13
Индийская свадьба в Миннесоте. Три дня спустя после возврашения из автопробега по западным штатам. Зафар-самаркандец нередко просит помочь ему в съемках свадеб вторым оператором. Четверг, пятница и суббота. Индийцы гуляют три вечера подряд.
Познакомились мы с Зафаром случайно. Год тому назад в даунтауне Миннеаполиса. Джаз-кафе Дакота. Летний душный вечер. Жара еще не полностью отпустила город из своих душных объятий. Как всегда в субботнюю ночь, на сцене Дакоты играют черные джазмены. Но в тот день еще и одна белая певица. Из Украины. В сопровождении рок-трио: гитарист, басист и барабанщик. Галина пела песни собственного сочинения. На украинском. Отчаянная женщина! Целый час петь на иностранном языке в рядовом кафе, заполненном почти сплошь американцами, на это надо иметь большое мужество. Ведь публика собралась, в основном, случайная. Люди просто пришли оттянуться пивком. Поболтать и развеяться.
Русские тоже присутствовали. Немало. Местная тусовка обожает ходить на подобные мероприятия. Поддерживают своих. Но одно дело посетить особый, резервированный для мультикультурного общения ивэнт, другое – продержаться час на сцене среди иноязычных слушателей, которые вежливо хлопают после каждой песни, но внимательно выслушают одну, от силы две вещи, а потом просто перестанут обращать внимание на сцену и начнут треп на волнующие бытовые темы. Осуждать их не стоит. Ведь кому интересно то, что исполняется на иностранном языке? Кроме истинных ценителей. Большинству же нужно искусство простое и понятное. Знакомое до боли.
Галина живет здесь с середины 90-х. Поет в ресторанах. Не только русский репертуар, но и англоязычный. Пишет песни. И тот концерт с американскими ребятами был очередной попыткой выйти на более серьезный уровень. Подняться из кабака и попсы на рок-ступень шоу-бизнеса. В то время ее песни записывал в домашней студии один мой старый знакомец. Минский гитарист Аркадий. Мы познакомились 13 лет назад. Во время моего первого приезда в Миннесоту. Но потом я уехал назад в Россию и потерял его из виду на долгие годы. Июньским вечером в Дакоте мы встретились вновь.
Аркадий нынче один. Жена его бросила. Ушла в хозяину стрип-клуба, где танцевала от хронического безденежья. Когда мы познакомились, Аркадий и Оксана жили тут по студенческой визе. И пока один из них учился, второй имел право жить в США. Подрабатывали где и как могли. За наличные. То он учился музыке, то она брала классы в местном универе. А теперь Аркадий живет без жены. Как он сам говорит, с разбитым сердцем. Без родни. Преданный собственной семьей. Пока он тут пытался постороить карьеру, его мать в Минске прописала брата Аркадия в оставленной им личной квартире. Брат с женой и их матушка распродали свои хаты, да купили на эти деньги большой дом в пригороде. Сами живут в Аркашиной трехкомнатной. Теперь ему и здесь негде жить, кроме съемных комнат, и в Минск возвратится некуда. Куда ни кинь, всюду мужика кинули...
Учебу свою он так и не закончил. Объездил с разными группами, в основном, черными, фанковыми, всю Америку. Играл в небольших зальчиках, кабачках и кафешках. Прокормиться можно. С трудом, но можно. Жить, а тем более, содержать семью – нет. Оксана ушла. А сам Аркадий, обанкротившись, уехал в Чикаго. К друзьям. Там ему предоставили бесплатный кров. А в Миннеаполисе у него просто не было денег на съем комнаты. Закончилась работа. Не спасали и уроки игры на гитаре. Лишь пара-тройка учеников. Нет диплома, нельзя преподавать в университете. Лишь только корочки советского музучилища. В Америке Аркадию так и не получилось сдать экзамены на бакалавра или же магистра искусств.
На том концерте Аркадий сыграл пронзительное соло в черной джаз-банде, выступавшей перед Галиной. Потом он звукорежиссировал в ее выступлении. А Зафар снимал все происходящее двумя камерами. С ассистентом – пожилым, грустного вида американцем.
Снимать свадьбы в родном Магадане – не самое престижное занятие для профессионального режиссера и оператора. У нас это не круто. Свадебные фотографы или видеооператоры – простые ремесленники. Но тут выбирать не приходится, если нужен приработок. Да и нечего нос воротить. Всякая работа хороша, коль есть на нее спрос. И если она не идет вразрез с твоими убеждениями. Например, порнографию я никогда и ни за какие деньги снимать не буду!
И все же съемка свадеб это просто ремесло. В каком-то смысле, попса. Лишь временная халтура. Мне пришлось поработать с Зафаром несколько раз. Я всегда с большим удовольствием наблюдал за ним со стороны. Зафар очень интересно снимает. Двигаясь с камерой на плече, или же катя ее на штативе с роликами, он улыбается какой-то отстраненной улыбкой. Но глаза его выдают. В них усталость и печаль Экклезиаста. Зафар абсолютно не похож на узбека. Светлокожий. Сероглазый. Шатен. С правильными чертами лица. С породистым греческим профилем. Младше меня лет на десять. Зафар как-то признался, что в детстве его часто дразнили «русским». И когда он, растроенный прибегал домой к отцу, выпрошая: «Ата, неужели же мы русские?», тот в ответ утешительно гладил мальчика по голове и отвечал: «Не сомневайся, мы – настоящие узбеки!».
