КОЛЫБЕЛЬНАЯ
- Раскажи-ка мне, милый дедусь,
Про великую матушку-Русь.
Мы ведь, правда, самые-самые?
- Ох, не смотрят давно уж глаза мои,
И с полсотни, наверное, лет
Не читаю я вовсе газет.
То, что было давно, помню лучше.
Расскажу я про прошлое, внучек.
Ну, а мало покажется коли,
Остальное узнаешь ты в школе.
- Ой, дедусь! Но у нас исторучка –
Верноподданная истеричка:
Новый только вступил Генеральный –
Сразу он у нее гениальный.
Я, конечно, сижу – ни гу-гу...
Но понять ничего не могу!
- Милый внучек, но я-то берусь
Рассказать лишь про старую Русь.
Умолчим о событиях близких –
Не пойдем мы по камушкам склизким.
Так учил нас великий Кузьма,
А ведь он был большого ума.
На Руси встарь
Был царь –
Батюшка-государь.
Ну, как нонешний секретарь.
Правил
Державой
Правильно,
Справно.
Раздавал пинки налево-направо.
Своих вельможей
Бил по роже
И еще кой по чему тоже.
А крепостных рабов
Бил до горбов,
А то и до гробов.
Ну, а тех, кто зарился на престол, -
На кол.
Ясно, супротив царя –
Всегда гнусная порода.
Ведь не зря –
Это всегда враги народа!
Эх, Россией, эх, Россией
Кто, дружочек мой, не правь –
Хоть от пьянства с мордой синей –
Все равно: он царь, он прав.
Полижив – такая старь!
Все равно он Государь!
Иль распутнейшая тварь –
Все равно он Государь!
Сволочь, изверг и подлец –
Все равно он Царь-Отец!
Если ж просто он дурак –
Это лучшее из благ.
Словом, царь всегда пророк,
А значит впрок
Любой порок!
Правила Расеей
Больше немчура.
А уж народ рассеянно
Всем кричал «Ура!»
Были и Рюрики
И прочие мазурики.
Лиш бы на троне
Да при короне!
Правили не болваны,
Даже хитры:
Грозные Иваны
Да Великие Петры.
Правда, и Павел –
Глуп, да правил.
А Катьки
Да Лизки?!
У, мать их,
Одалиски!
От конюхов до знати –
Всех грели в кровати!
(Ударившись в историческую науку,
Дед забыл, что рассказываетто внуку!)
Но Россия чем сильна?
Ей все – что Моська для Слона.
Ею правь али не правь,
Только черни чуть потрафь,
Вдоволь дай попить винца...
Но имей запас свинца!
Жила Расея,
Жня да сея,
Гнала за границу
Лес да пшеницу,
Лён да пеньку –
Сашибала деньгу.
Жила Расея,
Голясь да босея,
В грязи,
В заразе
Да в темени,
Вша
Чеша
Из темени...
Самогонки стакан,
Корку – в занюшку,
Да табака
Понюшку.
А чтоб жить весело –
С кольями село на село.
Апосля над убитыми
Слезу уронят
И с мордами испитыми,
Воя, похоронят.
Но не думай, внук дорогой,
Что не было России другой.
Откуда-то вдруг из всей этой мрази
Пошел гулять по Руси Стенька Разин.
Побился- побился, как об лед рыба
Да и угодил прямиком на дыбу.
А после гулял по Руси Емеля.
хотел мужик стать русским царем.
Не знаю, правду ли люди мелят –
Продан был своим же ворьем.
Но честно и кстати –
Оба были те еще тати!
А потом было много чистых,
Честных и благородных людей.
Слыхал, небось, про декабристов,
А ведь не знаешь про их идеи!
Только и учите одну цитату:
«Страшно далеки они от народа...»
А ведь они заплатили такую плату!
Ради кого? Ради всякого сброда...
Сколь в России не меняй царя на царя –
Все зря!
Россия – река бурлящего сброда.
