Открылось окно и мороз пробирается скрытно,
Гуляет в ногах, шебуршится внизу сквознячком…
Несмело снежинка влетела, взглянув любопытно.
Растаяла каплей, коснувшись страницы бочком.
И вдруг… ностальгия, укутав забвением плечи,
Присела за стол и моляще взглянула в глаза…
Посыпала солью, водой оросила, и свечи
Зажгла, осветив на стене образа…
Пахучий дымок заклубился по комнате тёмной.
Играют виденья тенями, от свечек таясь…
А взгляд устремился в какой-то по-детски укромный,
Чуть слышимый отзвук былого, доступный в сей час…
Как мне осознать в этом злом искуроченном мире
Своё назначенье, понятные прежде слова,
Деяния, видные в прави и в явном эфире,
Моей непроявленной сути, и степень родства?
Я расы великой, прославленных бозей и предков,
Далёкий потомок , несущий в себе её часть.
В своих устремленьях - мечтавший ещё малолеткой
губами сухими к заветным истокам припасть.
Там старшие рода – деды и исконные боги,
Сочувственно смотрят из памяти, стёртой войной…
Одно утешает - они к нам по-любяще строги,
Забывшим сиянье и радость во тьме вековой.
Пришла ностальгия по смытой морями Арктиде.
Слабеет у сердца приросший колючкой зажим.
Простите меня, дорогие, за память простите…
Когда ж соберусь я к тебе наяву, Аркаим?