Но все же на славянина Зафар не очень похож. Скорее, на скандинава. Или на немца из северных земель Германии. Это звучит забавно, анекдотично, но внешне Зафар, как Штирлиц – истинный ариец. Характер нордический. Но все это не столь уж и важно. Ариезированный тюрк, или тюркизированный арий. Главное, как и кем себя человек ощущает. С какой культурой он ассоциирует себя.
Зафар владеет узбекским, таджиксим, английским. По-русски говорит чисто и без акцента. Он мусульманин. Не фанатик. Светский чувак. Свинину не ест. Женат на американке. Воспитывает двоих детей. Постоянно учит меня КАК снимать. Зафар некоторое время проработал на Ташкентском телевидении в конце 90-х, в начале 2000-х. Перед тем, как уехать в США. Как и все вновь прибывшие, мыл посуду, чистил, убирал. Потом встретил будущую жену. Свадьба. Пошли дети. И сам он наконец обзавелся собственным бизнесом. Снимает свадьбы, дни рождения, еврейские бар и батмицвы.
Казалось бы, что сложного в съемке свадьбы, или иного торжества в ресторане? Ремесло и не более того. Но Зафар действительно делает свое дело с изобретальностью и мастерством. Я всякий раз любусь тем, КАК он снимает. Даже не тем ЧТО он снимает, но как двигается с камерой. Видно, что делает это он с большой любовью к трудоемкому процессу запечаления одного из самых волнующих и значительных событий в жизни людей – начала семейной жизни.
Снимать нужно хитро и с большой выдумкой. Постоянно в движении. Все время панорамируя. Стараясь избегать статичных кадров. Динамика, динамика и еще раз динамика! Но не так как снимают на MTV, не рваными наездами и отъездами, не дергая нарочито камерой туда-сюда, а припопсованно. С медленными, плавными наездами и другими элементами внутрикадрового монтажа. Но мне, привыкшему к своей, русской операторской школе, к отечественным приемам фиксации событий, манера Зафара несколько неудобственна. Он все время поучает меня, хочет вылепить такого же свадебного оператора, как и он сам. Говорит, что я снимаю несколько скованно.
Это я-то? С моим опытом репортерской съемки на пожарах, милицейских операциях и прочих катастрофах, не считая путешествий. При этом спрашивает, не обижаюсь ли я на него?
Но глянцевая, телегламурная картинка не вызывает во мне особого интереса. Чем больше приходится снимать так, как хочет от меня Зафар, тем больше меня тянет на длинные затянутые планы а-ля Тарковский.
Я русский, черт возьми! Я не оператор для «Плейбоя», или иного тележурнала для взрослых. Все это неплохо. Все это хорошо. Еще в России я научился снимать не только так, как снимают у нас дома, но и по «эМТиВишному». Или так как строят кадр «догматики» во главе с фон Триером. Но все это не то. Все это чужое. А зачем мне повторять и бездумно копировать чьи-то наработки? Когда главное, чем можно, и чем следует удивить зрителя, поразить его, это твой собственный уникальный стиль, авторский почерк. И что толку в красивой, гламурной съемке, если это только съемка, за которой не стоит ни драматургии, ни режиссуры, ни журналистского расследования, ни документальной истории?
Нет, я не против ремесленничества. Не против такого доброго и необходимого людям дела, как съемка свадеб. У Зафара это получается очень хорошо. Он и экипирован неплохо: три камеры, три штатива, еще и операторский кран. Он снимает на видео и одновременно делает фотоснимки. Поэтому ему нужны ассистенты. Сейчас кроме меня Зафару помогают еще два парня. Потом на компьютере он монтирует отснятое в модной манере. Людям нравится. Они покупают и покупаются на разные глянцевые фишки. Всевозможные компьютерные эффекты. Но это просто ремесло.
– Учись, как надо снимать! Плавнее веди камеру. Нужна динамика!
Далась им всем тут эта динамика?
– Экономь пленку! На каждого гостя трать не более трех секунд съемки.
А вот здесь уже я не соглашусь с Зафаром. Даже снимая в репортерском стиле, каждый план следует выдержать не менее пяти-шести секунд. Тем более, в толчее и суете кабака. Люди сидят за столами и празднуют. Они не манекены. Все постоянно дергаются. Поймал кого-то в объектив. Нажал на запись. А он вдруг отвернулся. Или за ним прошел официант. Конечно, фигура халдея обрезана и в кадре мелькает только торс без головы. Мне такой кадр не нравится. И я прописываю кадр дольше, чем того требует Зафар. Не три секунды, а больше. Порой до десяти секунд, так как меня учили старые опытные операторы в России. Мои наставники в операторском искусстве проработали на ТВ по сорок лет. Учились во ВГИКе. Стажировались в Останкино.
