Тяжёл, асфальтно-сер и вязок
сегодня сон мой. И прогнать
его нельзя - не хватит связок
голосовых, чтоб заорать...
чтоб взорвались не децибеллы
на перепонках - динамит...
чтобы отвёл свой парабеллум
тот, кто в слепом углу стоит...
И сердце страх щекочет пальцем,
и за копейку - полгроша
не дав, скакнула лунным зайцем
и в пятках спряталась душа.
С правдоподобием гротеска
по барабанам дождик бьёт...
Знать водевиль - смешная пьеска -
окончен - и пришел черёд
уйти гризетке грациозной
и пыль с камина не смахнуть.
Её сурово и серьёзно
в последний наставляет путь
убийца с нежными глазами
и странным взглядом - цвета сна...
но жестяные указанья
почти не слушает она...
и на губах - грейпфрута горечь
от поцелуя бытия...
Детьми поэты станут в полночь...
Укрывшись пледом забытья,
спит в испареньях беспокойства
усталый город, как грифон...
спит вещь, имеющая свойство
звенеть, прервав кошмарный сон...
Черкешенки б увидеть пляску
в призывном пламени огня -
сварить бы кофе чёрный - встряску,
трамплин для будущего дня...
... Но был бессмысленно-неистов
тот неудавшийся побег...
А дождь бесстыжий и слоистый
под утро превратился в снег...