Шлялись октябрьские вихри,
Пахнущие золой.
Был я до буйства тихий
И до прозренья злой.
Выли в угрюмой печке
Прирученные костры,
И Юрка меня по пьянке
Ржавой машинкой стриг.
Вдали от воззрений высших
Думалось лишь едва:
Душу уже я выжег, –
Куда бы тело девать?
Волосы комкал – в печку,
Голос тоской давя:
Волосы – мелочь, нечто.
Куда бы тело девать?
Как они корчились, силясь
Снова расправиться в прядь...
Где-то и травы скосили.
Их мы успели примять,
Но не успели запомнить
Счастье в лицо.
И двоим
Вспомнится тлеющий волос,
Помнивший руки твои.
Это в просроченных рощах
Вскрики оборванных нот.
Как эпилог кровоточья –
В душах сплошной гололёд.