44
История, начинавшаяся как простой дневник путешественника, давно уже вышла за рамки подобного рода заметок, превратившись в некую исповедь вечного странника. Если кому-то сказать, анонсируя эту книгу, что, дескать, автор ведет читателя по Америке, России и Индии, то любой здравомыслящий человек в праве недоуменно пожать плечами. А при чем здесь Индия, или Россия? Если изначально предполагалось лишь путешествие через Америку...
«Ах, если б я знал это сам»... вдруг всплыли в памяти слова Бориса Гребенщикова из старой песни «Аквариума».
Мы едем по пустыне в штате Юта. Жара страшенная. Побольше, чем в нынешней Москве. На заднем сидении ящик с бутылками питьевой воды. Солнце выпаривает из нас влагу. Пьем воду бутылку за бутылкой. Пот льется ручьями. Пересохло горло. Отвинчиваю пробку у новой бутылки. На этикетке надпись: «Отныне крышечка стала еще меньше». Дескать, экология. Экономия. Рисайкл. То бишь, переработка использованного. В Америке часто можно увидеть значок «Изготовлено из переработанных материалов». Покупаешь ли книгу в магазине, берешь ли одноразовый стакан в кафе, выбрасываешь ли мусор в баки, а здесь они разделены для металла, стекла, бумаги, все порознь, и понимаешь, что люди меняются. Осознают всю хрупкость и беззащитность нашей планеты. Понимают, что она – живая!
Катим в белом сашином бьюике от очередного мотеля к Долине гоблинов. Окаменевшие причудливые фигуры. Игра природы, вернее, эрозии. Ветер и влага меняют облик земли на протяжении миллионов лет. Человек стал активно вторгаться в природу лишь совсем недавно. Каких-то два столетия с начала промышленной эры. Однако, проезжая через пустоши и каньоны, сквозь бескрайние прерии северной Америки, понимаешь, как ничтожно мало влияет человеческий фактор на изменение земного климата.
– Расскажи о Магадане, часто просят меня попутчики. Для людей, не забиравшихся так далеко на восход, Колыма и Магадан представляются настоящим краем света. Хотя и мы заехали уже в такие дебри, о которых многие слышали, но не каждому доводилось сюда попасть. Места дикие. Звери непуганые. Движение машин, хоть и редкое – глухие пустоши – но все же есть. А зверь несется через дорогу, ничего не разбирая. Вот и валяются на обочине то трупик олененка, то раздавленная белка, то раскатанный ошметок бурундука, то черно-белый скунс.
В начале 90-х после развала СССР, в России появилось не только множество прежде запрещенных антисоветских фильмов, но и книг. В том числе перевели и издали все три романа о похождениях американского супергероя Рэмбо. Я купил такую книжку и, похохатывая, читал ее вместе с друзьями. Автор, не бывавший в СССР, знакомый с советскими людьми понаслышке, из сомнительных источников, описывал нас сущими злодеями. Собственно уже в фильмах, которые мы увидели прежде, чем появилась книга о Рэмбо, солдаты и офицеры советской армии были выведены в самом неприглядном виде. И если первый роман и экранизация более или менее правдоподобно описывали злоключения бедолаги ветерана на родине, то вторая и третья части, где Рэмбо снова оказывался в строю и сотнями мочил русских во Вьетнаме и Афганистане, настолько фантастичны, что многие здавомыслящие американцы сами воспринимают их не более чем примитивными боевиками для реднеков.
Особо потешали меня и друзей, отслуживших срочную, фантастические детали советского быта и несуществующие «подробности» нашей армии. Например, желание одного прапорщика получить звание повыше. Впрочем, это мелочь, требующая пояснения.
