Небо - густо отваренный студень,
содрогаясь от хриплого ветра,
расплескался из лунного блюда
на крупицы, пласты, километры.
Равнодушные лунные руки
проникали в уставшее тело,
До нутра добираясь, до сути
естества. И, достигнув предела,
разрывали скрипящие цепи
под аккорды утробного воя...
Вот и призрак. Застывший навеки
на распутье: герои - изгои.
И несли в обезумевшей пляске
ноги-лапы, срывая покровы
сонных улиц, где черные краски
вдруг разбавились свежим, багровым.
Умирали фонарные блики,
отсчитав новых жертв вереницу.
И луна - преступлений улика
растворилась в дневной колеснице.
Он лежал под распахнутым небом,
и толпа линчевала изгоя...
Пожирая звериное эго,
он решил для себя стать героем.