Суровые 70е годы ушедшего века. Борются два мира, две системы. Борются они не столько между собой, сколько за власть над Третьим миром.
Одной из важных стратегических операций в этой борьбе становится направление большого белоснежного лайнера с визитом дружбы к берегам маленького острова, где патриотически настроенные военные свергли ненавистного диктатора и готовы рассмотреть вопрос о выборе социалистического пути развития. При соответствующих гарантиях со стороны правительства СССР - известного гаранта мира во всём мире.
В команде этого замечательного корабля простым рядовым матросом служит герой нашей байки. Назовём его ...Ваней. Тем более, что и выглядит он, как настоящий Ваня: высокий, широкий, светловолосый, круглолицый, румяный. Прямо герой из фильма Птушко.
Вот корабль благополучно приплывает к далёким берегам. Это от порта приписки они далёкие. А до вражеских берегов главного нашего противника совсем близко! Ухо надо держать востро!
Поначалу все бдят. Но неподдельное дружелюбие общительных аборигенов быстро разлагает команду и начинается братание с местным населением. Одним из первых обзавёлся подружкой Ваня. На контакт он пошёл с благородной целью усовершенствовать свой несовершенный английский, но юная (даже по местным понятиям) мулаточка, так быстро от слов перешла к делу, что в улучшении языка потенциального противника Ваня так и не преуспел.
Бурный их роман протекал исключительно в каюте, в гости к себе подружка Ваню не звала, по городу с ним не гуляла. Но Ваня и не рвался изучать местный колорит, поскольку этого колорита ему хватало в собственной койке. Он даже ещё не успел привыкнуть к отсутствию на узкой цвета молочного шоколада спине подружки светлых полосок от бретелек.
Наступил день отплытия. Мулаточка, как и было условлено, пришла попрощаться, но оказавшись в каюте, внезапно заявила, что из неё не выйдет. «Мы же домой уходим», - пытался вразумить её Ваня. «Окей! - отвечала подружка. – Я плыву с тобой». Не буду приводить последовавший диалог. Каждый может представить многочисленные здравые аргументы Вани, который разбивались об упрямое то ли женское, то ли детское «а я хочу!» Час отплытия неумолимо приближался. Все посторонние – кроме одной-единственной! – покинули корабль.
Оставив милых браниться, выглянем теперь на палубу. Мы увидим, как к трапу подруливает невообразимой (по крайней мере для наблюдающих с палубы советских моряков) длины лимузин, выскочивший с переднего сидения офицер распахивает заднюю дверцу и из машины выдвигается огромная горилла в белоснежном, как стоящий рядом лайнер, мундире с массой аксельбантов и в фуражке с таким широким верхом, что её можно было бы счесть за вертолётную площадку.
Горилла, оказавшаяся министром безопасности данного островного государства, потребовала – через переводчика -немедленно препроводить её к капитану, а оказавшись в капитанской каюте, заявила решительный протест в связи с удержанием на борту иностранного судна единственной и любимой дочери президента. Далее последовали угрозы и обещания эти угрозы выполнить в случае если… Побледневший капитан вызвал замполита, которому должностные обязанности вменяли знать кто, где, что и с кем. Замполит тоже побледнел, но всё-таки догадался к какой каюте следует проследовать.
Исчерпавший все доводы Ваня уже примеривался, как бы половчее скрутить подружку, чтобы не нанести непоправимый вред её юному нежному организму, когда подкрепление в лице министра с переводчиком и капитана с замполитом подошло к каюте. Ваня решил, что на этом история и закончится. Но он всё-таки плохо изучил местный колорит и не представлял, что такое настоящая островитянка, да к тому же дочь диктатора. Когда уговоры ни к чему не привели, все с примкнувшим к ним Ваней вернулись в каюту капитана. Министр связался с президентом. Президент был против отплытия дочери, но и категорически не допускал какого-либо насилия над «своей маленькой девочкой».
Надо было находить выход из тупика. Корабль уже серьёзно нарушал график. Пришлось связаться с Москвой. Москва предложила альтернативный план – Ване остаться в качестве будущего мужа, а пока жениха. Этот вариант одобрил и президент, который хоть и не был знаком с кандидатом в зятья, но был уверен, что его девочка не могла сделать неверный выбор. Будущий папа сразу пообещал будущему сыну достойный пост. Перед Ваней возникла реальная перспектива стать правой рукой хозяина острова, а в будущем – занять его место. Это всех устраивало. И мулаточку, и папу мулаточки, и Москву, которая уже строила далеко идущие планы, и капитана с замполитом, которые уже мысленно вертели себе дырочки для ордена и готовились к повышению.
Единственный, кто был против – сам Ваня. Впоследствии он объяснял это тем, что вспомнил о традициях каннибализма на острове, которые по слухам так и не были изжиты. «Сейчас любит, - якобы думал Ваня, - а потом что? Разлюбит и съест?» У меня, правда, есть своё объяснение. Думаю, он просто не был так безоглядно влюблён, как его подруга.
Отказ Вани взять её немедленно в жёны отрезвил президентскую дочь и она позволила увести себя с корабля и увезти с причала. Прозвучала уже команда «Поднять трап!» когда на причале вновь возник нёсшийся на предельной скорости лимузин. С визгом тормозов он замер у наполовину убранного трапа и тот же офицер выскочил из передней дверцы, подбежал к задней, распахнул… Но вместо гориллы-министра на свет появилось чучело огромного ньюфаундленда. Это был прощальный подарок, мулаточка решила отдать Ване на долгую память самое дорогое, что у неё было – чучело любимой собаки.
Но память была недолгой. Чучело оказалось рассадником блох и от него пришлось избавиться, бросив в океан.