В ней нет брода...
Дед обмяк, уронил руку,
Засопел, убаюкав себя и внука...
ИЮЛЬ. 1918
(к 70-летию расстрела)
Поздний вечер.
Через двор с конвоем –
трое взрослых,
пятеро подростков.
Их вели дорожкой боковою.
Выглядело всё и буднично, и просто.
Всё семья былого самодержца.
Каждый взят –
детей считая –
на прицел.
Сам с достоинством особым держится –
ведь мужчина!
(И к тому же - офицер.)
Говорит жене: «Не плачь... Не надо!»
Сына гладит по ершистым волосам.
А солдат
его легонько в бок прикладом -
мол, давай,
иди быстрее сам!
(Ведь солдат-то знал,
что в путь последний
шли и бывший царь
и маленький наследник.
Вот почто девчонок в тот же путь -
даже тот солдат не мог смекнуть.)
Правду понимал и гражданин Романов,
улыбаясь дочерям и сыну для обмана...
Где же ум?!
И где же честь?!
И где же совесть?!
Если взвод стоит, для казни изготовясь?..
Жаль, что не завязаны глаза...
Не причудятся святые образа,
Матерь Божия не улыбнётся напослед,
И Христос не сниспошлёт свой тихий свет...
Ах, сырая мать земля!..
Сырой подвал...
За спиной стоят,
на каждого – по два:
на детей,
на няню,
на отца,
на мать...
Знать 16 ружей надо подымать.
Грохнул залп –
и вся восьмёрка наповал...
Запах пороха наполнил весь подвал.
Гражданин Романов замертво упал –
Николай Второй и впрямь кровавым стал...
Кровь сочится из кровавых спин...
Стал кровав и Николая сын...
И от четырёх кровавых дочерей
кровь
ручьями
льётся
до дверей...
И жена кровава...
И служанка...
Ничего
и никого
для Революции не жалко!
Только чья-то, видно, дрогнула рука:
с первым залпом не добили царского сынка.
Детский стон –
Всей революции укор!
...Комиссар достреливал в упор...
Из подвалов и щелей скорей вылазь!
Ведь теперь твоя в России власть!..
Власть - твоя. А смерть – его...
И с ней
красный флаг твой стал ещё красней!..
Так вперёд!
Шагай,
отмеривая вёрсты!
Пусть трепещет классовый твой враг!
Впереди -
террор,
комбеды,
продразвёрстка...
Но зато ещё краснее станет флаг!
Может быть, печать проклятья Каина
с той поры
над Русью неприкаянной?
Может, с той поры мильоны Авелей
Каины
по тюрьмам раскровавили...
Не за это ли
в России мы сносили
годы тяжкие расстрелов и насилий?..
Жертвы завтрашние...
Господи,
спаси их!
Помоги!
Сними проклятие с России!..
Был июль...
Звезда
на небе светлом,
пулею пронзившая
ночной покров...
Над расстрельным взводом веет тёплым ветром.
Под ногами –
кровь,
кровь,
кровь,
кровь,
кровь...
1988
ЕШЬ ПИРОГИ С ГРИБАМИ ДА ДЕРЖИ ЯЗЫК ЗА ЗУБАМИ
(Реквием-37)
Пели люди и реял флаг ал:
«Коммунары не станут рабами...»
Но кое-кто позже жертвою пал,
Кто не ел пироги с грибами.
Строили люди Волго-Балт
(Без славы, без почести, не как на БАМе)
И кое-кто тоже жертвою пал,
Из тех, кто не ел пироги с грибами.
Кто-то что-то куда-то кропал
И всего-то чуть-чуть прибавил!
И кто-то другой жертвою пал,
Хоть и ел, как все, пироги с грибами.
Уши опали, глаза, как опал,
Спины в почтении гнут горбами,
Мычат на собраньях «Интернацьонал»,
Жуя бессловесно пироги с грибами...
