Опять тоской земля разорена,
И где-то между пропастью и высью
Пылают непрочитанные листья,
Как тайные пылают письмена.
Душа несёт невиданный урон,
И прорастают августом недели,
И бабочка, бессмертная доселе,
Уходит в тридевятый лунный сон.
И держит этот мир под локоток,
И силы мотыльковые теряя,
К мизинцу не родившегося мая
Протягивает слабый хоботок.
И пьёт осенний яд из той реки,
что вспять течёт и берегу не верит,
И чует как от нежности слабеют
Любви её потешные полки.
И признавая свой цветочный блеф,
Распятая от края и до края,
Ликует,что хвороба золотая
прошла навылет, сердца не задев.
И мается, спускаясь в тишину,
К оглохшему от шёпота левкою,
Как мается младенчество былое
у пятнышка родимого в плену.