20
Еду на байке через аптаун. Складываю байки о своем открытии Америки. Что еще можно ожидать от меня? Что ждешь ты, читатель, в новой главе?
У обочины белый блестящий, новехонький Роллс-Ройс тридцатых годов. Не уверен точно, какого именно лета модель. Но по обводам точно довоенная. Хотя Роллс-Ройс всегда отличался консерватизмом. И нынешние машины не сильно отошли от классических образцов. Судя по номеру, эта приехала из Висконсина. Шофер одет старомодно. Рыжый. С бакенбардами. Похожий на лепрекона. В жилетке и бриджах с гольфами. В башмаках свиной кожи. Копошится в моторе. Проезжаю мимо. Не могу удержаться от возгласа: «Что за машина! Чудо!».
Не отрываясь от двигателя, лепрекон сдержанно благодарит. Ох, уж эта британская скупость на эмоции...
Когда мы ползли к немцам в тыл за языком, то кто-то из моих парней случайно задел за колючую проволоку. А на ней, как водится у фрицев, болтались пустые консервные банки. Немецкий часовой вскинул автомат, крикнул: «Стой, кто идет?». Я, как старший в группе, тихонько мяукнул. Немец решил, что кошка и успокоился. Через пару часов, взяв языка – толстого фашистского майора, мы ползли назад. А у меня в группе был один армянин. Когда этот фриц своей толстой жопой задел проволоку и банки загремели, часовой опять закричал: «Стой, кто идет? Стреляю!». И тут мой армянин ему отвечает: «Это ми, кощьки, назад вазврашаимса!»...
Я помню в 1973 году мы всей семьей отправились на выставку достижений народного хозяйства США. Не знаю, только ли в Баку проводилась эта выставка, или же она была передвижной? Из города в город. И точно ли она проходила в 1973-м, а не годом позже? Какая разница? От этой выставки остался привкус кока-колы и значок на память. С тремя буквами USA. И годом – 1973. Может быть, это был семьдеся четвертый? И кроме USA там еще стояли буквы СССР? Но во всяком случае, это не мог быть семьдесят пятый – год совместного полета наших и американцев в космос. Рукопожатие на орбите. Сигареты «Союз – Аполлон». Много других памятных особенностей. Я могу ошибаться, но мне кажется, что первая выставка достижений США, на которую я попал, первая и последняя в моем детстве, случилась именно в 1973. Разрядка. Брежнев дружит с Никсоном. Обмениваются визитами. Вместе катаются на кадиллаках. Брежнев разбивает лимузин.
Мы стояли в очереди на выставку. Настроение было светлым и радостным. Наконец-то можно воочию рассмотреть живых американцев на выставке. Прикоснуться к их достижениям. Обменяться рукопожатиями. У них все удобно. Красиво упаковано. Привлекательно и обворожительно.
Никто не суетился. Не лез без очереди. Не было того ажиотажа, как в 1990-м, когда в Москве открывался Макдональдс. Рядовой американский «общепит». Фастфуд. В стране, уже измученной. Дефицитом. Талонами. Карточками. Безверием. Суеверием. Сотни. Тысячи. Рук. Тянущихся за пайкой в блестящей упаковке. За куском счастья. Сотни и тысячи ног. Приплясывающих на морозе. Оттаптывающих соседу любимые мозоли.
Магадан. Начало девяностых. Пустые полки магазинов. Продовольственные посылки с Запада. Странного, непривычного вида консервы. Цвета хаки. Без маркировки и этикеток. Рыба. Тушенка. Горох. Кто-то говорит, что это все из стратегических запасов НАТО. Кто-то говорит, что это произведено еще в 50-х...
Сотни проповедников, массово хлынувших в безбожную постсоветскую Россию, учат нас Слову Христову. Дом культуры. Лекция заезжего пастора. – Вы, русские, не знаете, что такое Троица. На самом деле, это очень просто понять. Уразуметь троичность и единство божие. Возьмем, к примеру, вот этот стул. Он сделан из дерева, металлических гвоздей и пружин, а еще обит тканью. Все это разные материалы. Но стул один. Вот так же и Господь Бог – един и троичен. Как этот стул. Понятно?