Но кто-то молчал, но молчать устал
Плакать над друзей гробами,
Поднял голову... И жертвою пал,
Жертвою тех, кто ел пироги с грибами.
Но верю: засветит рассвет ал,
Проснутся люди, не будут рабами.
И помянут тех, кто жертвою пал,
Тех, кто не ел пироги с грибами!
КОРОЛЬ УМЕР!... ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ!
О смерти Короля нас известили.
Мы вырвались на волю из Бастилии.
Тиран подох! Тупица и подлец!
Как ненависти пепл стучит в мильон сердец!
На площадях на улицах Парижа
Сжигаем чучело его: Гори! Гори же!
Свою подружку за собой влеку я,
И мы в толпе безумствуем, ликуя.
Мы пляшем на могиле Короля
Да так, что ходит ходуном земля!
И длится пир за полночь далеко,
И пьется так бургундское легко!
К полудню хмель тяжел и боль в висках,
Как будто голова в стальных тисках.
Энтузиазм толпы пошёл на убыль.
И вновь гарольды всюду дуют в трубы.
И чернь опять привычно входит в роль.
То там, то сям кричат «Виват Король!»
И снова в умиленьи прослезясь,
Колени преклоняют прямо в грязь...
И мы с моей подружкой поостыли.
... А уж опять звенят ключи Бастилии...
К ОЧЕРЕДНОМУ ВОСШЕСТВИЮ ОЧЕРЕДНОГО ЦАРЯ
Ах, вера в доброго царя,
Которому благодаря
Воспрянет русский наш народ
И аллилуйю запоет!
И будут биться лбом в экстазе
Народы и европ и азий.
А царь возьмет скипетр свой ржавый,
Да пыльную с крестом державу,
Корону водрузит на лоб,
Что царь он, всем виднее чтоб!
Увы, из века в век просили
Все люди умные России:
«Не верьте в доброго царя!»
Но все, по-видимому, зря...
С любым царем народ наш тужит,
Но беззаветно службу служит,
Кушак свой затянув потуже,
Да потирая битый зад
До долу опустив глаза...
Ах, вера в доброго царя!
ХОДИМ БОКОМ ПОД БОГОМ
Мы все ходим под Богом,
Под его неусыпным оком,
Ходим не прямо, а боком,
Пугаясь открытых окон.
И день начиная новый,
Ничего мы не ждем иного.
Живем мы, как на погосте,
У жизни случайные гости.
А Бога и не было вовсе!
Мощи – вовсе не кости.
Все оказалось непрочно:
Зачатие непорочное,
Евангелие неточное,
Копье в боку незаточенное.
Мы сбросили Бога к черту!
Ходили свободные, гордые.
Без Бога – дикие орды! –
Мечтали: своротим горы!
... Но придумали нового бога..
Туда, видно, нам и дорога!
МОЙ НАРОД
Наши люди,
Как уголь черны,
То от буден,
То от горя войны.
Ах, Россия,
Моя сторона,
Зло ль осилишь
И станешь сильна?
Врежь убийцам,
Ворам и плутам –
Станут лица
И здесь, как и там?
Мир наш зыбкий!
У тех, кто устал,
Пусть улыбки
Расцветут на устах!.
Сгинет пусть
Ложь бредовых идей...
Снимем гнусь
С шеи наших людей!
1989, Арлингтон
ОЙ ЛЮ-ЛИ
Во саду ли, в огороде
Тосковали по свободе.
Ой лю-ли, ой лю-ли!
Засекли их короли.
И при всем честном народе
Толковали по свободе.
Ой лю-ли, ой лю-ли!
Их, конечно, пресекли.
Оказались на природе
Те, кто мыслил о свободе.
Ой лю-ли, ой лю-ли!
Аж на краешке земли...
А чего, казалось, вроде
Не помыслить о свободе?
Ой лю-ли, ой лю-ли!
(Может, что не соблюли?..)
В бурном море, к непогоде
Не мечтают о свободе!
Ой лю-ли, ой лю-ли!
