Ужаленный на голову крестьянин
Среди растений босиком стоит
На страже пограничных состояний
С копьем в руке и неприступен вид,
А мог остаться просто человеком,
Без сна ходить с отличием в кружок
Художественной лепки из молекул,
Но от тоски, по-взрослому, зажег,
Под эффективным действием отвара
В глуши пустынь, за тридевять земель
Он осознал, что Ноев была пара,
И кто приплыл – поди сейчас проверь,
Где пара Ноев, там и Паранойя,
Крестьянский мозг попал без выходных
В капкан асимметричного покоя,
Как Боливар, не выдержав двоих,
Как на кривой козе в объезд до сути
По линиям ладони, но слепой,
К себе приговорен на куче прутьев,
Играющей со спичками толпой,
Ей опиум подай на дно колодца,
Что вера для народа, то и смерть,
Еще нельзя, а скрыть не удается,
И дольше века длится круговерть,
Обратно отпускало на попутке,
Когда такое было и всерьез,
Крестьянин провозил на страх в желудке
Новейшую религию стрекоз,
До дня того, пока из фаустгете
Штурмовики не запалили склад,
В котором логик формы Аристотель
И брат Макар, загнавший в рай телят,
В окрестностях теперь висит тревога
С табличкой «За порочное всегда!»,
Лишь проститутка в ухе от Ван Гога
Покойно слышит, как живет вода,
Живет и шепчет языками Марса
Поэту ритуальных деревень:
Товарищ, уходи быстрей с баркаса,
Ты больше не отбрасываешь тень