О скорбный труд, о смехотворный плод!
Твой путь - под спуд. И - ни следа, ни эха:
друг на мели, а враг не отстегнёт
по доброй воле. Вору не до смеха.
И смех и грех: среди моих друзей
ещё воришки только не достало,
чтоб дал на книжку - и, коня борзей,
смешил людей с такого пьедестала!
А впрочем вор себя не узнаёт:
так повелось от века и навеки,
что громче всех и ржёт и слёзы льёт
тот, у кого мурло в пуху по веки.
О скорбный вид, о траурный обряд
без отпеванья и поминовенья
несовершеннолетних шедеврят,
почивших в ожиданье разговенья.
За гробовой доской моей руки,
за тяжким камнем времени и места
в могиле братской детские зрачки
застынут студнем под векАми теста.
Им никогда не суждено предстать
живым укором дураку и плуту,
не посрамить ворующую рать,
не отрезвить воюющую смуту.
Их луч угаснет, мрак не пронизав,
их меч изъест безжалостное время -
и новый жох у шаха на глазах
переберёт всех краль в его гареме.
Сгниёт под спудом смехотворный труд:
друзьям - потеха. Недругам - утеха:
друзья глупеют, а поэты мрут
подобно мухам: ни стиха, ни эха...