Жить в России 90-х и наблюдать сотни, тысячи рук, тянувшихся за этим импортным товаром в яркой упаковке, было нелегко...
Выставка 1973-го оставила в памяти иное ощущение. Как и выпуски журнала Америка тех же лет. Да, разглядывая глянцевые иллюстрации, проходя мимо витрин и стендов, мы открывали для себя нечто иное. Прежде не виданное. Заморское. Превосходящее все ожидания. К слову, реальная Америка отличается от своих кинообразов. Разительно! Можно пересмотреть сотни фильмов о том же Нью-Йорке. Прекрасно разбираться в его улицах. С закрытыми глазами путешествовать по карте Манхэттена. Но стоит попасть в реальный Нью-Йорк, чтобы понять, насколько он отличен от всех твоих представлений.
Конечно, то же самое мог бы сказать и американец, мечтавший посетить Москву, и наконец осуществивший свою мечту. Одно дело рассказы, фотографии, кино и видеокадры. Другое – камни мостовой. Дома. Памятники. Скульптуры. Мосты...
Журнал Америка. Один из номеров середины 70-х. До сих пор помню одну фотографию оттуда. Красная натруженная ладонь. И подпись: «Рука ковбоя – сплошная мозоль»...
В далеком 1973-м нам еще было чем гордиться в своей стране. И преизрядно. Да, мы слушали «западные подрывные радиоголоса». Да, трепали языками на кухнях, склоняя по всякому недостатки социализма. Да, крутили у себя на магнитофонах полузапретную музыку. Рок. Джаз. Авангард. Высоцкого. Галича. Битлз...
Но во Вьетнами наши победили. И в космосе мы были первыми. Даже несмотря на Луну. В принципе, жили хорошо и уже достаточно сытно. Комфортно. Приемлемо. Да, не так шикарно, как американцы. Не у каждой семьи был свой дом. Своя машина. Но жили мы, согреваемые мечтой. Ведомые великой целью. Вдохновляемые идеей. Сытость ли сгубила? Жадность ли обуяла?...
Вот и Пит Сигер, как и другие бывшие американские коммунисты, все еще левые, все еще бунтари, но плюющиеся в собственное прошлое, машут рукой. Дескать, у вас в России был сплошной ГУЛаг. И ничего хорошего. Совсем как по Черчиллю. Если вы не были социалистом в молодости, у вас нет сердца. А если вы и в старости остаетесь социалистом – у вас нет головы...
Что было такого преступного в нашем советском прошлом? Что нехорошего? Темного? Злого?
За что нам уже двадцать лет предлагается каяться, что отвергать?
И что мы получили взамен?
Играй, моя балалайка! Тренькай, моя домра!
В Миннесоте прошел фестиваль русской музыки. С двенадцатого по семнадцатое июля. В концертном зале имени Теда Манна. В миннесотском университете. На западном берегу Миссисипи. Ежегодно Всеамериканская Ассоциация Балалаечников и Домристов проводит этот фестиваль. Каждый раз в новом городе. Тридцать второй фестиваль отгремел в Миннеаполисе. Устроители – Ассоциация и балалаечный оркестр при местной церкви Святой Мэри. Этнических русских среди всех поклонников балалайки и домры оказалось мало. В основном, это американцы всевозможного происхождения, даже разных рас. Среди них можно встретить и темнокожего мулата в расшитой косоворотке, и кореянку в сарафане.
Наша церковь Сент-Мэри – православная. Но не относящаяся ни к Зарубежной, белогвардейской церкви, ни к москвовской патриархии. Это Американская православная церковь. Большинство ее прихожан – англоязычные, давно живущие в США, уже больше века. Это карпаторусины. Или же великороссы, переселившиеся в 19 веке на Аляску. Потому службы в церкви ведутся на русском и английском. Многие прихожане, хотя и подтягивают вслед за церковной капеллой молитвы на церковнославянском, но по-русски не говорят.
В понедельник двенадцатого июля – открытие фестиваля в отеле Шератон в Блумингтоне. Наш ансамбль «Белозерье» от Русского культурного центра Миннесоты «Русская душа» открывает фестиваль получасовой программой. Масленичные песни, хороводы, цыганочка.
