Близился конец декабря. И зима, наконец-то почувствовав свою истинную силу, потихоньку замораживала город и выпроваживала жителей с обледенелых улиц в их отапливаемые, уютные квартирки. Надоедливые снежинки, подхватываемые леденящим ветром, мельтишили перед глазами, залетали за шиворот и кололи не укутанные шарфами шеи тех, кто еще осмеливался выйти на улицу в этот холодный воскресный полдень.
В неприметном подвале обычной пятиэтажной хрущевки дрожал всем своим маленьким тельцем пушистый комочек шерсти – дымчато-черный котенок. Прижимаясь к одной из еле теплых подвальных труб, он не шевелился, боясь растерять драгоценные горстки тепла, и слушал стук собственного сердца.
Завывал ветер. Сквозь маленькое отверстие в стене на пол подвала спускались белесые солнечные лучи с улицы. Котенок открыл глаза - в кромешной тьме сверкнули два огонька, - и несмелой поступью направился к свету.
Высунув мордочку наружу, он с любопытством оглядывал, преобразившийся под покровом снега, двор. Ему показалось, что кто-то неаккуратный просто разлил молоко по поверхности земли и ему под лапы, на каменную плитку. И он лизнул ее. Не удержавшись от возмущения, котенок чихнул, слегка поморщив переносицу, и с чувством собственного достоинства отвернул свой черненький носик: «Холодное!».
Дорожка крохотных кошачьих следов тянулась от входа в подвал к будке пожилого сторожевого пса, какой-то редкой породы, как утверждал он сам. Величать просил себя Порфирием Ивановичем, по дедушке. А хозяин подзывал его свистом и кормил костями.
- Мяу…
- Ну и что ты тут ноешь? – одернул котенка сторожила. – Звать-то тебя как?
- Тимка…Я замерз… - пролепетал малыш и сжался еще больше. – Как мне найти хотя бы немножко, совсем чуточку, с мой коготок, тепла?..
Пес смерил его грозным взглядом с головы до ног: тельце подрагивало при малейшем дуновении ветра, ушки опустились, на хвосте намерзла сосулька. Котенок поднял мордашку. Жалостливые глаза с огромные черными зрачками-бусинками тронули сердце старика, и, тяжело вздохнув, он задумчиво проговорил:
- Тепло будет летом…
- Лето…Лето? - встрепенулся Тимка и навострил ушки. – Я пойду искать Лето!
Не слушая настойчивых возражений Порфирия Ивановича, Тимка уже во всю прыть мчался на другой конец двора. Почему-то он выбрал именно это направление. Его подгоняла и предавала новых сил мысль, что скоро он отыщет свое долгожданное тепло, что он найдет Лето.
Солнце начинало прятаться за спинами многоэтажек, а алый закат предвещал еще один ветряный и холодный день. Котенок выспрашивал у каждого прохожего пса или кота, мимо которых пробегал второпях, не встречали ли они где-нибудь здесь поблизости Лето. Те лишь качали головами и грустно улыбались.
Уставший, расстроенный и окончательно замерзший, Тимка пристроился на трубе отопления, проходившей под окнами первого этажа одного из домов в чужом дворе. Поджал лапки, хвостик и глубоко задумался. Большая резная снежинка приземлилась прямо на кончик его носа, он вздрогнул, чихнул и обиженно потер нос лапой. И только тогда он заметил поблизости от себя на той же трубе маленький белый комочек. Тихонько приблизившись к нему, котенок вопросительно позвал:
- Мяу?..
- Мяу… - протянул нежный звонкий голосок, и из комочка выглянула остренькая белая мордочка молодой кошечки с большими серыми глазами. – А меня Лето зовут. А тебя?
- Значит, это тебя я искал!
Смеркалось. На трубе, прижавшись друг к другу, грелись два котенка.