В июльской жаре вертолётик, гремя, пропадает.
Навстречу ему поднимается медленно пух.
Всё сохнет и млеет, недвижно кукожась, страдает.
И время считает до двух. А теперь уж от двух.
А летнего дня декорация напрочь застыла.
Ничто не растёт. Над асфальтом колеблется зной.
И эта слепящая, всё придавившая сила
Даёт голубям у песочницы тихий покой.
Вот в саване марли судьбою смирённая муха.
Я что-то хотел, но склонясь, отложил на потом.
И признаки явно во всём утомления духа.
Всё потом исходит, как мой ненаписанный том.
В слои голубого свистящее «до» улетает.
Туда, где картины с иконами дымно горят.
А я в антикварных делах мало что понимаю,
Но дней, опалённых жарой, реставрирую ряд.