В царской армии прапорщик мог подняться по служебной лестнице и стать подпоручиком. А затем поручиком, капитаном, майором и так далее. В советской армии институт прапорщиков был восстановлен уже после второй мировой, как замена прежней системы унтер-офицерства – ротных старшин. Но в отличие от дореволюционного советский прапорщик, хоть и был профессиональным военным, как и офицеры, но никогда не мог перерасти своего звания. Чтобы получить звездочки лейтенанта надо было проучиться четыре года в военном вузе. И затем отслужить не менее четверти века в армии. Звание прапорщика давалось солдатам, отпахавшим полтора-два года, если они желали остаться на сверхсрочной службе. Полгода подготовки в учебном центре и вот ты прапорщик, обязанный по контракту еще два года отдать армии. В отличие от кадровых офицеров, прапорщик каждые пару лет перезаключал договор с министерством обороны и был связующим звеном между вышестоящим командованием и солдатской массой. Для него не была закрыта дорога в офицерское сословие. Но для этого прапорщику нужно было как и всем поступить в военный вуз, отучиться там и только так получить офицерские погоны. А в третьем романе про Рэмбо выведен прапорщик-садист, мечтающий возвыситься до настоящего офицера и постоянно досаждающий своему командованию просьбами дать ему новое звание.
Кроме этой нелепости в романах и фильмах о приключениях Рэмбо немало других фантастических вещей. Вообще, это чтиво и зрелище изначально было заточено на американского потребителя. А вместе с ним и на весь остальной мир, мало знакомый с реалиями быта по ту сторону «железного занавеса». Не стану пересказывать ни сюжетов, ни подробностей этих лент. Вряд ли найдется кто-то, не смотревший их. Если бы автор романа ограничился лишь первой частью трилогии, рассказав только о злоключения Рэмбо после войны в Америке, то этот фильм пополнил бы немалую коллекцию довольно правдивых лент Голливуда об участи ветеранов всех войн, в которых США участвовали в ХХ веке. Начиная с классической картины 1939 г. «Ревущие двадцатые» (в советском прокате «Судьба солдата в Америке»), фильма «Тропами славы» до «Охотника на оленей».
Но если сравнивать «Рэмбо» с другими фильмами о вьетнамской войне, то даже первая часть трилогии это всего лишь средней руки боевик, не дотягивающий по силе психологического воздействия на зрителя до таких безусловных шедевров, как «Апокалипсис сегодня», «Взвод» и «Цельнометаллическая оболочка». А вторая и третья части похождений Рэмбо просто сюрреалистические комедии, вызывающие приступы гомерического хохота, ибо смех есть главное оружие против пропагандистских штампов, формирующих устойчивые стереотипы в обществе. К чему разжигать в себе негодование и ярость, ответные негативные чувства, когда ты понимаешь, что все твои мысли, все твое раздражение это лишь болезненная реакция эго. Твоего ума. Тонкого тела, ограниченного чувствами и личностью. Обусловленного социальным статусом и национальной принадлежностью. Выйдя за рамки обыденного взгляда, самоотождествления, тебе, как индивидууму, остается только здоровый и очищающий святой смех. Над нелепостями человеческих воззрений. На самих себя и условного противника по ту сторону границы. Железного занавеса. Умственных проекций, разделяющих всех нас на «своих» и «чужих».
Рэмбо шел по улице. Но у него не было прописки. И потому его забрали в милицию. И там побили. А он обиделся и разнес все к такой-то матери. Убежал в лес. Его долго ловили. Потом приехал его начальник, тренировавший во Вьетнаме, и, вроде бы ненароком, походя, не желая того, сдал своего лучшего ученика властям. Обычно этот момент упускают из виду. В Америке. Для любого русского зрителя, особенно отслужившего в армии, то, что сделал полковник Траутмен, ведя радиобеседу с Рэмбо, чтобы можно было засечь местонахождение смутьяна, называется «стукачеством». Дорогой друг и отец-командир, что называется «без падла» и каких-либо угрызений совести просто-напросто сдал Рэмбо, вешая ему лапшу на уши, вспоминая всех погибших на войне товарищей. А в это время, пока они предавались ностальгическим воспоминаниям, армейский радист засек и отметил на карте, где прячется Рэмбо. Вы можете сказать, что полковник и не собирался предавать своего солдата властям. Неужели он был столь наивен и не понимал, что как только Рэмбо ответит ему в эфире, его местонахождение элементарно засекут?
