Я не умею пытаться
Кому-либо сопротивляться.
Понадобились мои деньги,
Я, падая на коленки,
Удар ощущаю в висок.
Пульсацией в уши приток
Кровавый меня усыпляет.
А кто-то стоит и не знает,
Что нечем с меня наживаться.
А я остаюсь валяться.
Меня посещает видение
Будто бы я – привидение:
Словно иду по улице,
И стоит мне только зажмуриться,
Как в это же самое время
Люди назло своей лени
Идут по делам каким-то.
А старый мой серенький свитер
Невидимый для прохожих
Невидимым сделал и кожу.
Но все-таки чьи-то лица,
Увидев мои глазницы,
Рта уголками колышут.
А может они так дышат?
А может сказать пытаются,
Что они улыбаются?
Если не мне, то кому?
Если очнусь, пойму.
Быть может, они так плачут
О том, что я их богаче
Фантазии сладкой монетой.
В вагоне метро я еду,
Сидя на мягком месте.
Чувствую, что я вместе
С различным внешне народом.
Пахнет духами и потом.
Невидимым взмахом рук
Я вытер губы... Вдруг,
Ровным уверенным шагом,
В ботинках, покрытых лаком,
Мужчина ведет невесту
И прямо к моему месту.
«Садись, дорогая», - голосом
Мягким шепнул в её волосы.
Она послушно садится.
Наверное, мне это снится.
- Девушка, здесь уже занято!
Странная она какая-то,
Как будто меня и не слышит.
И рта уголками колышет.
Она, сидя на моем месте,
Думает: «Как же невесте
На свадьбе быть нужно одетой?»
Меня как бы нет, а я еду
На этом же самом месте.
И чувствую, как слова лести
Падают с уст женским голосом.
А на руках вижу полосы
Резаных шрамов отчаянных.
«Конечно, люблю», - печально
Общается с ней Валера,
Так звали её кавалера.
Я незаметно по парку
К дому иду, под арку.
Сделав шагов немного,
Меня поглощает тревога.
А что, если эта Наташа
Кому-нибудь про меня скажет?
Как будто, она однажды
В подземке почуяла жажду
К небу поднять глазницы…
А может, мне всё это снится?
И я, на этаж поднимаясь,
Видению этому каюсь.
И грустно всему этажу:
На лестнице я лежу
В луже блестящей крови.
Скорбь слыша в каждом слове,
Я попытаюсь встать.
Мне помогает мать.
И сквозь перила подъезда
Не вижу свободного места:
Люди, болтая о смерти,
Хоронят меня. «Не верьте
Тому, что я здесь погибну!» -
Хочу им сказать
И сыну, что плачет,
Крича слово «Папа».
Собаки любимой лапа
Меня разбудить пытается.
И у неё получается:
Я глаза открываю,
Делаю вдох, питая
Легкие, Богом данные,
Воздухом с хрипом жадным.
Всё вокруг сонно-размыто.
Никто и ничто не забыто!