1.
Канатоходец, ожидаемый толпой,
выходит с ниткой молнии в глазах
к конструкции холодной и слепой.
Вмиг тело поднимают на тросах.
У неудачи путь один – вниз головой.
Вот линия, к ней перпендикуляр,
бьёт барабан. Не спрятаться в футляр
от сотен глаз и гулкой высоты.
И темнота шумит, что он, фигляр,
сумеет покорить её ряды.
В лучах софитов время под откос,
канатоходец уменьшает рост,
(условие на неземных полях).
И высота в него качает, как насос,
величие и прогоняет страх.
Вот он шагает. Сердце молотком
стучит пугливо, с мятным холодком,
ритмично. Руки сжали шест.
Случайно, темнота звенит звонком
и, испугавшись, вскакивает с мест!
В конце дороги: ручкой, для детей...
Петля с бедра спадает будто змей,
(змей добрый и страховочный). И он
уходит, натыкаясь на людей,
возвышен, уязвим и воспалён.
2.
Тяжёлая судьба: тащить кролей из узкого цилиндра.
Из ничего почти не получается чего-то.
Какие-то надежды, разве… Клочки волос, (тяжёлая работа),
окурки и обрывки, капли воска. Где же кроль?
Безликое пространство современной сцены
не склонно аплодировать любому
фокуснику и иллюзионисту. Много пены
и наносных нелепостей вокруг.
И это в тот момент, когда нехватка денег заставляет
идти на разные акробатические трюки, а о высоком даже не мечтай!
И главное: огромный кроль уже почти возник,
но не пролазит в узенькую щель!
3.
От переизбытка информации – будто нет её,
а с клоуном всё ясно, с Петровичем:
запойный человек. Всё заветное
заглушить, да и думать не о чем.
В антрактах по рюмочке, да не по одной,
жизнь пьётся неторопливо.
Красные носы, личный и накладной,
шевелятся смешно и живо.
Клоун кричит простые слова.
Например: «мясо»! Или: «мышь»!
Дети сходят с ума и кресло
скрипит пока ты от смеха визжишь.
С такими вот возятся: жалеть или выгнать -
в общем, делать с ним что-нибудь, делать.
Начальству приходится иногда и подпрыгивать,
(не так чтоб серьёзно, конечно, подпрыгивать:
но ответственно, солидно, умело).
4.
Дрессировщики слов, укротители нот
улыбаются фокусам Музы. Она
достаёт из цилиндра венки, стопку нот,
серый кролик скребётся со дна.
Так и нам поступать: удивлять пёстрый мир
и самим удивляться, бросаясь в волну.
Человек не всегда командир
для цилиндра, что тянет ко дну.