От мечтаний о свободе
Тонут даже корабли.
ТАМ И ЗДЕСЬ
Там магнолии
Весь год зелены...
Здесь Монголия –
Не глас старины.
Там – богатство,
Да и не та нищета!
Здесь – и равенства, и братства
Тщета...
Эх, в России,
Родной стороне,
Тот весь в силе,
А тот весь в говне...
Ах, как жаль –
Вопреки всем мечтам:
Нам скрижали,
А Эдемы все – там ...
Арлингтон, 1989
МУХА-ЦОКОТУХА
Муха-муха Це-Ка-туха,
Позолоченное брюхо...
Написала документ –
Запретила в сей момент:
Если будут тараканы
Уезжать в другие страны,
Если будет видеть мошка,
Как живет простой япошка,
Если каждой гусенице
Жизнь французов будет сниться,
С кем я буду цекотать?
Чьи нервишки щекотать?
Если каждый таракашка –
Низкородная букашка –
Будет делать, что захочет,
Это ж муху опорочит!
Я ж основа всех основ:
Я главнее всех слонов!
Всех букашек голова,
Я главнее даже льва!
Тут наш бедный таракан
Огранённый взял стакан
И, от мухи той устав,
Нарушать он стал Устав:
Пил и водку, и мадеры,
Прямо скажем, пил без меры...
И мечтал он: ту бы муху
Да дубиною по уху!
ЛЕНА И ВОЛОДЯ
Жил когда-то мальчик Володя.
Ничего особого вроде.
Может, о нём и не знали бы поколенья,
Но попалась мальчику девочка Лена.
Не знаем плохая была или хорошая,
Но втрескался в неё Володя по уши.
Потом попадались Надежды, Инессы...
Чтобы отделаться от сексуального стресса,
Мальчик работал без устали и лени,
Всё время думая о Лене.
Придумал себе прозвище - Ленин.
Так что роль Лен в истории велика.
Это не только в Сибири река...
Но всё же если у вас ночные поллюции,
Не компенсируйте их мировой революцией,
Хорошо?
ПИСЬМО СТРОИТЕЛЯ КОММУНИЗМА,
ЗАМУРОВАННОЕ В КАПСЮЛЕ ДЛЯ ПОТОМКОВ
Построить енто самое будущее оказалось делом плёвым. Построили мы его еще вчерась. А поскольку никто не знал, какое оно, это будущее, то всем и было ясно, что построили мы именно то самое будущее. С устатку и принятого мы заснули сном праведным, ведомые вперёд.
Наутро с тверёзой головы, вспомнили мы про одного старичка, коий жил поза-позавчерась и коий как раз и талдычил нам про енто самое Светлое Завтра. Но покумекав, мы прикинули, что поза-позавчерашнее завтра, оно сегодня просто позавчера. И что же такое получается, братцы? Старичковое завтра – это вовсе и не будущее, а просто-таки наш позавчерашний день! Вот-те на! Вышел хрен с морковкой!..
И что же это вышло, спрашивается? Мы все старались-старались, полдня лозунги на красных тряпицах малевали,а потом ни емши, ни пимши вторые полдня бегали друг у друга опыт перенимали – и на тебе! Может, оно – позавчера-то – наступило бы и без нашего трудового порыва с героизьмом? Да и не вчера, а ровнёхонько позавчера? А вчера бы – вчера наступило, а сегодня – сегодня!.. А?..
Я ведь что себе мыслю: может статься, зря тот дедушка в кепчонке за меня, добренький, старался, хотел меня шибко счастливым сделать? Откель ему о моем-то доле-счастии знать-ведать? Может, ему да за столом письменным да за сукном зелёным и счастье-то другое виделось? Может, мне сподручнее в своём дому о четырёх стенах жить да поле своё лелеять, нежели горизонты коммунизьма на обчественном комбайне пахать-перепахивать в тени колхозного небоскрёба?
