На старой коре двухсотлетнего дуба
Я вырезал сердце и слово: «Люблю!»
Коснувшись коры, красноватой и грубой,
Я душу когда-то свою исцелю…
Дуб высох. Но он не упал после смерти,
Стоял он, засохший, еще много лет.
И дятел стучал в онемевшее сердце,
Как совесть, не зная, что жизни в нем нет…