату в 2 раза за вчерашний дебош.
У Тушканчикова на душе было спокойно и радостно.