Прожить в США год и вдруг увидеть множество американцев в косоворотках и сарафанах, играющих и поющих русские народные песни, это зрелище, я вам доложу!
Счастье и гордость переполняли меня. Думаю, что и каждого из коллег по ансамблю тоже.
На следующий день с утра мне предстояло дать урок в том же Шератоне. Целую неделю с утра и до вечера в отеле проходили встречи, конференции, уроки, мастер-классы. А в конце каждого дня непременные сейшены. Музыкальные междусобойчики. Люди приехали не только со всех штатов, но и из Канады.
Мой урок для детей и их родителей посвящен русскому язычеству и славянским рунам. Десять утра. В классе несколько детей. Несколько взрослых. Разложил на столе несколько амулетов, пасхальных яиц. Вручил каждому по куску глины. Будем лепить! Попутно рассказываю о рунах. На столе разложил иллюстрации. Русский кириллический и рунический алфавиты. Балалаечник Билл по своим корням – карпаторусин. Русского, или русинского не знает. Мы общаемся на английском. Он задает много вопросов и сам немало знает. Но еще больше хочет узнать. Изведать. От свежего человека из России. Сам он был пару лет назад в Словакии. Посещал русинскую общину. Хорошо иметь такого собеседника! Мой английский еще не так хорош, как хотелось бы. Однако же Билл постоянно подбрасывает слова и термины, которыми я не пользуюсь в обыденной речи, и тут они как нельзя кстати. Ловлю на ходу и словно на тенисном корте отправляю мячиком назад. Хорошее дело – ТАК улучшать свое знание иностранного! В общении с носителями языка.
Слепили по амулету. Скатали по Колобку. Хорошо, что среди собравшихся был Саша, сын и внук наших хореографа и руководителя ансамбля. Он родился уже в Америке. Саше десять лет. Одинаково хорошо говорит и по-аглийски, и по-русски. Здорово выручил меня – рассказал сказку о Колобке. Сам бы я дольше пыхтел, спонтанно переводя ее на английский. А у Саши получилось по-детски непринужденно и весело. Кстати, в американском фольклоре есть похожая сказка. Лепим дальше. Царапаем свои имена на оборотной стороне амулетов. Пишем их кириллицей. У детей получается хуже, чем у взрослых. Помогаю малышам.
Одна из женщин не снимает черных очков. Ее восьми или девятилетняя дочка усердно лепит своего Колобка. Мэри-Элен извиняется за свои очки. У нее недавно была операция. Вокруг глаз еще не прошли синяки. Вид бледный и болезненный. Дарю ей готовый амулет на счастье и выздоровление. Она пытается сама подогнать по размеру шнурок. Снимает очки. Большие красные вспухшие круги под глазами. Ей, должно быть, до сих пор очень больно. Торопливо отбираю у ней амулет. Сам все сделаю, не беспокойтесь! Она благодарно кивает. Снова прячет взор под большими черными очками. Надеваю ей на шею. Улыбается и благодарит. С этим, говорит, я быстрее пойду на поправку!
А в субботу был завершающий гала-концерт. В первом отделении выступали ансамбли и солисты. Во втором сводный оркестр из всех участников фестиваля. Заполонили всю сцену. А она там солидная. Не маленькая. Плюс еще общий хор, включавший и наш ансабль. Мы вместе спели лишь две вещи: «Многая лета», да песню «В путь» Соловьева-Седого из кинофильма «Максим Перепелица».
...А для тебя, родная, есть почта полевая, прощай, труба зовет, солдаты, в поход!...
Удивительное чувство. Легкости. Свободы. От страха и волнения перед выходом на сцену. Мои магаданские друзья и коллеги, актеры молодые и ветераны сцены, все как один говорят, перед каждым выходом на сцену чувствуешь себя томительно. Страшновасто. Волнение и дрожь. А если перестанут трястись коленки перед выходом к залу под яркие лучи софитов, значит, пора тебе, мил-друг, уходить из профессии. Все, ты почил на лаврах и уже кончился как артист.
Я не волновался перед выходом на эту сцену, заполненную американскими и русскими балалаечниками, домристами и вокалистами. Может быть, мне действительно пора уходить из артистической деятельности? И сосредоточиться лишь на работе за кадром, на режиссуре? Или того проще – на литературе. Сидеть себе за компом и стучать по клавишам...
