Времени было около 12 пополудни, когда любопытство не удержалось, чтобы не зайти в соседский сад. Что же привлекло его сюда? Большое скопление народу. Если бы не мрачноватые наряды гостей, можно было бы подумать, что они пришли на праздник. Гостей было очень много. Они сидели на скамейках, ходили около дома, беседовали в саду, шныряли в дом и обратно. Странно, но большинство из них были ему незнакомы, хотя любопытство знало всех гостей этого дома.
– Я тоже ничего не понимаю. – Прервал его размышления один из гостей.
– А вы давно знакомы со Стюартами? – спросило соседское любопытство.
– Уже года 2-3.
– Неужели?! А я не помню, чтобы вы приходили к Стюартам.
– Ну как же?! Да меня тут неделями не отпускали, просили остаться погостить.
– И как вам здесь?
– Вы знаете, тут столько квартирантов было. До меня, говорят, одни долго жили, потом съехали. Со мной другие поселились. Правда Скука тоже была, и Одиночество… Но, как же без них, если хозяева неделями не разговаривали.
– И такое было?! Как же они жили?!
– Ну… как-как… как все… Я тут многого не понимаю. Вы вон у той девушки спросите, молоденькой, под деревом. Несмотря на возраст, она много знает и много понимает.
– Извините, мне сказали, вы тут все знаете…
– Последнее время меня здесь подолгу не было… А что вас интересует?
– Откуда столько незнакомых лиц?
– Это вам они не знакомы, а Стюарты давно их знают… А вы случайно не любопытство?
–Да, а как вы узнали?
– я многое знаю. Здесь кстати ваш родственник где-то ходит - Безразличие.
– Да?! Мы с ним редко видимся. Интересы, знаете ли, разные. А точнее, нет у него никаких интересов. Это иногда выводит меня из себя.
– Выводит, говорите. Тогда вам будет интересно познакомиться с Возмущением и Нервозностью. Хотя, впрочем, держитесь от них подальше, а то глядишь, и ввяжитесь в плохую компанию.
– А чем эта компания плоха?
– Ну у Нервозности сестрички Злость и Ярость, да и брат их, Гнев, тоже хорош. А Возмущение часто с Обидой ходит…
– Так с кем же тут можно подружиться?
Собеседница улыбнулась.
– Подружили бы вас с Радостью, да она давно отсюда съехала… Если хотите, подойдите вон к той даме с платочком в руках. Она всегда обо всем жалеет.
– Так это Жалость?
– Нет. Это ее сестра. Они похожи, но… совсем разные. Это Сожаление.
– Как же их различать?
– А тут все просто: Жалость ходит со своей подружкой Насмешкой. А у Сожаления подруга поскромнее – Печаль.
– Мне кажется, Отчаяние часто крутится около Печали и Сожаления.
– Да уж, компания не веселая.
– Так что же это за гости такие?! Все какие-то… личности… неприятные… Кроме вас, конечно. Кто вы?
– Я то? Я Дружба. Одна я осталась. И то не знаю, надолго ли.
– Как это?
– Стюарты решили все изменить, всех квартирантов выселить и распрощаться с ними. А меня попросили остаться. Правда, не понимаю, где я буду жить, когда Стюарты разъедутся. Тут бы Понимание помогло, но… Оно само давно уехало.
– А почему Стюарты разъедутся?
– Как же. Вы не в курсе? Умерла та, которая позволяла им быть вместе. Позволяла, заставляла, давала возможность. Уже не важно. Пойдемте, сейчас начнется.
– Что начнется?
– Похороны начнутся.
– Так это не праздник…
– Ну… для кого как… Отчасти.
– Мы не опоздали? – закричали только что подъехавшие Мечта с Радостью.
– Ну, наконец-то! Я так вас ждала! – обняла их Дружба.
– Не все так плохо? – спросило Любопытство.
– Нашла и привезла их. – Подошла к ним Надежда.
И все двинулись вглубь сада.
На лужайке уже собрались все приглашенные (хотя, можно ли назвать их таковыми?).
– Собрались все, кто знал Ее. – Словно угадав мысли Любопытства сказала Дружба.
Подошли и сами Стюарты. Посередине круга собравшихся чернела небольшая ямка на фоне зеленой травы. Любопытство удивил размер… ямки.
– Она долго хворала, и вот совсем усохла. – Объяснила Дружба.
И тут до Любопытства дошло, это Любовь.
– Да, Любовь. Она была прекрасна. Но даже самая сильная Любовь не устоит, когда в доме столько непрошенных гостей.
Стюарты опустили коробку на дно ямки и первые бросили туда фотографии.
– Первый раз присутствую на похоронах… – прошептало Любопытство.
– Да, это, так сказать, обычай – каждый должен бросить стопочку фотографий.
Одни бросали их с презрением и отвращением, другие с горделивым и тщеславным видом. Одна даже, из вредности, порвала остатки памяти на мелкие кусочки.
– Какое горе, какое горе! – Завопила одна гражданка. – Она могла бы еще жить да жить.
– Это Ложь, не обращай внимания. С нее то все и началось.
Все стали расходиться, кто-то по привычке завернул к дому.
– Если со Лжи все началось, то закончилось…
– Безразличием. Пойду помогу дом освободить от… постояльцев. Эта троица мне поможет. – Кивнула она в сторону подруг.
– Ну, и мне пора. Только… что же будет дальше?
– Поживем – увидим. Смотри не пускай этих «гостей» к себе на порог, когда их отсюда попросят.
– Нет, конечно, от своих бы избавиться. А последний вопрос можно? Бывали же случаи, когда любовь воскресала?
– Да, действительно, бывали. Только о Любопытстве при этом ни слова не упоминалось.