Но этот момент в первой части картины не вызывает никаких отрицательных коннотаций у американского зрителя по той простой причине, что в отличие от русского человека, американец не считает зазорным сотрудничество со своими властями. Ведь это его правительство, выбранное непосредственно им самим. Мы в России привыкли не доверять чиновнику. Нас жизнь и сама история государства российского за многие столетия приучили решать все вопросы между собой, не посвящая барина, власти, отцов-командиров в любые трения и проблемы. Особенно это касается армейских и тюремных сообществ, где не принято жаловаться начальству. И тот кто рискнет нарушить негласное табу на вынесение сора из избы, навсегда получает ярлык «стукача» и самое презрительное к себе отношение.
В американских школах, тюрьмах и армии все это тоже имеются. Как и во всяком обществе. Но в целом граждане США не отделяют себя от правительства и всех органов власти. Любой чиновник здесь всего лишь выборный, временно наделенный полномочиями, управленец. Полицейский всегда обращается к мужчине «сэр», а к женщине «мэм». Ровно и уважительно. Непременно зачитает тебе твои права при аресте. И самое важное право – хранить молчание и не свидетельствовать против самого себя. Впрочем, это в России хорошо знают. По американским фильмам.
Инциденты сродни тому, что случился с Рэмбо в первой части трилогии, когда он подвергся необоснованному аресту, конечно же, могут случиться в Америке. Но здешняя система все-таки ориентирована на защиту людей и их прав. Она может быть не идеальна, так как нет ничего совершенного в нашем мире, но по крайней мере она повернута лицом к человеку и стоит на страже его интересов. Сами американцы нередко критикуют отдельные элементы своей общественной конструкции. И делают это совершенно свободно. Без каких-либо репрессий в ответ. Свобода слова, пожалуй, самое главное из достижений американцев. Чем они безмерно гордятся. Имея на это все основания. Есть, есть в современной Америке и свои табуированные и политически некорректные темы. Однако же круг проблем, открытых для обсуждения гораздо шире. Мне трудно что-либо добавить к их мнению, ибо нахожусь я здесь недолгое время. И вовсе не хочу выставлять себя на посмешище скоропалительными выводами и собственным субъективным суждением. Уподобляясь авторам романов и фильмов о приключениях Рэмбо. Особенно там, где они показывают русских, не будучи хорошо знакомы с реалиями нашего быта. В отличии от романиста, придумавшего Рэмбо, но не жившего среди русских, я могу наблюдать жизнь и быт американцев воочию. Живя среди них. Узнавая Америку все больше и больше. В принципе сейчас любой американец может также легко поселиться в России и изучать ее обитателей вполне свободно. Хотя и в советские времена, несмотря на «железный занавес», сотни журналистов из США посещали СССР и другие страны соцлагеря и могли составить собственное мнение о жизни людей в восточном блоке.
Американца от жителей других стран в первую очередь отличает свободное мышление и гордость за собственную страну, ее историю с самого основания до нынешних дней, ее достижения и общественное устройство. Люди везде патриотично и лояльно настроены к своей родине. Но случай с американцами особый. Сильно отличающийся от подобной привязанности к своему очагу в других странах. Чем? Наверное, особым чувством причастности к идеалам свободы и равенства. Справедливости для всех. Есть в американской истории немало страниц, которые заставляют граждан США вспоминать прошлое, если не с горечью, то с обостренным чувством, с пониманием того, что их предки «действовали неправильно». Это и проблема рабства. И вопрос отъема земли у индейцев. Одна из относительно свежих болезненных тем – война во Вьетнаме. Все это в целом сформировало в сознании американцев определенные комплексы. Но определенное чувство вины не породило самоунижения, а скорее способствовало очистительному выходу на новую ступень душевного развития, а также взрастило трезвый и доброжелательный взгляд на окружающий мир, на самих себя.
