1.Истории.
Когда-то ты была кошкой, оранжевой, смотрела на меня из темноты зелеными глазами и слушала, как хлопают крыльями голуби на балконе; тогда мы еще жили на холме и ты помнишь те облака над самым балконом, они плыли на запад, и ты видела рыб и они смотрели, как ты готовишься к прыжку и уплывали, и ты оставалась и играла с кусочками неба; они летали по комнате, легкие, пушистые, а потом рыбы вдруг исчезли - и ты больше не носилась по комнате, сидела на подоконнике, грустная, глядя, как подсолнух следит за луной, и луна улыбается, белая, холодная.
Когда ты была кошкой, оранжевой, ловила свою тень ночью, когда по шоссе шли машины, я любил тебя, как ты лежишь у меня на груди и мурлычешь, и не уснуть, когда видишь - луна танцует в форточке - и - вдруг - из облаков слышишь музыку - и пианино отзывается, черное, глухое, и лежу на кровати, ты уже уснула, я один, знаю, сейчас часы у соседей будут бить четыре, слушаю чужие сны и рыб, как плавают по комнате, касаются потолка и звенят, знают, ты спишь, думают, снятся.
Тихо-тихо, чтобы не разбудить (ты свернулась калачиком),встаю, ищу ключ в кармане пиджака и спускаюсь по лестнице.
На улице темно, туман, видел с балкона, как проглатывает фонари у метро; когда огоньки сигарет прохожих, прячусь в тумане, растворяюсь, вначале чуть-чуть, чувствую, как туман за моей спиной меняет цвет - из оранжевого в зеленый, думаю - спишь, не видишь рыб, потому что рыбы - это мой сон (я тебе рассказывал), говорю "привет" и "наверное, утром будет дождь" - как будто и не светящийся кусочек тумана (то, что осталось), а я иду, гляжу по сторонам, маски улыбаются над окнами, думают, никто не видит, поэтому шепчутся и подмигивают друг другу, я плыву вниз по улице, кто- то курит, высовываясь из окна - потому что уже следующее утро, и только туман, реверберируют мои шаги; наверное, если бы была рядом, слышала бы как бьется сердце, но не рядом, знаю, спишь в доме на холме, оранжевая, свернувшись калачиком, и снятся солнечные зайчики и зеркала (как всегда по пятницам).
Проходишь полтора квартала - они как быстрый сон в самом конце утра, и солнце рассыпается в ресницах - где сны - как кусочек пирога, которым не поделиться - твои сны, тягучие, где видишь незнакомых людей (вторую неделю), которые теряют согласные - и говорят, говорят, говорят, а ты ведь знаешь только одну историю, правда?
2.Слова.
Ищешь человека, который может сказать тебе, сколько стоит твое слово, и идешь по Московскому проспекту - среди рекламы зубных щеток и средств после бритья - "всегда на пределе" - "зафиксируйте движение" - "очарование уверенности в себе"- какая тут, к черту, уверенность - и заходишь на почту - на почте всегда тепло и пахнет горячим сургучом - и спрашиваешь - сколько стоит слово - и тебе отвечают - женщина со вчерашней улыбкой - "телеграф работает круглосуточно"- сорок пять копеек - теперь знаешь, сколько стоит слово - и можешь спокойно идти в кафе пить свой маленький двойной с сахаром и со сливками.
3.Карлик.
Выйти из дома без пятнадцати двенадцать, к последнему поезду метро, мимо сонных милиционеров, спуститься по эскалатору и кругом все пьяные, смотрят на меня, можно ли мне в их братство, можно, можно, сесть, как всегда, в третью дверь, напротив бородатого мужика знать, что тебе тоже сейчас не спится и думаю, глядя на тоннель за окном, как ты сейчас выходишь из последнего трамвая , в парк, бежишь по эскалатору и идешь по платформе до последней двери, мы никогда не договаривались об этой встрече , как рыба, чувствовать боковой линией твои движения через дождь и троллейбусные провода, сейчас, сейчас откроются двери и ты войдешь, может быть, улыбнешься, сядешь рядом, чего не спишь, да вот, не спится чего-то, и когда доедем до Сенной, будет уже ноябрь, и дождь, и облака уже оранжевые и идти дальше по каналу, пока не кончатся сигареты, и навстречу идет какой-то человек, похожий на гнома, и извините, у вас не будет сигареты, и он протягивает пачку, и видишь, как сверкают глаза под капюшоном, и когда оборачиваюсь, на набережной никого нет и ему некуда было уйти и говоришь, что дождь - он только в моей голове, что нечего плакать, а просто ветер и дождь, и туман, теплый, оседает на лице и пахнет листьями, мимо парка, где желтый свет и видишь свет за шторами в окне, говоришь, кто-то , наверное, не спит, как мы, и видишь, огромный кот прыгает на окно, трется головой о стекло и говоришь сейчас , слышал, пролетела летучая мышь, разве они у нас водятся, не знаю, сейчас время, когда просыпаются ангелы.
