ОН ИДЁТ С ВОКЗАЛА
Дорога исчезала в тесноте
густых кустов взлохмаченной сирени,
и поначалу непонятно где
неумолкали птичьи песнопенья.
Темнел овраг, а высоко над ним,
где может птичий гомон и не слышен,
летели к морю облака, они
спешили без малейших передышек.
И пенье птиц, и эти облака
в своём безостановочном движеньи,
и гроздья пряно пахнущей сирени,
холодное дыханье ветерка,
слились в одно - в не слишком тёплый день,
( подобных может выпадет немало),
в июньский полдень в городской черте -
минут пятнадцать пёхом от вокзала.
И вроде бы банальнейший повтор,
с трудом разыщешь малое отличье -
и облака летят во весь опор,
кусты сирени, суматоха птичья.
Но словно всё произошло впервой
и никогда уже не повторится,
всё - эти облака над головой,
и на дорогу спрыгнувшая птица.
УТРОМ БЫЛ ДОЖДЬ
Спросонок, что ещё ни мыслей, ни
желаний, что ещё не пробудились
ни в голове, ни в сердце, распознать
шум ливня. И немедля вслед за ним
в открытое окно вползает сырость.
Как холодно-то нынче, мать чесна!
Не шевелиться, день деньской лежать
да слушать шум дождя напропалую.
А что ещё и делать коли дождь?
Ишь непогода разыгралась всласть -
с небес течёт, в окно нещадно дует.
Уж ежели так выпало - то что ж ?
Пытаться что переиграть в судьбе,
добиться перемены обстоятельств...
Ту-би-ор-нот-ту-би ? - вот в чём вопрос!
Зачем ? Короткий перечень побед,
могильщики, и каждый - при лопате,
плюс- черепушка с клочьями волос...
... А сверху хлещет словно из ведра,
и не видать малейшего просвета.
Я просыпаюсь. Дождь уже с утра
непрочную листву сшибает с веток...
ОН РАСТАПЛИВАЕТ ПЕЧКУ
Зима закончилась, а эти холода
и не сравнить с той залетейской стужей.
Пусть день деньской с небес течёт вода -
сие всенепременно передюжим.
Но расцветают в очередь кусты,
луга меняют пёструю окраску,
а небеса порой настоль чисты -
лишь синевой забиты подзавязку.
Здесь папортники варварски грубы,
берёзы - из фантазий патриота.
Когда такие проблески судьбы,
кому ж о прошлом вспоминать охота!
ИЗ РАДИО ДОНОСИТСЯ ПЕСНЯ
"Сложил персты куриной гузкой,
крещу размашисто живот -
ну вот теперь я парень русский,
теперь я русский парень. Вот!
За мной отныне Русь Святая,
и сам я - грудью за неё,
но пусть порою пролетает
над куполами вороньё -
восьмиконечный, православный
крест лишь ярчеет от невзгод,
и, увенчав златые главы,
к молитве искренней зовёт.
И все мы, сестры или братья,
едины под святым крестом,
и сохраняет Богоматерь
наш общий деревянный дом,
Цвети Россия без утайки,
чтоб всяк - что яблочко румян,
жил между греки да варяги,
и тех, и этих окромя.
Везде сеструхи да братаны -
блестят кресты промеж грудей.
Ты ж , Божья Матерь, неустанно
за нас пред Господом радей."
ОН ЧИТАЕТ ПРЕДИСЛОВИЯ
В противниках режима были все,
куда ни плюнь - былой свободомыслец.
Сегодня всяк себя страдальцем числит,
не просто - а настырно, приборзев.
Закатывает ушлые глаза,
припоминает прошлые геройства
коль к сожаленью речь имеет свойство
что так, что сяк о прошлом рассказать.
И вот теперь лакеи, шулера,
любители лизать начальству жопу,
и там , и сям, и порознь, и скопом,
базарят про железное "вчера",
к иконам липнут, троецветный флаг
целуют, обязуются послушно
продать не раз запроданные души
любому обладателю бабла.
ОН ЧИТАЕТ ДАНТЕ
.. .Чиновники, весьма наворовав,
писатели, весьма не напечатав,
глядят наверх из каменного рва
и у счастливцев требуют пощады.
Солдатики, погибнув на войне,
политики, устроившие бойню,
глядят наверх, и видят что вовне,
как вороны над кровлей колокольни,
кружатся те, которым повезло,
вовсю лакают облачное млеко
посмевшие иными быть, назло
прошедшему и нонешнему веку...
ВЕЧЕРОМ ОН СМОТРИТ В ОКНО
Лежат прочитанные книги,
дождь уцепился за окно.
Где ели наточили пики -
давно промозгло и темно.
Непрочны ходиков турусы -
вихляют каждым колесом:
то в луже увязают юзом,
сползают боком на газон.
В семейном , траурном сатине
гуляют тучи на жильём.
Так завершался День России,
здесь, на окраине её.