Валерий Васильев (21:40) :
Рецензия на «Монолог кровожадной скво» (Ольга Ольховская)
http://www.stihi.ru/2010/07/20/8046http:
КРОВОЖАДНАЯ СКВО. (стёб)
- Хреново быть тупым, - сказала скво, снимая скальп со своего врага, коим оказался её очередной супруг и, заглядывая в абсолютный вакуум черепной коробки , которая была похожа на выклеванную воронами, будто-бы приготовленную для Хэлоуина, совершенно пустую тыкву.
Супруг её принадлежал к касте непризнанных поэтов-графоманов и, кроме ненавистного тявканья, сводившего с ума скво своими сверх высокими нотами, она более ничего от него не слышала...
- Так и не вкусила я умных мозгов, - сказала она с тяжёлым выдохом.
- Хреново быть тупым.., - повторилась она, - Но не до такой же степени!
О целительности мозгов поэта, женщине всю ночь напролёт монотонно и нудно вещевал, невесть откуда прибившийся к племени, с раскрашенной под цвета польского флага рожей и, таким же акцентом, шаман. Не останавливая своих слащаво-певучих речей, он, в свою очередь, также ни на минуту не сводил своих лисьих глаз с её пышной, аппетитно манящей и притягивающей к себе, словно магнит, цвета поджаренных кофейных зёрен, груди.
- Такой же, - прошептала скво онемевшими бледными губами, - Только не гавкает. И сравнила шаманский шёпот с шипением змеи.
Отрешённый, потухший взгляд женщины и её застывшая поза, в виде статуи Свободы, говорили о переломе в её душе, о переломе её сознания, которые у неё всегда и во всём отличались непоколебимостью и доверчивостью.
Она стояла на фоне светлеющего неба, откуда уже уходила луна, освобождая место, робко поднимающемуся из-за линии горизонта, красно-оранжевому солнцу. Из ночи всё чётче вырисовывались очертания гор, похожих на верблюжьи горбы. Казалось, что целый караван устало бредёт по пустыне, неся на себе тяжёлые тюки с остатками ночи.
Прерия просыпалась... Маленькая ящерка высунув свою драконью рожицу из норки, длинным язычком своим уловила знакомые ей атмосферные запахи, которые показались ей немного странными; а это был запах конского пота и, наваленной возле её норки, кучки конского дерьма. Лошадь скво на протяжении долгой ночи томилась, переступая с ноги на ногу, лениво что-то жевала и щедро удобряла скудную землю, переработанным её желудком, овсом, ожидая развязки событий.
Брезгливо посмотрев, на стоящего одной ногой в дерьме разрисованного шамана, ящерка быстро юркнула обратно в норку, видимо тоже ожидать развязки событий.
Главный оракул прерий, потерявший свою оптимистичность, уже подчистую забыл о своём настрое к женщине. Уже не он, а она гипнотически действовала на него своей застывшей позой.
По остекленевшему, и, в то же время бегающему, словно ищущему помощи от Всевышнего, взгляду шамана было видно, что мир иллюзий для него закончен и не соответствовал прекрасному прохладному рассвету, медленно, но уверенно разливающемуся над прерией.
Даже появляющиеся, в утренней дымке, звонкие птичьи трели, своей музыкальностью, способны были всколыхнуть душу любому услышавшему их человеку. Шаману же они казались лязганьем боевых томагавков, а солнечные лучи искрами, ими высеченными. Он уже понял, что встречает этот прекрасный рассвет в последний раз...
- Матка бозка, - пытаясь сделать умной свою раскрашенную рожу, прошептал Шаман. И, увидев холодный блик, отражённого утреннего солнца на лезвии топора, что находился в руках скво, собрал все покидающие его силы добавил - Прошу Пане...
Это и были последние его слова и то произнесённые не мужским голосом...
- Хреново быть тупым, - сказала Скво, заглядывая в абсолютный вакуум... И удивилась необыкновенному сходству этих пустот.
Солнце, тем не менее, уже полностью показало своё лицо и, на прозрачно-синем небе, сияло золотым самородком Колондайка. Прерия проснулась и начала свой новый суетливый день. Лошадь Скво замотала головой, стряхивая с неё по хозяйски рассевшихся оводов, одновременно издала совершенно пустой звук, видимо запаса овса в её желудке хватило ровно на это звук, звук простуженного саксофона, тем самым дала понять хозяйке, что пора уже и размяться.
Женщина, осенённая внезапной мыслью о чём то очень простом и, в то же время очень важном, вонзила свой, светящийся живыми искорками взгляд в глубину прерии...
До сего момента её больно мучила нет, не совесть, а значение этого, малопонятного для неё, по своей сути, слова "зачем?"
Глубоким вдохом влила в себя большую порцию рассветной свежести и обращая взгляд в небесную синеву радостным, присущим только счастливым людям голосом, закричала - Я поняла..! Я поняла зачем я здесь! Я поняла это..!
Затем взглядом отыскала неприметное, но подходящее, как ей показалось местечко под колючим, засохшим от жары и безводья кустом, встала на колени не спеша, но бережно зарыла окровавленный томагавк в поседевшую солончаковую землю. Не вставая с колен, мысленно перебрав всё происшедшее, сделала для себя вывод, определённый только женским чутьём и наитием. Зачем же она пыталась подпитать себя не принадлежащим ей умом, в виде чужих мозгов, которых, к тому же и не оказалось.
- Я умна и без этого. Сама по себе, - прошептала она, и её слова растворились в утренней прохладе...
А эти, двое..? - она с явным безразличием посмотрела на то, что совсем недавно называло себя мужским полом, поднявшись и растерев затёкшие колени, швырнула оба скальпа на кучу конского дерьма.
- Ну и какой с них толк... Один гавкал надоедливой вредной собачонкой, другой же своим шипением вливал змеиный яд в женскую душу. Кто-то, когда-то поблагодарит меня за это. Мир без них не изменится.
Подошла к своей кобылице. С присущей женщине лаской, похлопала по упругому крупу, запачканными в земле ладонями и, не предавшемуся грусти голосом сказала
- Мы сделали своё дело. Теперь на волю! Я тебя отпускаю и верю что ты отыщешь здесь своего мустанга. Беги на волю!
Сама же, взяв направление к солнцу, направилась туда, откуда можно было бы начать новую счастливую жизнь. Неизвестность не пугала свободную женщину.
Жизнь без нравоучений и собачьего лая, это было то, что ей нужно. Свобода!
Мужчины, как же вы порой бываете глупы и наивны, не смотря на то, что стараетесь выглядеть умно и эффектно - эта мысль ещё долго преследовала кровожадную скво...
Лукаво улыбаясь, с гордой осанкой пошла навстречу своему счастью.
А вслед ей смотрела, высунувшаяся из норки, маленькая ящерка и сожалела, что её относят к отряду пресмыкающихся...