– Всегда снимай с запасом. Чтобы было что вырезать при монтаже. А если ты нахватаешь мусора, шелухи, но по три секунды, какое же в том искусство? Что можно смонтировать из подобных кадров?
Что я успел за минувший год? Просто снял фильм. Премьера. Кинофестиваль. Еще два светят. Ну и другие проекты корячатся...
Чем занимаюсь я в этом мире? Иногда я задумывась, о чем вообще веду речь в своем дневнике? Для кого я пишу? Ведь, размышляя об Америке, о своем открытии ее, я делаю на-русском. Поймет ли меня американский читатель, даже в переводе на английский? Не знаю? Я же размышляю со своей колокольни. Как иностранец. Будет ли интересен американцам мой взгляд? Наверное, да. А может, и нет... Who knows?
Ведь мне самому не интересны вздорные сочинения маркиза де Кюстина о России. Как и другие подобные «развесистоклюквенные» сказки иностранцев о моей родине. Путешествуя по Америке, открывая ее для себя, я пишу, наверное, в первую очередь, для собственного удовольствия. Занося пережитое в копилку памяти. Ну и для тех моих соотечественников, кому интересно познавать мир. Найду ли я понимающего читателя среди американцев?
На самом деле, им интересно все то, что им еще незнакомо. Мои рассказы о России, о ее культурном наследии, о традициях и привычках русских, думаю, им более интересны, чем повседневная жизнь Америки в изложении иностранца. Хотя, может быть, я и ошибаюсь.
Не стоит смотреть однобоко на мир. На жителей Америки уж точно не стоит. И воспринимать их в черно-белом изображении тоже не стоит. Многие мои знакомые американцы говорят сами о себе, почти как мудрый Сократ, что они ничего, или очень мало знают об окружающем мире. И потому им интересно все то, что они узнают от меня. По мне это не ложная скромность, но вызывающий уважение взгляд на самих себя. Да, средний американец может не знать, где находится Магадан, или Урюпинск. Хотя, я бывал не раз удивлен тому, что мой очередной собеседник оказывался достаточно информирован, как в вопросах географии, так и в истории России. Чего не отнять у американцев, так это их открытости и любознательности.
В России принято считать всегдашнюю американскую улыбку лицемерной и неискренней. Это не так. Вернее, не совсем и не всегда так. Американцы не любят жаловаться на судьбу. Не плачутся тебе в жилетку. Подчас это приводит в накоплению груза проблем и кушетке психотерапевта. Но все же, если ты делишься своими горестями с другим, значит, ты слабак. А тут нельзя быть слабым! На обиженных воду возят...
Индийская свадьба. Зафар. Съемки на подхвате. Два ассистента. Эван и Дэвид. Молодые парни. В первый вечер, пока не началось торжество, познакомился со старшим братом невесты. «Ясин, - представился он, протягивая мне руку. Невысокий интеллигентного вида индиец в очках и национальном костюме. Долгополый серый сюртук, как у Неру, и узкие белые брюки. Гости приглашены к шести вечера. Но в индийских традициях принято опаздывать... на полтора часа. Даже больше. Пир начался около восьми. Гуляли до часу ночи.
Пока гости собирались, мы с Ясином успели вдоволь наговориться. Но пару раз я ловил себя на том, что все время говорю что-то не так. Например, Ясин упорно не хотел пользоваться термином «хинду» в обозначении себя. И когда я употреблял слова «индус», «индуизм», он слегка морщился. А я никак не мог взять в толк, почему ему не нравится «хинду» и он использует термины «индиец», «индийский» в отношении себя и родичей.
Потом я перешел на свою излюбленную тему – сравнение индийских и древнерусских ведических божеств. Ясин опять чуть поморщился, словно бы от легкой зубной боли. Потом расправил брови и в ответ на мою фразу о чрезвычайной популярности в России и прежнем СССР индийского кино, сказал, что так и есть, во многих странах любят фильмы из Индии. А еще на индийском телевидении много экранизаций той древней поэмы, где действуют Рама и Кришна. Он не сразу вспомнил ее название. «Мах... мах..., точно, Махабхарат! Да, ее довольно часто показывают в Индии по телевизору»...
Гости собирались. Я прислушивался к их английскому, отмечая, что он почти лишен традиционно густого индийского акцента с рокочущим «р». Мои знакомы индусы из южных районов Индии говорят примерно так: «Р-р-р-распрягайте, хлопцы, хор-р-р-р-рсов! Р-р-р-раз, два, гор-р-р-ре не беда!», выстреливая букву «р» с пулеметной скоростью. А эти не множили др-р-робно звук «р». И вообще говорили чище. Когда же переходили на родную речь, я не мог узнать знакомых слов.
До меня, как до жирафа лишь в середине вечера дошло, что они говорили не на хинди, а на урду. Тут подоспело и время молитвы. Аллах акбар!
Все понятно. Это северяне. Кашмирцы. Чья родня в Пакистане. Блин, а я втирал брату невесты о его северных корнях, о Ведах, о Сварге и Свароге, об Индре и Перуне. А они – мусульмане. Как-то неудобно стало...
Фотография Камила Дадашева