Мёртвая гуля с письмом на лапке,
не долетевшая до кроватки,
жердочки, клетки, поилки, миски.
Лапы, сложившая в переписке.
Как почтальон, не донесший почту.
Что с ней случилось? Ужели ночью,
при возвращении от Цирцеи
вдруг отклонилась от верной цели
и заложила вираж по ветру,
далее - фантиком от конфетки,
северным мишкой, поджавшим лапы,
крякнувшим как партизан в гестапо,
плюхнулась - почта досталась почве.
Есть ощущение, что нарочно
грубо рванула рулон бумажный
из переписки многоэтажной,
вынула пару счастливых строчек -
комом к земле и шлепок как прочерк.
Что на бумажной манжете было-
может быть: вы нас в себя влюбили
или же мы вас в себя влюбили.
Что сохранилось на лапке с текстом?
В трубочку счастье? Слова без грима?
Или любовь – Боже мой, чудесно -
как же ей было на лапке тесно,
Как ей лежится? Куда ей деться
из недолёта от сердца к сердцу,
разве что - понадеяться
на не "почтовых", летящих мимо.