Видно, миру смерть моя угодна,
добрым Богом велено: грешить...
Снова буду дерзкой и свободной,
буду улыбаться...и не жить...
Много лучше! Не брести согбенно,
кожею ловя недобрый взгляд
мальчика, крещённого Вселенной
так немного лет тому назад,
мальчика, голодного котёнка,
сброшенного в жизни кутерьму,
мною нарождённого ребёнка...
Будет лучше без меня ему...
Птица встрепенулась за оконцем
тёмной неухоженной избы.
Я забыла, что такое - солнце,
я забыла, что такое - быть,
я забыла дочек юных лики,
и умершей, и пока живой,
помню только - не слова, а крики,
помню только - не людей - конвой.
И почти не помню, как, тревожа,
жизни тлен неистово круша,
снизошел ко мне мой свет, Серёжа,
свыше наречённая душа.
Только гвоздь забит в дверное тело,
словно в тело сущее Христа,
только жизнь петлёю неумелой,
как рукой подружки, обвита.
Мудрый Бог позволит и поможет,
от земных оков освободит.
Вот я пред тобою, добрый Боже,
вот к тебе душа моя летит!
Оставайтесь, кто забыл, отбросил,
не коснулся ищущей руки,
не увёл в спасительную осень,
не прочёл последние стихи.
Я простила, в сотый раз простила,
в сотый и последний смертный раз.
Я морскими брызгами скатилась
из застывших незакрытых глаз.
Я вернулась в лоно, в море жизни,
той, что вечно будет и была.
Я дождусь, когда на горькой тризне
отзвучит и слава, и хула.
И тогда явлюсь на вашу ниву,
прорастая дерзким колоском,
наливаясь терпким и игривым,
мудрым и изысканным стихом...
Лина Лучникова 2010 г.