4.Индейские письмена.
Чтобы не потеряться, не забыть, откуда и куда идешь, завязываешь узелки на шнурках ботинок; вечером, уже дома, пытаешься прочитать свои же узелковые письмена;
древние индейцы - там – достаньте, пожалуйста, ту книжку с верхней полки, а потом стоишь на пороге библиотеки, куришь, вглядываешься в темноту, где холодно, ветрено, и листья плывут, оранжевые, и дождь идет - может быть, все, достаточно для сегодня?
5.Сигареты.
Как пачка сигарет в кармане у тебя, пачка сигарет в моем кармане. Ты называешь сигареты женскими именами, я - мужскими. Мы идем по Невскому проспекту. Щелкаю зажигалкой, маленькая молния в оранжевой ночи. Не спрятать не назвать по имени. Щелкает зажигалка. Еще одна молния. Моя сигарета курит меня. Ты не знаешь, улыбаешься. Наши сигареты целуются. Пусть твою зовут как тебя. Мою как меня.
Курю. Ты улыбаешься.
6.Двойник.
Едешь в метро и видишь себя на скамейке напротив, как разворачиваешь газету (твои движения, ты подсмотрел их в каком-то фильме), как складываешь газету и выходишь на твоей станции, идешь на эскалатор - скорее, скорее, пока не ушел трамвай 00.37, последний. Чтобы посмотреть себе вслед, время на часах, оранжевых, и сесть на последний обратный поезд, они теперь думают, что все в порядке, а у тебя есть ночь, чудесная, можешь сделать из нее все что угодно, и делаю цветок для тебя. Чтобы стоять на крыше дома, который давно снесли, видеть небо, старое, еще черно-белое - плывет на запад, где уже нет солнца. Моя собственная маленькая черно-белая пустыня, где меня не найти, и уличные телефоны - трубки висят почти до земли, говорят на все голоса, но все одно и то же - истории об оранжевом городе, рыбах и драконах, которые, если честно, уже и не нужны, можешь не слушать.
7.Последний трамвай.
Если придет трамвай, будет не холодно (ветер северный) струиться сквозь ночь в желтом аквариуме, как спит кондуктор и узнать время по часам над заводом, ты уже спишь и входишь на следующей остановке, будишь меня, говоришь, что я тебе снюсь, и просишь рассказать, что произойдет в моем сне и выходишь, а я еду дальше, вижу, как за заливом прячется вечер, и луна, заводная, кружится по небу, жужжит.
Где-то далеко там вниз по улице и сделать улицу цветной, уйти из белого дня минус один влажность девяносто восемь процентов, найти новый день и принести тебе его вот так, на ладони чтобы не спросить куда падает снег и как река, текущая от моего прикосновения вниз, в неизведанные земли твоего прошлого и моего будущего, пусть падают капли вчерашнего дождя и человек со странным голосом не спит на чердаке твоего дома, тебе снится, снится; звери, ласковые, которых называешь как хочешь и чужой человек, спящий на скамейке напротив в метро , он знает про тебя все но никогда не проснется, чтобы рассказать, что ему снится; в комнате темно, играет музыка и кому нужна такая луна; висит над домом напротив, белая, холодная не раскрасить, только если надеть очки и не упасть вниз вниз куда текут все реки .
8.Dusty rat.
Моя крыса, моя пыльная крыса, ползет сквозь сны , карабкается по вязким блюзам и словам о чьих-то забытых; куда, куда, когда дождь и есть телевизор, где все время передают прогноз погоды и дождь за окном, всегда дождь, когда не звонишь, и можно задохнуться в квартире, глядя как катятся капли.
9.Тучков мост.