Правда, вот сегодня с утра мил-человек всё и лектрического ящика всё норовил выпрыгнуть да всё поучал, что неувязочка, мол, вышла: идём-то мы, грит, правильно, да не той дорогой. И вожди наши все были ошибочны и даже вредоносны, язвь их душу, акромя того самого дедушки да вот еще его самого, нынешнего.
Куды таперча иттить, ему всё досконально известно. Вот он еще ночку промозгует, а потом с утречка, на свежую голову, и нам всем просветлит, расскажет.
А то, что жрать, грит, нечего, так это только покамест. Скоро будет всё, как в Люксенбурке. Там пока ещё прынц правит, вот у него только у одного спецпаёк, а остальное он народу отдаёт. И у нас скоро все должности в одну сольют и дадут тому один паёк. Вот тогда и заживём, как при царе-батюшке, царствие ему небесное!
А пока, гутарит тот, из ящика-то, пользуйтесь голосом, благо рты ничем не позабиты. Не хлебом, грит, единым жив человек. И то верно! Без картофи давно бы уж концы откинули. Да и хлебушком, глядишь ты, то мерикане, то канатцы подсобляют. А мы им газом. А то и верно: с такой пищи – газ один. Нам его не жаль – чай весь всё равно не унюхаешь.
Вот перестраивать таперча что-то будем. Видать, строили-то не так. Небось, завтра из позавчера теперь обратно поза-позавчера делать будем.
Ох, батюшки-светы! Дай-то Бог, может таперча мимо дедушкиной-то дороженьки пронесёт, так, чтобы вместо ентого светлого будущего да в простую человеческую жисть! А то эва как мы тут все накоммунизмились! По горло уж им сыты, только вот жопа с голодного неупотребления ажно слиплась-скукожилась.
Деток бы сберечь... Пусть бы родимые воздушком подышали, хлебушка вдосталь поели, да скус к жизни трудовой поимели. А то ить бумажки все перебирают, сальды-бульды отмеряют, а у коровёнки титьку от рога отличить не могуть.
Эх, ма! Господи помилуй мя!
Так что, дорогие потомки, найдёте когда ентот капсул, сообщите нам, пращурам вашим, в прошлое, как вы там живёте-могете. Ведь по науке вашей,полагаю, вам это что два пальца обоссать. Как вам наш коммунизьм пришёлся, по размеру ли, аль жмёт малость? Главное, как вы после полной и окончательной победы над периализьмом концы с концами сводите. Кто пшеничку-то вам сторговывает? Очень всё это знать нам интересно и важно. Чай не зря мы жизни свои поклали.
Бывайте здоровы. А я пойду после субботничка коммунистичного в баньку косточки попарить да грязцу посмывать.
При сём кланяюсь низко,
Пантелеймон Ильич Какашкин.
ПИСЬМО ЛИГАЧЁВУ ЕГОРУ КУЗЬМИЧУ
Дорогой Егор Кузьмич!
Наш прославленный томич!
Ты, родимый, самый стойкий
В ентой ихней перестройке:
Только разгулялась гласность –
Первым ты узрел опасность.
Сил набрал кооператив –
Тут как тут ты супротив.
............
Мы с тобой, Егор Кузьмич!
Только кинь погромче клич!
Я так очень долго ждал,
Чтоб с тобой побить жида.
И дождусь еще момента –
Погромим интеллигента!
Ишь решили изуверство:
Позакрой им министерства!
А райкомы оскопить?!
Нет, не быть тому, не быть!
Эдак эти разговоры
Опорочат залп «Авроры»!
Может, батюшку-царя
Мы свергали вовсе зря?
А теперь у нас украсть
Завоеванную власть?
В наш с тобою огород
Камни стал кидать народ.
Стали больно уж бойки –
Отобрать грозят пайки,
Покушаются на дачи!
Это ль партии задачи?
Отобрать хотят машины,
Позакрыть спецмагазины!...
НАРОД И ПАРТИЯ – ЕДИНЫ!
