Мы, взирая в небо, просим, -
Отмени плюс тридцать восемь!
Шлёт в ответ нам пот с лица,
Солнце, с видом подлеца.
Проседает жидкий гравий
По дороге к магистрали
И плывёт косая тень
Вот уж двадцать первый день!
Лето жёлтое в зените,
Реки тёплые в граните,
И авто кипят, кипят,
Двадцать первый день подряд.
Дамы носят босоножки,
На свободе ножки, ножки…,
Пиво горькое в разлив,
Где ж твой камень друг Сизиф?
Чтоб влезть на гору ада,
И бежать потом с прохладой,
Обдуваясь ветерком,
Ставя жизнь свою на кон.
Как фагот играют нервы,
День бездонный, двадцать первый,
Эфиопская жара,
От утра и до утра.
В морозилке лёд томится,
А июль к закату мчится,
Режет воздух на спираль
Вентиляторая стать.
Мне бы квасу, да окрошки,
И чтоб сдохли на фиг мошки,
Пруд тенистый под окном
С фиолетовым буйком,
Две газеты с позитивом,
Шланг зелёный для полива,
Раскладушку, тишину,
Спиннинг, леску, глубину,
Продавщицу в белом платье,
Чтоб она сказала, - нате,
Ешьте ложечкой пломбир,
Будет в целом мире мир!
Дайте мне, чего стесняться,
Нитки тряпочку и пяльцы,
Шляпу зонтик и очки,
И для бабочек сачки,
Буду жить, писать узоры,
Петь романсы в до миноре,
И взирая в небеса,
Ждать наивно чудеса.