Не знаю?
Вышли. Нормально. Без путаницы и паники. Хотя репетнули лишь один раз. Днем. За пять часов до вечернего концерта. Выход и однократное исполнение обоих вокальных кусков. Инструменталисты дольше репетировали свои композиции для исполнения в сводном оркестре.
Спели. Четко. Без лажи. Зал взорвался аплодисментами. Так же чинно ушли со сцены. Еще несколько инструментальных пьес на основе русских народных песен. Плюс рэгтайм Скотта Джоплина. Единственная композиция, написанная американцем. Все остальное было русским. Ну и еще пара украинских песен.
Весь день небо хмурилось. Солнышко то пряталось за тучки, проливался дождик, то вновь Ярило освещал небосвод. А вечером над Миннеаполисом разразилась гроза. Настоящее торнадо. Так что во время антракта никого не выпускали на улицу. Проливной дождь. Разрывы молний в черных небесах. Сумасшедший ветер. У окон на полу проотекли небольшие лужицы. Здание концертного зала, вроде бы, не старое. Фрамуги на вид вполне крепкие. Но миннесотские торнадо все равно сильнее...
Познакомился с дедушкой в ветеранском кепи с надписью «Иводзима», там где американцы поднимали свой флаг на знаменитой фотографии. Ветеран второй мировой и корейской. Франко-ирландец по своим корням. Славный дедушка Говард Пирсон. Пожал ему руку. Выразил почтение героическому поколению его сверстников, воевавших в Европе и на Тихом океане. Дедушка ответил просто и без пафоса. Иначе было нельзя. Мы просто делали свое дело. К сожалению, многие люди в сегодняшней Америке всего этого не знают. Не помнят, грустно добавил мистер Пирсон.
Я сравнивал его цветущий и весьма крепкий вид, а Говард выглядит значительно моложе своих лет, с нашими русскими ветеранами, и вспоминал, что в Англии недавно похоронили последнего ветерана первой мировой...
До какого возраста в среднем доживают мужики нынче в России? До пятидесяти девяти? Пятидесяти семи? И пенсионный возраст у нас планируют поднять еще выше? А то шестьдесят пять слишком мало?
Среди толпы зрителей в антракте случайно споткнулся взглядом на крутую упругую задницу, обтянутую суперкороткой юбкой. Не местного фасона. Поднявши глаза от мачтообразных крепких ножищ к голове великанши, уловил нечто знакомое и родное. Проходя мимо гренадерши в мини-юбке и двух ее сопровождающих, типичных братков, бритых наголо, одетых так, как одеваются только русские в России, услышал родную речь. Странно было увидеть соотечественников именно с такой внешностью на фестивале народной музыки, а не в стенах модной дискотеки. И хотя их кричаще «стильная», на грани безвкусия, одежда ярко контрастировала с сарафанами и косоворотками американцев, мне было радостно увидеть наших именно на фестивале Всеамериканской Ассоциации Балалаечников и Домристов. Пусть и в такой несоотвествующей одежке.
Русская речь мешалась с английской. Немногие американцы, знающие наш язык, говорили с забавным и трогательным акцентом. К финалу гала-концерта закончилась и гроза. Вдохновленные и возбужденные люди расходились с большой неохотой по машинам и автобусам, чтобы расстаться на целый год...
Миннеаполис в темное время суток невероятно красив. Его небоскребы не столь многочисленны и не подавляют человека, как в Нью-Йорке. Не придавливают тебя к земле. Путешествие сквозь Америку порою дарит тебе кусочек России. В самом неожиданном месте. Эта встреча может произойти в любой момент. И тогда гордость и радость, огромное счастье от осознания своей принадлежности к русской культуре и наследию Руси переполняют тебя.
Открывая Америку в разных ее ипостасях, мы также исследуем собственное естесство, самих себя. Это обоюдное знакомство. Путешествие в даль и в глубь...
Об Ассоциации и фестивале дополнительно можно прочесть здесь:
http://www.bdaa.com/
http://www.bdaa.com/id171.htm
http://www.bdaa2010.com/
http://www.bdaa2010.com/faculty.html