И не причем здесь магазины...
А аптеки и больницы?
Что же нам, как всем, лечиться?!
И хотят еще, чтоб мы
В свет народ вели из тьмы?!
Как же нам вести народ,
Если он все отберет?
Было ж даже ведь и встарь:
Был мужик, был Государь.
Ты с трибуны погутарь,
Ведь не зря ж ты секретарь.
Нам зачем нужны блага?
Чтобы побеждать врага,
Чтоб народ вести к победам
(После пленума по средам).
Ишь, замыслил что народ –
Нас – ВОЖДЕЙ! – лишить всех льгот!
С коих пор решает быдло,
Что годно, а что обрыдло?
Нет, рука нужна пожестче,
Чтоб смутьян – как кура в ощип!
Чтоб узнал он мать Кузьмы –
Где там он, а где тут МЫ!
(Извини, что твою мать
Мне пришлось упоминать...)
Не возьмут, задрыги, в толк,
Что у нас партейный долг
Быть всегда с народом вместе
(На своем, конечно, месте!),
Звать народ всегда вперед
(Ведь на то он и народ!)
Ну, а что творит печать?
Кто-то ж должен отвечать!
Распустили языки,
Позабыв про резаки...
Будто Сталин – враг народа!..
Вот куда ведет свобода!
Стала всем уже знакома
Сущность каждого обкома,
За какие за обманы
Сняты Гришин и Романов
(Ленинградский секретарь,
А не бывший русский царь).
А Рашидов? А Кунаев?
Всех в дерьмо поокунали!
А Алиев – лучший друг?
С зампремьеров – в тот же круг!
Где заботы о престиже?
Что подумают в Париже?
Или в ихнем Вашингтоне?
Или в Риме? Или в Бонне?
Леонида Ильича
Рубанули мы сплеча.
Здесь резон совсем простой –
Он покойник, в ём застой.
Это плод былых традиций...
Но живых бить не годится!
Так, гляди, дойдут до нас –
Целят в бровь, а выбьют глаз!
До каких же это пор
Нам терпеть, скажи, Егор?
Просим мы тебя, Егор,
Прекрати весь этот спор.
Власть – на то она и власть,
Чтоб кому-то было всласть,
Чтобы правил он Расеей
А другой, чтоб жал да сеял,
Да работал у станка.
Иль кишка его тонка?
Ведь народ наш хоть и тощ,
Но зато – какая мощь!
Не берет его измор –
Ни Сибирь, ни Беломор!
Не страшон ни клещ, ни вошь,
Если правит сильный вождь!
Ведь страна без руководства –
Это сущее уродство!
И бессмысленен призыв
Нашу власть отдать в низы.
Наш народ должон быть рад –
Существует апп-ппа-ратт!
Аппарат – слуга народа
(Хоть и высшая порода.)
Нет нам участи иной –
Управлять должны страной!
Это ж оч-ч-чень тяжкий труд.
Вон вожди - как мухи мрут!
А народ? Вот он так вечен,
Хоть мозгами и увечен.
Дорогой Егор Кузьмич!
Посильней нас возвеличь.
Ведь партейной всей прослойке
Нет житья от перестройки.
Я, писать тебе готовясь,
Вспомнил, что я – ЧЕСТЬ и СОВЕСТЬ,
И еще, конечно, УМ
(Коли ты мне сват и кум).
Чтобы эту тягу несть
Должен я и пить, и есть.
Не убудет у страны –
Мы ведь лучшие сыны.
Но покуда высоко ты,
Не боимся мы за льготы.
(Сам себе никто не враг,
Если только не дурак.)
И народ почтет за честь
То, что мы на свете есть,
То, что славим мы державу!
Только нет на них управы...
И опять стоим мы стойко –
Нипочем нам перестройка!
Бьем, Егор, тебе челом.
Твой всея Руси обком.
(Подписи)
P.S. Если надо что – покличь.
Мы всегда с тобой, Кузьмич!