Как в лихорадочном сне нервно тряслись руки,
Веки неистово копили под собой влагу.
Соседи слышали за стеной непонятные звуки,
Когда она истерично то смеялась, то плакала.
И думала, как бы не дошло это все до абсурда,
Как бы не вернулся и не увез силой.
Смахнула с балкона холодной рукою окурки,
Успокоилась, стихла, о чем-то спросила.
Не услышал. Наверное, хотела чаю.
Или замерзла, наверное, просила рубашку.
Внезапно, словно в пот, бросило ее в отчаяние.
Глаза забегали в поисках, видимо, стало страшно.
Обнял глупую. Рукой провел по волосам.
-Нужно к утру собрать осколки, пока не вернулся.
-Нужно уехать отсюда ко всем чертям!
А лучше просто лечь спать. И не проснуться.
Закурила. Синяки потерла да ссадины.
-Да ты не трогай их – больно же, завтра в больницу.
У нас будет дом большой, с палисадником.
Будут бегать малыши, играть и резвиться.
Я увидел, как загорелась в глазах картинка.
Как заблестели, налились чистой и доброй влагой.
Потом – серую кожу в ранах и дырках.
Вернулась грубая реальность с жестокой прохладой.