В невозможной стране, в невозможное время,
На земле, от небес и от слез голубой,
Жили люди, как боги, и правили всеми
Ими – девочка с именем чистым – любовь.
И там воздух был соткан из стихотворений,
И катилось там солнце лучами звеня,
И росли там кусты невозможной сирени,
Над влюбленными зелень листвы наклоняя.
И стелилась трава изумрудным узором
По земле, о однажды, на этой траве
Вырос город, похожий на дымную гору,
И закрыл голубые глаза синеве.
И для всех этот город был так неожидан,
Где, как люди, угрюмо теснились дома,
И как в душном мешке, кирпичами зашитом.
Беспризорные кошки сходили с ума.
И в нем что-то стучало и что-то гудело,
И в нависшем, почти беспросветном дыму,
Никому друг до друга в нем не было дела,
И в глаза в нем никто не смотрел никому.
От рассвета в закат, от заката – к рассвету,
Кто тоскою сюда, кто нуждой занесен,
Как цветы, жили люди там разного цвета,
И как злость, - друг на друга похожи во всем.
И там каждый был занят какой-то работой,
В этом городе дымном, как черный котел,
И там каждый был согнут какой-то заботой,
И там каждый был чем-то всегда угнетен.
Проститутке, вору, спекулянтке любезной,
И дельцу, и алкашке с разбитой губой,
Было место там всем, только не было места
Грустной девочке с именем чистым – любовь.
А она, словно царственный бледный ребенок,
Потерявший страну повелитель страны,
Спящий ангел, в себя не пришедший спросонок,
И упавший к подножью кирпичной стены.
На асфальте сидела и тихо ласкала
Подбежавшую псину крылатой рукой,
И в зрачках у людей проходящих искала
Отраженье свое, с королевской тоской.
Все искала, искала, и не находила,
И на псинку глядела, уже без тоски,
И рукой по собачье спине проводила,
И в отвислое ухо читала стихи.
И смеялись над ней, как над умалишенной,
Когда грудь прикрывая рукою – крылом,
Шла она босиком по земле обнаженной,
И усыпанной солью и битым стеклом.
И когда из толпы кто-то выкрикнул, - сука!
Хоть прикройся поди от такого стыда!
Подняла над толпой горделивую руку,
И растаяла, будто ушла в никуда.
Растворилась, и было уже не поправить
Этой злобной и страшной ошибки людской,
И с тех пор этим городом ненависть правит,
И никто там не знает любви никакой.
И живут там больные и черствые люди,
И терзают друг друга и делят куски,
Но бездомный то пес никогда не забудет
Теплоту ее ласковой царской руки.
28.12.1997 г.