Рот на замок и молчок - это был последний трамвай - третий палец седьмой лад третья струна - два удара сердца - ветер - милиционер напротив - девушка плачет, смотрит на воду, как разбиваются волны на лестнице - басовое «ля», дзен-велосипедисты звенят - уже не вернуться в ля-минор- небо оранжевое, зимнее - еще два удара сердца- может быть, чей-то голос - скорее всего - твой, но сказал - рот на замок - чик-трак - меня не было, играет кто-то другой - гаснут фонари - еще два удара сердца - еще одно басовое «ля» - с моря - 2:10 - милиционер подходит ко мне - молодой человек - но слышит только ветер - где еще секунду назад был я.
10.Дохлые рыбы.
И ты заказываешь еще чашечку кофе - рыбы на стенах, рыбы под потолком (на ниточках), я же говорю, что рыбы и за окном; смотришь, как тает кубик сахара в ложечке; рисую узоры на скатерти, обвожу ложечкой узоры орнамента; за окном февраль/холодно/пасмурно - здесь же тепло, но свет слишком желтый - и говорю (от слов в воздухе остаются отпечатки, ты читаешь фразу, вижу, как движутся глазные яблоки)- сегодня понедельник? - знаешь, в военкомате, в анкете, есть вопрос - вам никогда не казалось, что ваши действия контролируются кем-то извне - и я ответил «нет»/нет, сейчас просто високосный год - а каждый високосный год один день, когда монета падает всегда орлом (если ее не поймает очередная рыба); ты говорила, рыбы только в моей голове
(сам ты рыба)смотришь на часы и достаешь из кармана ключ - с ужасом смотришь на брелок - рыбку-тамагочи, на ее стеклянные глаза и погасший навсегда экранчик.
11.Кафе.
В трамвае ты говорила (они смотрят сквозь стекло, ты провожаешь взглядом; любительница абсента, хотя вы с ней никогда не увидитесь, я же пытаюсь сказать - аквариум, но умалчиваю, с какой стороны (мое бормотание так привычно, что не слышишь) и говорю о разговорах в кафе, когда рассказываешь кусочек своей истории, он/она - кусочек своей - и вроде и вино, и хлеб, и уже разделили пополам, но кафе закрывается/или нет больше денег - и расстаешься, и даже если обмениваетесь координатами по моей/его/ее инициативе, то точно знаешь, что не позвоню, и он/она точно знает, что не позвонит, и я говорю об этом - ты смеешься - и дверь захлопывается НАВСЕГДА.
12.Поезда.
Ты приходишь на вокзал и куришь сигарету за сигаретой, глядя, как ползут строчки, слепые, фосфорные; поезда еще теплые, но умирают на платформах - думаешь - был бы Ланцелот, который убьет этого дракона, были бы путешественники за Святым Граалем, как бы он ни назывался - но - думаешь - вечереет, сумерки , думаешь, дождь не кончится до утра - и зажигаются фонари, и кончается газ в зажигалке - идешь домой , думаешь, что будешь искать следующий день.
13.Телефоны.
Каждый охотник желает знать, где сидит фазан - где? - знаешь, у каждой цифры номера телефона есть цвет - и играешь на телефоне что-то вроде «Во саду ли, в огороде» - и красишь кнопки лаком для ногтей - каждой цифре - свой цвет - думаешь организовать курсы по скоростному набору номеров - вроде как для машинисток - думаешь, бывают счастливые и несчастливые номера (твоя записная книжка/ карманный листопад - знает это точно) - и вдруг понимаешь, что в телефонах - семь цифр - и что номеров, счастливых по-ленинградски - не бывает/ также, как не бывает ангелов, хотя у тебя и есть один - в нижнем ящике стола - среди найденных пуговиц и фотографий (Он спит в спичечной коробке).
14.Убийца.
Ты, со своей странной любовью к домикам в стиле модерн - и проходным дворам, путешествиям на трамвае, звонишь Убийце, и он просыпается и думает, что телефонный звонок ему приснился; вешаешь трубку, пока он еще не понял, что это ты; тасуешь маршруты у себя в голове - чтобы не сесть в один с ним троллейбус; может быть, ловишь ящериц - чтобы остаться такой, какая есть.
15.Звоночки.
