ТРИПТИХ
Инне Рейзель
1
ЧТО ПОЗАДИ
Что позади? Гробы, гробы.
Что впереди? Живи и жди.
А что сейчас? Сейчас, гляди,
мы не воруем у судьбы.
Судьба казалась нам чужой,
бездарной, пошлой... В те года
за голубою пеленой
толпились зим и лет стада,
ещё не наших зим и лет.
И мы кричали: не хотим! –
как новорожденный на свет,
как рыба в лодку из глубин...
Ведь без вины за что нам срок?
И мы урвали у судьбы
я свой кусок, ты свой кусок
нетерпеливы и глупы.
Мне сорок восемь, и тебе
давно уж не пятнадцать лет,
и в нашей общей несудьбе
свиданье это как просвет.
Всё вроде также, как тогда:
опять отъезд, опять вокзал...
А ну, припомни те слова,
что я тебе не прокричал.
Припомни поцелуя вкус –
небывшего – под стук колёс...
Манящ и сладостен искус
вернуть судьбе, что не пришлось
по вкусу, впору, ко двору...
Дубль два. Внимание... Мотор!
И словно в чёрную дыру
бесстрашно броситься в повтор.
Нас одолел незримый бой
с судьбою и житьём-бытьём,
нас душат годы за спиной,
но мука вору поделом.
Ты видишь, мы совсем не те
и невозможен новый дубль.
Чтоб бестолковой суете
добавить смысла хоть на рубль,
я не ворую у судьбы.
Ты не воруешь у судьбы.
Мы не воруем у судьбы,
ни я, ни ты.
2
РОДИВШИЙСЯ
Родившийся на Комсомольской,
я не обременён родством.
Я Польский. Что с того, что Польский?
Что в имени тебе моём?
На доме мой фамильный вензель
отсутствует. Я там забыт.
Ты Рейзель. Что с того, что Рейзель?
Мой папа жид, твой папа жид,
когда мы говоим по-польски...
А дальше – Господи, прости –
что делать с этим словом скользким?
На что его перевести?
Печали наши безутешны.
Кто мы? Не эти и не те.
Но как и те и эти грешны,
в судах, в решениях поспешны,
и потому-то неизбежны
потуги наши в пустоте
построить дом на слове, чуде,
друг в друге обрести покой...
Но мы с тобой смешные люди
с безжалостно-смешной судьбой.
Пока мы ищем как слепые
котята мамкиной еды,
нам выпадают карты злые,
неся пророчества худые
о том, что вечно молодые
лишь только вечные жиды.
3
ПОХОЖИ
Похожи, Иннка, мы с тобой по сути,
но это было нелегко понять:
ни ты , ни я не сделали в галуте
евреев… Чтоб ущерб не восполнять,
чтоб длилось, длилось время Холокоста...
Ты видишь – пожирая наш народ,
нацисты подавились. Но не просто
умилостивить Б-га. Кто сочтёт
убитых незачатьем, нерожденьем,
отказом продолжать галутный стон...
Будь проклят воздух рабства! Нет спасенья.
он душит нас, как в Треблинке «Циклон».
Каких тебе ещё знамений надо?
Каких ещё несчастий и невзгод?!
Весь мир – Египет – отпустил народ
в пустыню – пусть пасётся Божье стадо,
где хочет. Где должно... Чтоб прекратить
египетские казни, страх развеяв,
чтобы спокойно спать, и жрать, и пить
без бога – он подох. И без евреев.
На нас с тобой иссяк народ святой
в галуте. Вымер. Кончился. Пресёкся.
Нас водит Б-г невидимой рукой.
И если мы Его поймём – спасёмся.
2000-2001, Днепропетровск-Москва-Иерусалим