Среди американцев чрезвычайно развито волонтерство. Добровольное содействие и помощь другим превратилось буквально во вторую натуру американца. Можно по разному оценивать такие виды американской гуманитарной помощи, как поставки вооружения, техники и продовольствия по ленд-лизу во время второй мировой Советскому Союзу и Великобритании, другим союзинкам по антигитлеровской коалиции. А также план Маршалла по завершении войны, или недавнюю помощь Гаити, пострадавшей от удара стихии. Кто-то видит в этом не одну только благотворительность, но прежде всего инструмент политики. Однако несомненно одно, простые американцы всегда готовы поделиться всем что имеют, деньгами ли, одеждой, продуктами, просто своим временем и участием. Например, помогают выучить язык или улучшить знание английского у вновь прибывших в США. Средний американец всегда переспросит или перейдет на более медленный темп речи, если увидит, что его собеседник не очень хорошо владеет английским. Поможет объясниться. Попытается понять тебя. И это одно из самых лучших качеств американцев – открытость миру. Да, в чем то они как дети. Мои знакомые американцы с университетским образованием сами подтрунивают над своими малограмотными соотечественниками. Или же сокрушаются из-за того, что окружающий мир для многих жителей США это терра инкогнита. Сплошные белые пятна на карте. Но это их право так себя судить и рассматривать свой народ. Мне до сих пор везло на разносторонне образованных людей в Америке. Которым нет нужды объяснять, где находится мой город, откуда я сюда приехал. Эти люди читают русскую литературу. Кто-то наизусть знает стихи Ахматовой. Кто-то восторгается Прокофьевым и Рахманиновым. Кто-то автоматом Калашникова и другими русскими изобретениями.
Я не хочу сравнивать несравнимые вещи. Образование в Америке и России. Привычки и традиции. Общественное устройство и культуру. Во всяком случае буквально. Вот посмотрите налево, здесь из окна нашего туристического автобуса вы увидите статую Свободы, а вот гляньте направо и вы насладитесь видами Диснейленда. Вот Великий каньон, а вот наше озеро Байкал. Поглядите на ВДНХ и скульптуру Рабочего и Колхозницы, а теперь на мемориал горы Рашмор. Вот это Макдональдс, вот это Эмпайр стейт билдинг, куда трижды в ХХ веке залезал Кинг Конг. А вот это Кремль и горячие блины с икрой. Люди на Арбате. Пешеходы на Бродвее...
Я не хочу и не буду тыкать пальцем, говоря, вот это хорошо у них, а это плохо у нас. И наоборот. Я просто записываю все увиденное. Вспоминая прожитое и пережитое в России. Иногда сквозь «индийскую призму», заглядывая в магический кристалл внутренним взглядом...
Возможно, кому-то мои заметки окажутся полезными и необходимыми. Как в плане познания другой страны, ее народа, культуры, обычаев и привычек. А может быть послужат путеводителем в собственную душу. Сквозь все препоны и заслонки ума. Ограниченного телом. Чувствами. Инерцией мышления. Терзаемого неудовлетворенностью. И комплексами.
Тот кто захочет сопоставить жизнь и быт в Америке и России, сделает это и без моей помощи. Я всего лишь свидетель и наблюдатель. Иногда сторонний. Порою пристрастный. Потому что я человек и ничто человеческое и земное мне не чуждо. Но тем не менее, всегда рассказывающий о том, чему сам был непосредственным свидетелем. И участником. А все прочие штучки, фантастические, или же мистические воспринимайте как сказку. Если не хотите в них поверить. Если не считаете это нужным. Это всего лишь «бантики», украшающие мой рассказ об Америке. Манки, разбросанные тут и там для вящего читательского интереса. Не кори меня, критически настроенный читатель. Особенно, если ты атеист. Прими за безобидную фантазию все эти забавные истории о невиданных существах, о реинкарнации и прочем. Верю ли я сам во все это? Стоит ли отвечать на этот вопрос...
Саша Никитин в ожидании, когда облака пролетят мимо и освещение будет таким, как надо...
Фотография Камила Дадашева