Только бы не звонил телефон, только бы не звонил, сейчас, когда сплю , если приснится, ты умрешь, знаю, так уже было, звонки снятся перед твоей смертью, и специально натянула проволоку на карнизе, чтобы не стучали в стекло голуби, в этом году голубей очень много, помнишь, кормили хлебом на площади, было лето, солнце на закрытых веках и не знаешь, сколько сейчас времени и бьют часы на площади, три часа, неважно, сколько времени мы ведь больше никогда не умрем, правда, говоришь правда, знаю, знаю, мы сейчас не в Париже, и нет никакого памятника, нет никакого моста и вечером не пойдет снег, мокрый, мы не будем смотреть из кафе как он тает, как капли текут по стеклу, и мне это просто снится, правда, снишься, и это не твоя рука, твоя рука там где-то далеко и нужно долго-долго идти сквозь дождь, как стекает по щеке, теплый и говорил, не бойся это не молнии, это тебе просто снится, и правда, когда проснулась было солнце.
16.Спички и смерть.
Когда ты умрешь, когда ты умрешь, никогда не знаешь, когда ты умрешь (и как это произойдет в следующий раз) - чаще всего - ты идешь по Невскому проспекту и хочешь прикурить - достаешь свою любимую оранжевую зажигалку (не знаешь, что газ уже кончился) - чиркаешь раз, другой - и прикуриваешь у человека, с которым только что (на вокзале) познакомилась- выходишь на «Приморской» - открываешь новую пачку и переворачиваешь сигарету, загадывая желание - пусть сбудется, хоть как, но - сбудется, даже если тебе это уже не будет нужно - и подходишь к бабушке, которая торгует сигаретами - и спрашиваешь - есть ли у вас спички - и она говори есть и говорит пятьдесят копеек - и протягивает коробок спичек, на котором нарисована зебра - и ты даешь ей пятьдесят копеек - и все уже больше никогда не будет таким же, как раньше- ведь считай, ты уже умерла (коробок спичек в твоем кармане)- и ты поднимаешь руку, чтобы остановить маршрутку.
17.Зебра.
Ты спрашиваешь, я отвечаю, мой голос, твой голос, чудесные золотые ящерицы августа, как танцуют на камнях и открываешь глаза снова ночь/снова идет снег, прячешь телефон перед сном под подушку и ищешь сигареты на тумбочке но не включаешь света никогда не включаешь света и ты спрашиваешь - я отвечаю и не знаю, кто ты - и тоже боюсь включить свет и еще ходят трамваи и - закрываю глаза - пустые комнаты (как будто - сон) - в каждой комнате мужчины и женщины, они занимаются любовью (поэтому и не спят)- и открываю глаза - и называешь телефонные номера - как будто поешь песенку - и не знаю другого города, кроме оранжевого потому что фонари - и отвечаешь теперь ты и не вижу лица - как будто сон в конце августа как подходит старушка и говорит и ты ее боишься, скажи, правда, правда, так не может быть, чтобы подошла старушка и сказала, что умрешь, когда кончится зажигалка - и достаешь коробок - он еще полный - и на нем нарисована зебра.
18.Осеннее солнце.
Для начала ты идешь в парк и собираешь букет желтых листьев - желательно, кленовых- ищешь кусочек проволоки на углу Блохина и переулка Талалихина - и скрепляешь проволочкой черенки- так, чтобы получился шар, огромный шар из разноцветных листьев -
через неделю он еще висит у тебя под потолком -
ты видишь его в осколках зеркала, которое разбила сегодня ночью - вот он, вертится, шуршит, дышит - не может быть, чтобы я разбила зеркало именно сегодня ночью (спички лежат на столе, нужно только протянуть руку и потрясти /осталась последняя спичка / зебра все так же бежит по нарисованной саванне /утром выпал первый снег ).
19.Зажигалка, dusty rat и осень.
Ты ищешь у себя в сумочке зажигалку или карточку - покупаешь оранжевые зажигалки и красные футляры для карточек - иногда у тебя из сумки выглядывает белая крыса (которая жила еще на той квартире, а потом убежала, и теперь все время появляется - иногда в сумочке, иногда в платяном шкафу - или в твоих снах в четыре утра) однажды утром ты идешь на работу - хочешь прикурить - и - бац! - что-то не так - кто-то перепутал все цвета - и ты достаешь карточку в оранжевом футляре - а зажигалка - вот она! -лежит на дне сумочки, красная - рядом с зеленым яблоком и крысиным хвостом, торчащим из косметички - и достаешь зажигалку, прикуриваешь - и первая утренняя сигарета пахнет опавшими листьями - и наконец-то (уже ноябрь) понимаешь, что наступила осень.